(не) его невеста (СИ) - Либрем Альма

Скорее не так.

Я от неё зависим.

Второй поцелуй не состоялся. Вновь зазвонил телефон, и я первым дотянулся до него, искренне надеясь сейчас отключить. Ну кто может звонить все утро? Опять эта чертова Алиса, которой откровенно нечем заняться, и она трезвонит? Или этот Лео-Леня, которому я бы с удовольствием снес башку?

Однако, высветившаяся на экране строчка заставила меня передать мобильный Аде.

— Что такое? — ухмыльнулась она. — Ты наконец-то решил позволить мне заниматься работой?

— Пошла она к черту, твоя работа, — закатил глаза я. — Но это может быть важно.

Ада удивленно изогнула брови, но, посмотрев на экран, хмыкнула только.

— А, — коротко бросила она. — Яр. Ну конечно.

Семья — это то, к чему Аду ревновать нельзя. Это я прекрасно понимал. Только полный недоумок попытается выдрать девушку из семьи, к тому же, такой, где её любят и ценят. Правда, не позволяют управлять. В том, очевидно, был главный недостаток нынешнего Яра. Он больше не был тем покорным братом, которого можно отправить на сцену, помыкать им.

А Аде это нравилось.

Так она чувствовала, что может его обезопасить.

— Алло, — голос Ады заметно смягчился. Прежде с братом она разговаривала гораздо более грубо, но в последнее время, судя по всему, стала менять свой подход. Надевала маску.

Я скривился.

Если Ада ведет себя вежливо, это признак только одного: она начинает отдаляться. С близкими она максимально авторитарна. Отступая же от человека, она облачалась в рыцарские латы под названием “вежливость” и шла в атаку. С такой Адой было гораздо легче общаться, она не давила, не пыталась заставить что-либо делать.

Она обманывала.

Опять придумала что-то для Яра? Я прекрасно знал, как сильно Ада хотела вернуть группу — потому что связь между нами ослабла.

Ну, либо другой вариант.

Она отстраняется для того, чтобы убежать.

— На ужин? — проворковала Ада в трубку. — Почему б и нет! Ты не против, если я прихвачу с собой Кирилла?

Я скрестил руки на груди.

— Ничего не имею против Яра и Инги, но ты не пробовала периодически интересоваться моим мнением?

Не пробовала. Можно подумать, я был не в курсе, что в мире существовало только два мнения: мнение Ады и неправильное…

— Да, Яр, — девушка успешно проигнорировала мои слова. — Конечно, будем! Приедем вечером, да… Ужин? Это было бы замечательно… Да-да! До встречи.

Она положила трубку и повернулась ко мне.

— Сегодня Яр и Инга ждут нас на ужин, — сообщила Ада мне таким тоном, словно не понимала, почему я до сих пор ещё не пляшу от радости. — Я надеюсь, ты будешь вести себя прилично.

— Перед Яром и Ингой? — вскинул брови я. — А что, они видят меня впервые в жизни? Не знают, что я бахнутый на всю голову козел, который может нализаться на ровном месте и испортить все, что угодно?

— Будь хорошим мальчиком, — усмехнулась Ада. — И тогда я возьму тебя с собой…

Я закатил глаза.

— Нельзя сделать хорошим то, что и так идеальное, — протянул я, издеваясь над ней. — Ты же в восторге от этого божества, не так ли, Ада?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Придурок, — прокомментировала она.

И поцеловала так, как целуют, разумеется, исключительно придурков.

***

Яр и Инга, буквально светящиеся от счастья, даже не особо расстроились, увидев меня. Ну, Яру вообще нечего было расстраиваться, мы сколько лет дружили! Его супруга относилась ко мне хуже, с настороженностью, но, благо, уважала интересы своего мужа. По крайней мере, Инга была не из тех, кто с конвоем придет забирать благоверного с какой-нибудь вечеринки.

Беда в том, что Яр с вечеринок теперь уходил самостоятельно. И гораздо раньше, чем кто-либо успевал его опоить.

Такой правильный стал, аж зубы сводило.

