(не) его невеста (СИ) - Либрем Альма

— У меня достаточно самостоятельный брат, — тепло отозвалась Ада. — Так что он исправится.

Я скривился. Самостоятельный брат? Когда Ада так говорила, это свидетельствовало лишь об одном: она играла. Она считала Яра не то что несамостоятельным, хуже! Она была свято уверена, что большего шалопая надо ещё поискать, а сам по себе Яр качественно может только делать глупости да теряться в самый неподходящий момент.

В какой-то мере я даже был с нею согласен, но сам факт!.. Никогда не понимал, почему девушка так предвзято относилась к Серебрянцеву. Да, он бестолков. Ну, я ещё бестолковее, хоть и не настолько беспомощен. А Аде нравилось выбирать себе в качестве жертв-подопечных кого-нибудь послабее.

Один только Матвей чего стоит.

Сейчас она отстранялась, причем с такой скоростью, что аж тошно было.

Мы наспех попрощались, помахали рукой Яру, который, отвлекшись, таки чуть не угробил тарелку из коллекционного сервиза, привезенного откуда-то из-за границы, и выскочили на улицу. Ада, моментально посерьезнев, с таким видом направилась к своей машине, что даже не заметила — я остался стоять у подъезда.

— Ну, — нетерпеливо протянула она, когда наконец-то изволила обратить на меня внимание, — ты идешь?

— Зачем? — поинтересовался я.

— Зачем идти? Как минимум для того, чтобы мы уехали отсюда, — пожала плечами она.

— Ты прекрасно знаешь, что я спрашиваю о другом. Зачем весь этот цирк? Твоё актерское мастерство хромое на обе ноги.

— Так купи ему инвалидную коляску. Твои шуточки уже не работают как достаточно хорошие костыли, — фыркнула Ада. — Ну, давай, не морочь мне голову. Ты идешь или нет?

— Нет, — покачал головой я. — Не иду. Потому что ты сейчас предложишь подбросить меня домой, а потом отправишься по своим делам. Ты ж уже решила, что вновь вернешься в образ Снежной Королевы, у которой нет ни друзей, ни родных, ни близких. Или я ошибаюсь?

Ада заметно скривилась, но и словом не выдала, что я действительно могу заблуждаться.

Значит, я понимал все правильно. Она только что приняла какое-то решение для себя и решила, что доведет дело до конца, что бы ни случилось.

Ну да, я был последним дебилом, когда решил, что она может измениться.

— Тебе не надоело, а? — мрачно поинтересовался я. — Постоянно играть с людьми? Яр тебе сказал о ребенке, так ты чуть ядом собственным не подавилась.

Ада дернулась.

Неприятно, ага.

Мне тоже много чего неприятно.

— Все, что я делаю, только от большой любви к брату и ко всем, кто меня окружает, — усмехнулась Ада.

— Будешь рассказывать мне о любви? — буквально выплюнул я. — О том, как жить на этом свете?

Ада молчала, только сверлила меня взглядом. Вокруг стало как-то неожиданно пусто и холодно, словно кто-то только что одним глотком выпил всю жизнь, которая только могла здесь быть, и наслаждался полученным эффектом. Кто-то? Ада! Я смотрел на неё полными ненависти глазами и видел перед собой не любимую женщину, а жестокое чудовище, которое способно только на расчет и планомерное сведение с ума всех окружающих. Я не сомневался в том, что Ада и убить может — пусть словом, а не выстрелом или ударом ножа, — если ей вдруг это будет нужно.

— Буду, — вскинулась Ада. — Потому что ты сам, без дополнительной помощи, очевидно, ни в чем не способен разобраться!

— А мне кажется, — презрительно скривился я, — что очень даже наоборот. Это ты ни на что не способна. Ты ведешь себя, как… Как бессердечная дрянь, Ада. Хочешь сказать, что я неправильно себя веду? Да после всего того, что ты успела натворить, радуйся, что с тобой хоть кто-нибудь разговаривает! И благодаря мне в том числе!

15. Ада

Я не думала, что мне может быть так больно. Просто тупо стояла, смотрела на Кира, и во мне загорался сильный огонек обиды. У него не было никакого чертова права так меня называть. Может быть я и тварь, но разве я заслужила подобного обращения?

