То, что приходит по ночам - Евгения Чеширская

Если бы не мои близкие – мама, подруги, знакомые, которые так или иначе останавливали меня, я бы реально бежала к нему через весь город босиком по снегу после каждого подобного приступа.

Позже меня начало крыть и наяву. Мне казалось, что я чувствую его рядом – прикосновения, дыхание, вот это все. Я видела его в прохожих, в тенях каких-то, в соседе, который очень сильно удивился, когда я буквально набросилась на него в попытке зацеловать. Моменты просветления становились все короче, в конце концов даже посторонние люди заметили, что со мной что-то странное творится, и забили тревогу.

А я… вроде бы и понимала головой, что все происходящее – бред ненормальный, но ничего не могла с собой поделать. Мне было плохо, очень плохо, и физически тоже, только вот это не мешало мне часами залипать на его соцсети, ходить его привычными маршрутами, любоваться издалека как ненормальный сталкер. Это не была любовь, это была болезненная, жуткая привязанность, я буквально не могла ЖИТЬ без того, чтобы хотя бы не думать о нем.

В конце концов я сдалась и позвонила ему сама. Он же так хотел, чтобы мы были вместе, ну, так вот она – я, бери и что хочешь делай. А он.. Может тоже перегорел, а может из мести или гордости, но он взял и ляпнул в трубку, чтобы я исчезла из его жизни, или из жизни вообще.

И мой измученный непонятно чем мозг решил, что это сигнал к действию. Я реально пошла выпиливаться из жизни. Логика была простая – это же ОН сказал мне исчезнуть из жизни, а ЕГО слова для меня закон.

К счастью, моя мама заметила меня, на балконе и успела вытащить из окна мою несчастную тушку. Я помню, как выла и пыталась закончить начатое любой ценой, кидалась на дверь, на улице, пока мама тащила меня в машину, пыталась прыгнуть под колеса грузовика, ломала дверь, чтобы выпрыгнуть на полной скорости на трассу…

Дальше помню только урывками, и, кажется, к счастью. Потому что со мной делали какие-то ужасные вещи, от которых мое тело перекручивалось, ломалось, меня тошнило без конца какой-то черной жижей и вроде бы кровью… Не знаю, как долго продолжался этот кошмар – чисто по ощущениям примерно вечность. Но в конце концов все закончилось. И мой бред о Егоре тоже.

Я обнаружила себя в монастыре, в одной из келий, практически трупом. Оказалось, что меня отчитывали целую неделю, и только на четвертый день вся грязь из меня вышла. Потом я спала, но монахини продолжали читать около меня молитвы по сменам. Не знаю, что именно они делали, но вроде как меня похоронили и покрестили заново, как другого человека. Другого выхода снять ту гадость, которую на меня повесили, не было.

Еще месяц я жила при монастыре и восстанавливала силы. Видела там много разного, в том числе и бесноватых, и прОклятых – жуть, конечно, полная, хотя до всей этой истории я не считала себя религиозным человеком и в мистику совсем не верила. Как мне рассказали монашки, мать Егора сделала на меня черный приворот через кладбище, и, если бы меня вовремя не привезли, я бы превратилась в овощ без собственной воли и эмоций. Еще и прожила бы крайне недолго (ну, если бы мои суицидальные порывы прекратились), потому что с такой привязкой, на могилу, покойник жизнь из живого тянет.

Сейчас со мной все хорошо. Я полностью выздоровела, на Егора меня больше не тянет, как и на мужчин в принципе. Мне просто страшно знакомиться с кем-то, потому что, а вдруг и он тоже…

А вот Егору и его матери повезло меньше. Не знаю, связано ли это с приворотом, но его мать умерла примерно через месяц после того, как заклятие с меня сняли, я еще в монастыре была. Сам Егор жив, но много и часто пьет все подряд. Отношений у него тоже вроде как нет – кому нужен спивающийся алкоголик?

Не знаю, справедливость ли это, или закон бумеранга. А еще не знаю, кем на самом деле надо быть, чтобы заниматься подобным? И ладно, если человека не жалко, но о себе-то можно было подумать…

Реальность наших снов

Туман был везде. Первое, что я увидела, когда открыла глаза – была стена плотного, непроницаемого тумана, как будто наша машина находилась в локации разработчика. Можно было легко представить, что там, снаружи, нет ничего, или есть, но вряд ли это что-то дружелюбное к человеку.

– Черт, не заводится! – выругался муж с водительского сидения. Машина фыркнула и показательно заглохла. Попытки завести ее снова успехом не увенчались. – Ну, что, съездили в гости?

Ситуация выглядела паршиво. Мы на непонятно каком километре трассы, вокруг нас туман, телефоны показывают отрицательный сигнал… А последнюю встречку я лично видела еще полчаса назад – направление на деревню к дедушке явно не пользовалось популярностью. Хуже того, из нас обоих в теории мог бы получиться хороший механик, но только при условии, что я его рожу и воспитаю в правильном ключе. То есть, да, ни я, ни муж под капот машины не заглядывали примерно никогда, даже масло меняли исключительно в салоне.

JPS тоже помахал нам ручкой в стиле «нет интернета, нет и карт». Бумажная… Ага, такой винтаж зачем-то валялся в бардачке, но, откровенно говоря, даже в механике мы разбирались лучше, чем в бумажных картах. Хотя, если я правильно нашла Север…

– Смотри, лошадь, – вдруг отвлек меня от моих поисков муж.

– Лошааадка! Ежик! Смешная шутка.

– Да, нет. Там и правда лошадь!

Я машинально повернула голову в туман и с удивлением поняла, что… Ну, да, лошадь. Стоит, едва различимая в тумане, башкой мотает. Первая мысль – после аварии мы оба нехило приложились головами и нас адски глючит. Вторая – вот там поля, поля, еще поля… что мешает, например, фермеру, ехать мимо? Диких табунов у нас не водится, значит лошадь определенно чья-то.

И мы, забыв даже запереть машину, кинулись в туман. Если честно, не видно было даже друг друга, чтобы не потеряться мы просто держались за руки и шли чисто на интуицию. Голова лошади то появлялась, то снова исчезала в тумане. Дышать было тяжеловато, по ощущениям, как будто засунула голову в аквариум, или напихала в нос ваты – мокрый, неприятный воздух забивался в легкие и под одежду. А через пару метров я совершенно отчетливо поняла, что лошадь мы может быть и догоним, в теории, а вот машину уже не найдем. Никак. Пространство ощущалось как