Журнал «Вокруг Света» №10 за 1988 год - Вокруг Света

В этот момент где-то рядом негромко зазвучала песня — протяжная, со вздохами, словно пленница чьих-то горестей и надежд. Сильные девичьи голоса долетали до нас затухающими порывами. Их было пять — девушек в разноцветных сарафанах, кружком сидящих на траве. Песня оборвалась внезапно, на очередном вздохе. А в следующую минуту они уже были на ногах, от печали на румяных лицах не осталось и следа. У одной оказалась в руках балалайка. Крут зрителей разом дрогнул и раздался, и закружила русская плясовая под резвый перезвон.

Русская плясовая — для сегодняшней молодежи, можно сказать, музейный экспонат, вроде ветряной мельницы — заставила вдруг парней пойти вприсядку, а девчат выбивать дробь в туфлях на высоких каблуках. Да так самозабвенно, лихо, будто все происходило на вечеринке в родной деревне, где все хорошо знают друг друга. А когда смолкла балалайка, они расходились под аплодисменты немного смущенные...

У дома крестьянина Ошевнева тоже толпился народ. Под гульбищем— широкой, резной верандой — расположились резчики по дереву. Вокруг расписные ковши, похожие на сказочные ладьи, с резным орнаментом кухонные доски, деревянные ложки. Их вырезают на глазах у зрителей из «баклуш» — заготовок. Денеша сразу заинтересовал огромный ковш с двумя ручками — взял его, на вес попробовал.

— Сколько ж он вмещает? На одного вроде многовато,— заметил Газди.

— А вы в дом зайдите, увидите, какая у хозяев в обиходе двуручная братина была. Поболе,— не уходят от разговора мастера — молодые, веселые.— Семья Ошеневых — 22 человека, да все мужики одним ковшом-скобкарем обходились.

— Сейчас-то зачем такие ковши?— смеется Денеш.

Оказалось, что и теперь на резные или росписные скобкари спрос немалый. Правда, используют их больше для фруктов или печенья.

Солнце уже шло на убыль, когда мы, ненадолго задержавшись у гончаров и посмотрев вышивки мастериц из села Шуньги, оказались на тенистой аллейке. Как выяснилось, где-то там, под сенью акаций, за столом работали берестянщики. И среди них Сергей Иванович Волов. Но ни его, ни стола видно не было, столько здесь собралось народа. К счастью, среди зрителей мы увидели и наших товарищей Ярослава Возобуле и Йордана Костова. Спустя несколько минут общими усилиями пробились к столу, на котором горкой высились плетенные из бересты хлебницы, ягодники, туеса, подкотельники — в старину их под горячий котел ставили,— короба и даже лапти.

Сергей Волов, одетый в белую расшитую рубаху, сидел на лавке, расправляя на коленях узкие берестяные ленты.

— Береста — материал особый,— певуче говорил он, даже не глядя, что творят его ловкие пальцы.— Уверен, что многие из вас ее серую да оелую и видели. И то нечасто. А ведь березовая кора бывает разной по оттенку: медовой, золотисто-желтой, матово-кирпичной или жухлой... Для конфетницы я выберу по цвету одну бересту, а чтоб сплести бурак, скажем,— другую. Кстати, если бурак тот предназначен для хранения молока, его из «сколотня» делать надо. То есть кора снимается цельным цилиндром с поваленной березы. В цилиндр вставляется донышко, потом ошпаривается кипятком, чтобы береста съежилась, тогда дно накрепко и прихватится. Ни капли не протечет, гарантия. А в туесах можно хранить крупу, муку, по ягоды с ними в лес ходить. В берестяных коробах и мука не слеживается, и хлеб с неделю не черствеет. Плетут из бересты и кошели. В них грибы не мнутся, даже в жару с рыбалки улов до дома довезешь, не испортится...

— А в лаптях мозоли не натрешь,— сказал кто-то со смешком. Ирония в голосе была явная, и Волов ее уловил. Но не обиделся, только удрученно как-то качнул головой и произнес:

— Ежели б в народе забыли, как лапти плести — как это случилось с золотошитьем и плетением из соснового корня, которые не возродишь уже,— то и ремесло берестянщика так же быстро сошло бы на нет. Вовремя спохватились, старики свое умение молодым передавать начали, кто желание имеет и способности к ремеслу. В народе пока таких знатных мастеров немало. Видели б вы поставцы — берестяные бутыли, которые плетет Чудинов. Или какой тонкий орнамент из разноцветной бересты выплетает Виктор Иванов на своих шкатулках. Красота! Но верх мастерства — это берестяные скульптуры Василия Александровича Костылева...

