В огонь - Валерий Терехин

Блаженно нежась под монотонные хардроковые пассажи, впал в забытьё. Запестрели перед глазами мрачные индустриальные пейзажи Донбасса: города-клоны с торчащими вкривь и вкось терриконами.

«Здесь всё выгрызали с боем: норму на-гора, зарплату, женщин. Так было и при царе, и при коммунистах. А сейчас ещё хуже: ютятся в тех же бараках, разрабатывают семейные ко́панки и кормятся нелегальной добычей, как античные рудокопы. Учительницы с сорокалетним стажем суетятся по вечерам в потёмках у открытых пластов, стёсывают лопатами ломти антрацита, собирают в вёдра, а по утру выставляют на шоссе, авось, притормозит кто-нибудь, возьмёт за пять-семь гривен. Хорошая прибавка к пенсии!.. А на себя не тратятся, чего уж там по такой нищете, хватило б на внуков. И прошлой зимой в промзоне и на Луганщине в посёлках, пораскиданных вокруг заброшенных шахт, замёрзли насмерть двести стариков и старушек, пока в Киеве «помаранчевые» утепляли Майдан незалежности победными шествиями. Перестань, не вспоминай, на всех зла не хватит… Послать бы сейчас эсэмэску Милене, ведь скоро год как расписались. Но я на службе, значит без мобилы. Лучше потом, когда доберусь, отстреляюсь, дела с плеч сброшу. Найду какое-нибудь Internet-кафе приблудное, зайду через анонимный прокси-сервер, пошлю через mail-агент… Мол, солнышко зеленоглазое, всё нормально, отдыхаю-загораю, весь твой…»

Очнулся от резкого торможения – поезд вползал в Бо́логи. Снял наушники, уложил их вместе с MP3-плеером в футляр и воззрился на затянутое перистыми облаками небо.

Пораскинь умишком, как будешь возвращаться назад без инвойсов. Опять плакаться в оргкомитете: вот, мол, беда какая приключилась, накрылась халявная растаможка контрафактного парфюма, но всё равно выпишите премию, а то жена из дома выгонит… Бухгалтерия переправит к заму, а Мутнов, как обычно, бросит трубку. Можно, конечно, сунуться к Хорунжему в драную Вопню, чтобы схлопотать от его бритоголовых столбов… Ладно, сначала вернись, там посмотришь… Решено: если компромат заполучу, передам только Нагибалову. Себе молчок, а этим – шиш. Подброшу что-нибудь, чтоб было чем отчитаться и в бухгалтерии должностной оклад начислили. У нас тоже завелись кадры и бухгалтерия, между ними перманентные склоки и взаимные козни. И даже форму 2-НДФЛ сдают в налоговую на каждого из “нулевиков” и почему-то в Тымищах…»

«А что делать сейчас?.. Буду работать на результат. Кого там рекомендовал Хорунжий, мне наплевать. Я имею право самостоятельно организовать другой канал связи – это моя прерогатива: сам Нагибалов разрешил. И так, ставлю свою собственную задачу: выйти на точку огородами, вручить хозяину подпольной студии деньги и CD-DVD-болванки для тиражирования… Где-то у них там в Воронцовске рядом с портом спрятан пост-сервер с поисковой машиной. И контент-фильтр на входе, чтобы отбивать рыскающих по сети хакеров, отряжённых тяглобоковской батьковщиной на зачистку UaNet-Сечи… Материалы оргкомитета разошлют из Воронцовска по сетям через серверы-маршрутизаторы, через Гелическ выплеснут на смартфоны по всей Украине, когда приспичит затеять флэшмоб и вывести сторонников из пророссийских партий на Майдан. Тогда президиум общественного совета пригласят в Кремль на приём, ну, и Нагибалов их поведёт, само собой, а за ним увяжется Мутнов с самодовольной манией величия: “Ещё один шаг вверх по ступенькам аппаратной лестницы!..”»

Вспомнилось прошлогоднее выступление Нагибалова на большом политсовете, когда принимали решение о формировании оргкомитета:

«Пускай украинцы так называемые бьются за Крым, сносят палаточные лагеря этнических мигрантов, трутся вокруг Севастополя. Крым у предавших нас малороссов-галичан все равно отнимут – турки или наши татары…[24] Но база флота останется! А мы?… Мы утвердимся в Приазовье, как когда-то армия Вооруженных Сил Юга России, и оттуда уже не уйдём!.. Не отдадим на поругание русскую землицу Тузлу!.. Хлебная Таврида, омытая древним южно-славянским Меотийским море, будет нашим форпостом!.. Отсель грозить мы будем НАТО!..»

[Вопли, околотрибунные истерики, поддакивающий Мутнов в президиуме, ухмылистый Хорунжий с банкой пива Tuborg, взъерошенные корреспондентки.]

И прощальный фюрерский крик в микрофон:

«Азовское море – это внутреннее море России!!!..»

