Желание верить - Виталий Вавикин

И никаких мягких игрушек на заднем сиденье.

Она шла навстречу…

Бежевый плащ «MaxMara». Из гладкого полиэстера с добавлением хлопка. Черные сапоги «Vernice Nera» с использованием сетки-стрейч. Сумка «Longchamp». С отделкой из плотной кожи и металлической фурнитурой…

Сейчас или никогда.

Убийца нажал на курок. Затвор и ствол сместились назад.

Так не бывает.

Пуля прошла сквозь женщину и ударилась в стену. Еще одна и еще…

Этого просто не может быть!

Убийца бежал. Мышцы растягивались и сокращались, вырабатывая аденозинтрифосфат. Организм выделял в кровь молочную кислоту…

Сердце. Убийца чувствовал, как нарушается его ритм. Оно уже не сокращалось как единое целое. Происходил резкий выброс катехоламинов. Артерии сужались, уменьшая коронарный кровоток…

Ноги подогнулись, и убийца упал. Алые круги застлали глаза. Мысли спутались. Реальность перестала существовать. Остались лишь тени – густые, всезнающие духи, горящие в предрассветной мгле осколками воспоминаний…

Неожиданно тьма отступила. Убийца открыл глаза. Машина. Что-то серое и невзрачное. Девушка. Одна из толпы. С русыми волосами и невыразительной внешностью.

– Боже мой! – засуетилась она. – Нужно вызвать скорую помощь!

– Нет, не нужно, – убийца поднялся. – Просто увезите меня отсюда.

– Увезти? Но куда?

– Куда угодно!

Машина выехала на автостраду. Мысли снова спутались.

– Только не в больницу, – прошептал убийца. – Только не в больницу…

Начинался вечер. Чужая кровать пахла стиральным порошком и лавандой.

– Зачем вы встали? – спросила девушка убийцу.

– Мне нужно идти, – сказал он. Заглянул ей в глаза и подумал, что может убить ее.

– Я подвезу вас, – сказала девушка. Убийца кивнул.

Они вышли на улицу. С неба падал редкий снег. Белый, искрящийся в свете включившихся фонарей. Люди. Убийца вглядывался в их лица.

– Что-то не так? – спросила девушка, включая зажигание.

Убийца не ответил. Женщина в бежевом плаще «MaxMara» смотрела на него с другой стороны улицы серыми безучастными глазами. Почему он не смог убить ее?

Холод. В груди снова начала зарождаться боль. Женщина. «MaxMara». Казалось, что все люди похожи на нее. Все как один. Бежевый плащ. Сапоги. Сумка… И все они идут куда-то. Идут и смотрят на него. Смотрят и ничего не говорят…

– Нужно ехать, – тихо сказал убийца. – Нужно бежать прочь отсюда.

Машина медленно катила по ночному городу. Из колонок лились звуки местной радиостанции. Ди-джей приветствовал всех полуночников, обещая взбодрить их новыми песнями. Убийца и девушка молчали. Каждый думал о чем-то своем и в то же время о чем-то общем.

– Сверни здесь, – сказал девушке убийца.

– Это же кладбище?! – изумилась она.

– Я знаю. – Он забрал у нее ключи и велел выйти из машины. Где-то далеко шумел город и была жизнь. Но не здесь.

– Какая тишина… – зачарованно прошептала девушка.

– Ты это о чем? – спросил убийца. – Разве не слышишь: город шумит, едут машины, лают собаки?..

– Но не здесь, – сказала она.

– Всего лишь место скорби.

– Ты не прав. Здесь люди обретают покой, который не смогли обрести в жизни.

– Если только мертвые, – убийца улыбнулся. – А живые…

– Живые смирятся и забудут. Помнить будут только те, кто здесь лежит, ведь им ничего больше не остается, как вспоминать.

– Вспоминать что?

– Вспоминать, как жили и как умерли, – сказала девушка, и холодный порыв весеннего ветра всколыхнул бежевый подол ее плаща.

– А если это была насильственная смерть? – спросил убийца.

– Тогда они будут ждать.

– Ждать чего?

– Когда умрет их палач.

Талый снег намочил колени. Убийца поднялся на ноги. Девушка в бежевом плаще «MaxMara» лежала на земле. Серые глаза смотрели в темное, безразличное небо. «Все кончено, – думал убийца. – Все кончено»…

Лунный свет падал на надгробные плиты. Поднявшийся ветер раскачивал деревья. Убийца шел между могил. Пять минут. Десять. Час…

Нет. Так не бывает!

Он открыл старую калитку. Железный скрип прорезал тишину. Могила была заброшенной, одинокой, забытой. Убийца подошел ближе. Фотография. Женщина. Бежевый плащ «MaxMara». Черные сапоги «Vernice Nera». Сумка «Longchamp».

– Этого не может быть! – прошептал убийца, делая шаг назад.

– Может, – услышал он голос за своей спиной.