Ужин они готовили, судя по криво нарезанным огурцам и перевязанному пальцу Яра, тоже вместе. Я хотел было пошутить на тему того, что Яр такими темпами скоро превратится в домашнего котика, только и ждущего, что жена погладит по голове да почешет за ушком, но, заметив, как Серебрянцев переглядывался с Ингой, как они обменивались улыбками, как будто случайно прикасались друг к другу, я просто прикусил язык.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ломать их счастье показалось мне в эту секунду самой отвратительной затеей во всей вселенной.

Страх как вдохновившись, я даже отодвинул для Ады стул. Она, выразительно покосившись на меня, заняла другое место.

Шикарно, что уж.

Яр и Инга этого не заметили. Ну, или притворились, что не заметили, и решили не влезать в наши разборки. Вполне логичное и адекватное желание, учитывая то, что наша с Адой персональная история ужасов — ах, пардон, отношений! — длилась уже много лет, и с каждым разом клубок запутывался все сильнее и сильнее.

— Как дела на работе? — первым подал голос Яр, когда мы наконец-то заняли свои места и взялись за еду.

— Замечательно, — Ада улыбнулась. — А у тебя как успехи? Я слышала, Алекс собирался приобщить тебя к бизнесу?

— О да, — закатила глаза Инга, отвечая вместо мужа. — Собирался папа, как же… Просто Яр полгода ездил ему по ушам, что он хочет чем-то заниматься, и это что-то никак не должно быть связано с песнями.

— Ну он же отдал мне издательство! — фыркнул Серебрянцев. — На самом деле, — заговорщицким шепотом промолвил он, — слава богу, что мой тесть не настолько всевидящий… Один раз мы были на грани провала. Но бестселлер моей Валькирии вернул все на свои места!

— Яр, — закатила глаза Инга, — я тебя сильно разочарую, но твой тесть достаточно всевидящий, чтобы вмешаться так, чтобы ты этого не заметил.

Прежний Яр, наверное, надулся бы до ужаса. Этот — громогласно расхохотался, и вид у него был такой, словно эта перепалка повторялась как минимум несколько раз.

— Ну, в любом случае, больше таких ошибок я не делаю, — закатил глаза Серебрянцев.

— Ага. Ты делаешь новые.

Они вновь рассмеялись. Мы с Адой тоже отозвались смехом, но я видел, что для девушки это всего лишь удобная маска. Смеялась она, мягко говоря, неискренне. Неужели настолько не была рада за брата, что не могла сопереживать его успехам?

Я подозрительно покосился на неё.

Тут что-то другое.

Но разговор как-то сам закрутился, перескочил на другие дела. Несколько раз Ада упоминала группу, мы даже открыли инстаграм-аккаунт — я мог себе представить, что сейчас творилось в давно заброшенном директе, которым ровным счетом некому было заниматься. “А вы вернетесь?”

“А когда ждать следующие концерты?”

Судя по красноречивому выражению лица Яра и Инги, ответом было короткое “никогда”.

Разговор то набирал обороты, то затухал, и Ада, в очередной раз потянувшись за соком, вдруг поинтересовалась:

— А алкоголя нет потому, что вы боитесь Кира?

Я усмехнулся.

— Я не настолько бесконтролен, Аделаида.

— Нет, — мягко отозвалась Инга.

— Просто, — вмешался Яр, — нам нельзя.

— Ты закодировался? — не удержался я. — Вот я давно подозревал, Серебрянцев, что от водки тебя можно отучить только под страхом смерти!

Очевидно, шутка была не смешная, потому что Яр только сердито воззрился на меня.

— Нет, — серьезно промолвил он. — Я… — он взял Ингу за руку. — Не знаю даже, как правильно сообщить об этом.

— Мы ждем ребенка, — решительно перебила его жена. — Уже четырнадцать недель, — она погладила живот, и мы с Адой шокированно уставились на неё, словно только сейчас заметили, что в Инге что-то, может быть, и изменилось.

— Не хотели никому говорить, чтобы не сглазить… Ну, кроме мамы и папы, шило в мешке не скроешь… Но все хорошо, — улыбнулась Инга. — Так что решили рассказать, вам вторым.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Круто же! — воскликнул я, удивляясь, что Ада ещё не успела вставить свои пять копеек. — Поздравляю! Крестным возьмете? Судя по виду, знаю, что нет…

Я повернулся к Аде и ткнул её локтем в бок. Она расплылась в мягкой улыбке любящей тети, но в глазах мелькнул испуг.