«Да, слажа́л в тот раз полковник: потащил молодняк к посольству Грузии на несанкционированный митинг. Из УВД прислали межрайонцев, но потом подоспел ОМОН, и братания закончились… “Шестнадцать танков барона Врангеля уже катились от Каховки к Екатеринославу!..” Это последнее, что услышал от геополитического руководства, когда сиганул через забор. А пацаны с Рязанщины неопытные, брыка́ться начали, их и отлупили. Зато пресса истекла: “Бритоголовые хозяева”. На первой полосе “Новых Известий” скины из дружественной структуры и впереди самодовольный Мутнов, рвущий портрет Багратиона…

Думай, думай. Лично у Нагибалова нет проблем с финансированием. Он спокойно обойдётся без килогорской и вопненской шушеры, если сговорится с Кабачковым и войдёт в большую тройку нового объединенного движения. Тогда процентов пять на любых следующих парламентских выборах им гарантированы. Предположим, полковники спелись, Нагибалов линяет. Сначала посыплется оргкомитет. А потом окажутся не у дел дутые фигуры из большого политсовета ЭрЭнЭрЭнПэ: всякие там безработные деятели культуры из славянских академий. И уж думские мандаты им точно не светят. Вот они и поставили на меня: привезу и нфу, ее отфильтруют, отдадут полковнику-геополитику для громокипящих заявлений. Пусть надрывается для прессы, лишь бы отступился от Кабачкова, на которого и так всех собак понавешали. Подзуживают геополитическое самолюбие: мол, сам с усами. Потом наш полковник с Шартисским на пару будут отмечать по-славянски, повод найдётся. Затем протрезвеют и начнётся: у кого язва, у кого кодирование… А у Мутнова и Хорунжего всё по часам: на счёт оргкомитета переведут n-ную сумму, денежки прокрутят через аффилированные структуры и маржа перепадёт кому надо. Главное, чтоб была стабильность, и роялти сыпался вслед за равномерным аннуитетом, только успевай совать по карманам… Спонсорам большого политсовета нужен вождь-националист под контролем бухгалтеров, кадровиков и спичрайтеров. Для этого и придумали оргкомитет ЭрЭнЭрЭнПэ и подсадили Мутнова в качестве соглядатая. Ну, какой он куратор, так, фигня, подстава… Кураторы – это они. И через оргкомитет и дезориентированного Нагибалова обкладывают со всех сторон силовиков, чтобы избавиться от них раз и навсегда, а потом спустить с молотка предприятия оборонки и остатки госсобственности в нефтегазовом секторе и присвоить себе колоссальную прибыль… Фу, как торжественно! Тебе бы сызмальства в ораторы податься и бродить по берегу с камешками во рту, перекрикивая прибой».

Стремительно работавшая мысль вынесла из времени. Уже не отвлекали утомительная жара, скучная дорога с невзрачными пейзажами, лишь глухо нывшая поясница отзывалась болью на скверно подогнанных рельсовых стыках. После каждого прострела стискивал зубы.

«Ничего, отлежусь на тёплой отмели, спина пройдёт. Надо там ещё отловить Ведренко… В прошлом году в Воронцовск заявилась эта всенародная мегера с девичьей косой, премьерша Клелия Шлюшенко, а я уже был на мели, застрял на мелитопольском вокзале, клянчил у Мутнова блиц-перевод…

А вдруг Ведренко всё-таки обозначится. Но где? Канышеваха?.. Не успею. Гуляй-Моль?.. Ежели поднатужусь, то не разминёмся. Духовидение нагибаловское здесь не поможет, да и схлопотать недолго. А для батальных сцен уже не гожусь: забьют меня петлюровцы, упаковцы и бандеровцы на пару с тяглобоковцами и провалюсь в гиперреальность с вечным плеером. И кто-то оседлает обвислые остатки супружницы… А Мутнов купит новый внедорожник и будет стебаться над жизнью, в которой лично он, как москвич гребанный, всегда был посторонним и не за что не отвечал. Недаром примелькался на РТВ-Подмосковье… И сын у него такой же вырастет и все они такие, обросшие жиром и ленью в Килогорске, Вопне, Лабашихе, Тымищах, завернутые в исподнее железобетонных остовов вымирающих мегаполисов…»

Оставалось полчаса езды. Чувствуя, что опять засыпает, решил разделаться с дремотой. Сполз с полки, присел на корточки, чтобы кровь от сжатых мышц прилила к голове. Разложив стопы, упёрся на пятки, как принято у кавказцев на посиделках, и, напряженно претерпевая боль в затекающих сухожилиях и не обращая внимания на зашевелившихся соседей, обдумывал ближайшие действия.

«Последняя минутная техническая остановка на станции Орда… Сейчас отправимся. Alice Cooper. Eighteen… Брось, не до этого!.. А сколько тебе вообще осталось, давно уж не восемнадцать, муж любимый, хоть и не единственный, но зато последний, якобы… – И, озлившись на себя, что потратил секунду на ненужную мысль, распрямил натруженные колени и встал в полный рост. Сделав глубокий вдох, прочистил лёгкие, разогнав застоявшийся в ноздрях аромат запревших стелек и скомканных простыней. – Скажи спасибо, что после Харькова не застряли посреди сарматской степи в жаркий полдень у Лозовой, где рядом засыпанная снарядами Новоболтановка и падают с неба оплавленные НУРСы… Откуда знать, что будет через пятнадцать минут? Если целеполагание своё, родное, то этот день – твой. Любая передряга по пути – житейское дело, не похожее на предыдущие и последующие. Иди вперёд, не пялься по сторонам и добивайся нужного без слов…»