И тихий голос внутри меня прошептал:

“Заслужила”.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сжав губы, я подошла к нему. Мы стояли вплотную, сверлили друг друга взглядами, и ни один из нас не хотел сдаваться. Я видела это по его глазам. Раньше Кирилл готов был мириться с моими выходками, а я с его. Но это время, увы, закончилось. Мы оба изменились, и играть по старым правилам никто из нас не хотел. А если он перешел на такие личности, то пусть идет к черту.

— Козел, — прорычала я.

И, не сдержавшись, со всей силы залепила Кириллу сильную пощечину. Его глаза расширились от удивления, а внутри меня всё сжалось от боли. Он просто не понимал, какую рану мне причинил своими словами.

— Я тебя ненавижу, — продолжила рычать я на него.

Прежде чем он пришел в себя я ударила его кулаком в живот, а потом со всей силы по колену. От неожиданности Кир упал на второе колено, а просто несколько секунд смотрела на него.

— Только посмей появиться рядом со мной, — угрожающе заявила я. — В следующий раз на этом не закончится, придурок.

Из Кирилла вырвался болезненный вдох.

“Снежная Королева, которая с радостью игралась чужими жизнями”.

Моё сердце сжалось, потому что оно всегда будет на его стороне. Чертов глупый орган, который опять выбрал неправильного мужчину. Мне хотелось разорвать весь мир на кусочки из-за того, что сейчас происходило между нами. Но это не имело значения. Ничего не имело значения.

Развернувшись, я гордо направилась к своей машине. Слухом я уловила, как Кир поднялся на ноги, однако он не решился идти за мной. Просто бросил своё:

— Тупая дрянь, — и направился в дом.

Внутри меня всё опять перевернулось, но я заставила себя сесть в салон и завести машину. Ничто сейчас не имело значения. Пусть всё летит к черту. Эта семья и эти друзья! Никто из них не был важен. Потому что я должна самостоятельно справится с кошмаром. Только я могу это сделать.

“Тупая дрянь, считавшая, что она способна достигнуть величия”.

Руки, лежавшие на руле, задрожали.

Я не сразу поняла, что меня всю трясло. Я не понимала, что со мной сейчас происходило. Злость? Ярость? Ненависть? Боль? Или же нечто более серьезное? Может я опять начала терять контроль?

— Ну почему?

Со всей силы закусив нижнюю губу, я отчаянно сдерживалась, чтобы не заплакать. Мне нельзя допускать ошибки. Мне нельзя ошибаться. Мне нельзя не быть идеальной.

— Почему у меня ничего не получается?!

Я неслась по ночному городу на огромной скорости и почти не замечала машин, которые сердито сигналили мне в ответ. На какую-то долю секунды мне так сильно захотелось оборвать все свои мучения. Никто не понимал с какими кошмарами я сражалась каждый день. Это не было так уж и легко. Это было страшно и больно, потому что я до сих помнила его дыхание, его прикосновения, его аромат.

Иногда я просыпалась от кошмаров, в которых он не просто был рядом. Нет, он захватывал власть надо мной. Я теряла контроль, сходила с ума, а он лишь торжествовал.

Это были кошмарные месяца моей жизни.

“Аделаида, ты вообще способна любить?”

Мой взгляд зацепился за край моста, врезаться в которой не составило бы труда. На такой скорости я бы сразу вылетела, от удара бы потеряла сознания, а потом бы просто захлебнулась в воде.

Разве это не милосердие?

Всему бы пришел конец.

“Ты опять закрываешься!”

До крови закусив нижнюю губу, я заставила себя отвести взгляд от воды и на ещё большей скорости проехать мост. Смерть это вариант. Хотя вся моя семья достаточно бы быстро пришла в себя. Им бы даже не пришлось страдать по мне. Я разрушила всё, что могла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Стоит мне появиться у подъезда моего дома, как я резко останавливаю машину. От такого внезапного торможения я ударилась головой об руль, но я не почувствовала боли. Физическая просто не могла сравниться с той, что я чувствовала внутри своего сердца.

“Посмотри, какую боль ты причиняешь брату! Ты его душишь!”