– Как это?! – спросил он, повернувшись к девушке, у которой час назад отнял жизнь.

– Не все в этой жизни поддается объяснению, – тихо сказала она.

– Но… Но ты же мертва! – выдавил из себя убийца.

– Да? – она пожала плечами. – Ну и что? Ты тоже мертв.

Убийца пятился, пока не уперся спиной в надгробие.

– Я жив! Я здесь и сейчас! – закричал он.

– И что? – спросила девушка. – Я тоже здесь. И тоже сейчас, – улыбка тронула бескровные губы. – Но лишь для тебя… Так же, как и ты для меня… Но для других нас нет.

Убийца вспомнил Бога. Вернее, губы вспомнили. Шепнули. А он… Он видел небо. Нет. Весь день был лишь иллюзией. Притворством жизни. Он умер там. У дома. Обманутый и преданный своим сердцем… И холод памятника за спиной. Без имени. Без фотографии.

– Кто похоронен здесь? – спросил убийца.

– Не ты, – услышал он. – Не здесь ты обретешь покой, – и девушка взяла его за руку. – Пойдем. Я отведу тебя туда, где твое место.

Все изменилось. Тени стали материальны. Воспоминания пришли за ним. И мертвецы покинули могилы, чтоб стать свидетелями действа… Ну а убийца… Убийца шел все дальше. Вглубь. Туда, где мертвецы почти истлели, а могилы поглотило время. Туда, где слышен плач был. И слышен был ужасный вой.

– Мы пришли, – сказала девушка. И куст терновый преградил дорогу им.

– Пришли куда? – спросил убийца.

– Туда, куда меня не пустят, – улыбка. Шаг назад – ее, но не его.

– Не пустит кто?

Ответа нет. Еще одна улыбка.

– Там тебя ждут уже.

– Кто ждет?

– Те, кто просил привести тебя. Те, для кого ты тот, кто есть, – убийца.

Убийца с ужасом смотрел вперед. Теперь он отчетливо видел границу, по которой стелился терновник. Здесь, где он стоял, был март, шел редкий снег и было тихо, а там, по ту сторону, была выжженная земля и тянущиеся к нему руки, жаждущие мести. Это была его расплата за жизнь. Это был его собственный ад, который он создавал на земле изо дня в день.

Убийца закрыл глаза, в последний раз наслаждаясь тишиной. Хлопья крупного снега падали ему на лицо и, тая, стекали по щекам, словно слезы, которых давно не было у этого человека. «Как же это прекрасно, – с грустью подумал он. – Как же это все прекрасно».

Она стояла и смотрела, как у ее ног умирает человек. Черная куртка «Redoute creation». Из мягкой бараньей кожи. Синие потертые джинсы «Wyomimg». Прямого покроя из хлопка. Замшевые ботинки «Soft grey». С подошвой из эластомера и стельками на пористом каучуке…

История девятнадцатая. Дикие сердцем

Неповоротливые корабли мирно раскачивались на волнах Средиземного моря. Подводные камни рассекали водную гладь. Солнце нагревало прибрежный песок. Последняя лодка с ранеными пристала к берегу. Их уложили на носилки и унесли умирать в тень деревьев. Гребцы отложили весла и теперь вычерпывали из лодки кровь. Их черные спины лоснились от пота. Солдат торопил их, подгоняя плетью. Его друзья уже начали праздновать победу – там, недалеко от тени деревьев, где умирали раненые. Они хвастались своей отвагой и восхваляли мудрость консула… А гребцы все не могли вычерпать из лодки нагретую солнцем свежую кровь.

Победа всегда окрыляет, по крайней мере, выживших, но сейчас, стоя на берегу, Децим чувствовал ее металлический привкус. Смерть и слава – они всегда идут бок о бок.

– Ваши войны ждут указаний, центурион.

Скаевола – верный друг и хороший боец.

– Овидий осмотрел раненых?

– Да.

– Скольких мы потеряли?

– Около двадцати.

– Около двадцати… – Децим смотрел на выстроившиеся в ряд римские корабли.

– Славная была победа.

Скаевола прижал повязку к обожженной щеке. Огонь не знает союзников. Сегодня во время боя, когда пламя охватило карфагенский корабль, он первым перебрался на вражеский борт и начал рубить абордажные канаты, грозившие утянуть на дно вслед за карфагенским и римское судно. Трещало дерево, шипел человеческий жир. Живые факелы с выжженными глазами метались по палубе, ища спасительную воду. Прикованные цепями гребцы пытались освободиться. Они бились в кандалах, ломая конечности и сдирая мясо с костей. Один из римлян отрубил их надсмотрщику руку, и тот, схватив свою конечность, бегал среди продолжавших сражаться воинов, заливая их своей кровью, пока чей-то клинок не вспорол ему брюхо… Рыбы. Сегодня это был их праздник. Семь сотен кораблей принесли им в дань тысячи тел. Дьявольский пир, окрыленный победой и омраченный скорбью.