Пока Волов говорил, готова была и берестяная повязка для волос. Окинул мастер оценивающим взглядом зрителей и протянул свое изделие покрасневшей от смущения девушке.

— Эта гривна вам будет к лицу, уж поверьте.

Точность глаза мастера, настоящего художника, меня просто поразила. Необычное украшение из бересты — я и не знал, что оно гривной называется,— сразу изменило лицо ее обладательницы: взгляд стал мягче, теплее. Другой, кому бы так подошла гривна, я рядом не отыскал.

Но с какой простотой и достоинством Сергей Волов одарил девушку! А ведь это в характере русского человека — дарить от души, от всего сердца. Но, как ни печально, бескорыстие, щедрость часто воспринимаются нами как черты, присущие людям прошлого, старозаветного времени.

— Это ж сколько берез ободрать надо,— качает седой головой мужчина.— Страдают, верно, деревья-то?

Люди вокруг попритихли — вопрос непростой, серьезный. Выжидающе смотрят на мастера — что скажет?

— Правильно интересуетесь,— согнал улыбку с лица Сергей Иванович.— Если березы обдирать без смысла, урону больше принесешь. И никакой такой красотой и надобностью не откупишься. Тут надо подходить с понятием и сочувствием к живой природе, тогда и ущерба ей не принесешь. Наши деды и прадеды хорошо понимали это и учили нас так. Бересту надо драть весной, когда сокодвижение идет. Да чтобы луб на березе не повредить. Он через пяток лет почернеет и отпадет, но под ним уже новая кора справится... Ну а «сколотни» я снимаю во время лесовырубки.— Волов лукаво улыбается.— Так что правильный вопрос...

Праздник закончился для нас совершенно неожиданно — концертом фольклорного этнографического ансамбля в кают-компании «Инженера Нарина». Девушек еще днем, оказывается, пригласили наши товарищи. И капитан теплохода разрешил журналистам поговорить с ними. Но теперь мы чувствовали себя неловко — выглядели они уставшими, голоса слегка охрипли. Чай был как нельзя кстати. Очевидно, девушки заметили наше состояние. Руководитель ансамбля Светлана Николаева переглянулась с подругами и с улыбкой сказала:

— Знакомство лучше начинать с песни.

И они запели. Наташа Поздняк, Светлана Воскобойникова, Лена Копачева, Лена Вознесенская — каждая пела и переживала будто не песенные, а свои личные невзгоды. И все они испытывали истинное удовольствие от пения. Потому, наверное, никто и не удивился, когда в ответ запели свои народные песни Денеш Газди и Ярослав Возобуле. Пусть не профессионально, но с чувством, когда действительно поет душа...

Слово «Кижи», как известно, означает «остров игрищ», на нем в языческие времена совершались культовые празднества. Лишь в XI веке новгородцы начали строить здесь церкви. Праздник народных ремесел как бы продолжал древние традиции острова-музея, где стоят избы вепсов, карелов, русских. Заходи в любую, окинь взглядом убранство комнат, бабий кут или палатный воронец, божницу, полотенца, на которых вышиты знаки Солнца, или Древо Жизни, утварь всякую. А рядом уже сегодняшние умельцы, сохранившие опыт своих дедов и прадедов, плетут берестяные туеса, вырезают деревянные ковши... Как-то невольно осознаешь, что благодаря им для нас сохранена часть духовной культуры народа. Не потому ли и возникает здесь то необычное ощущение, которое так трогает людские души?

Девушки пели, а во мне нарастала тревога от мысли: неужели когда-нибудь оборвется песня Кижей?

Кижи

Александр Глазунов, наш спец. корр.

Охота с двойной игрой

Несколько раз между деревьями мелькали то рыжий лисий хвост, то серая заячья спинка, то пугливый, стремительный силуэт косули. Но серьезного зверя — кабана, на которого главным образом и была организована охота, все не было. Уже начало брать сомнение, так ли их много в этих краях, как рассказывают, уже прошли мимо загонщики, прочесывая следующий участок, и настроение окончательно было испортилось, когда огромный секач возник перед моими глазами, внезапно, как взрыв. За деревьями в том направлении еще мелькали спины загонщиков, отчетливо слышались их голоса. Кабан мчался прямо на меня с такой скоростью, будто его выстрелили из пушки. Казалось, никакая сила не смогла бы его остановить. И откуда только взялся? Словно из-под земли вырос. В висках застучало, кольнуло под ключицей. По спине пробежал неприятный холодок. Странное дело: битый час, пока загонщики прочесывали первый участок, в душе теплилась лишь одна мечта, одна надежда, чтобы зверь непременно вышел на меня. Но теперь, когда надежда оправдалась в идеальном варианте, когда вышел не просто зверь, а зверюга, особой радости почему-то не было.