Одна судьба (СИ) - Мэйз Евгения

— Ночью.

Хогарт поднимается со стула и идет к выходу. Он оглядывается на женщину, так и сидящую на кровати, не поднявшуюся как это бывало раньше, чтобы проводить его до двери. По ее щекам текут слезы, но она кажется не замечает их.

Она осталась совсем одна.

Хогарту жаль ее, но тут уж ничего не поделать. Такова жизнь.

Глава 10

— Почему она не звонит?

В очередной раз задает свой вопрос Стейси, просматривая выпуск новостей. Прошло несколько недель, как Алекс покинула авианосец, села в машину, набитую охранной и агентами в штатском и укатила в “неизвестном” направлении. Ее дом находится в нескольких часах езды от Лондона. Раф знает о нем всё — улица, строение, количество этажей, есть ли в нем подвал.

— Потому что не может? — отвечает ей Кросби, целуя женщину в висок. — Привет, милая.

Рафаэль бросая короткое “привет” и тут же садится за стол, на котором размещаются вазы с немного подвявшими апельсинами, яблоками и виноградом. Все было куплено к приезду Алекс, но она так и не появилась. Фрукты стали портиться, как и настроение Стейси.

— Как дела?

— Риган загорелся.

Стейси МакКена оборачивается, удивленно приподнимая брови.

— В фигуральном смысле этого слова.

— Жаль.

Ее заинтересованность тут же сменяется недовольным выражением лица. Не в Ригане дело, а виз прошлых отношениях. Кто бы мог подумать что из кроткой Насти получится взрывная и эмоциональная Стейси.

— Этому ирландскому ублюдку давно пора на тот свет, на этом он уже засиделся.

— Забудь!

— Эта скотина обвинила меня в убийстве людей!

Их всех можно обвинить в этом. Хотя бы раз за всю свою жизнь они да убили человека. Кто-то продолжает убивать, а кто-то принимает кровь из донорских центров.

— Он просто не может пережить, что ты досталась мне, а не ему.

Стейси не проведешь, точнее не успокоишь.

— Этого с***** сына уязвляет, что там наверху прислушиваются ко мне, а не к нему! Я ведь мутант, а он укушен не где-нибудь, а в подвалах Ватикана!

Все очень сложно, особенно тогда когда ты бессмертен.

— Вот и перестань волноваться!

— Я не волнуюсь, а хочу, чтобы он горел в аду.

Раф вполуха слушает их перебранку, но не спешит ни поддерживать ни защищать, ни спорить. Он смотрит новости, наблюдая за женщиной в окружении прессы. Алекс что-то отвечает им, но телевизионщики не дают звук, просто показывают картинку.

— Ты что думаешь?

Раф жмет плечами. Он следит за ней в экран нового телевизора. Старый он выкинул на помойку на днях — тот показался ему слишком маленьким.

— Потому что незачем.

— Незачем? Ты видел ее живот?! Что значит незачем?!

Видел. Пусть она и прячет его под объемной курткой. Алекс поправилась, но совсем чуть-чуть. Самая выдающаяся часть ее тела — это теперь живот. Он большой для трех месяцев, но может все дело в худобе?

— Я смог вытащить ее оттуда, но забрать — нет, — он в очередной раз задумался над этой заманчивой идеей и откинул ее прочь, — это значит вызвать всплеск очередной паранойи.

— А потом? Хочешь сказать, что потом ее не будет? Плевать на то, что подумают люди!

— Посмотрю я что ты скажешь, когда встретишься с ней. Мы договорились, что она позвонит…

— Тоже самое!

— Дело не только в этом.

— А в чем?

— Стейси, что еще ты хочешь услышать от меня? Мы уже говорили с тобой об этом добрую сотню раз и каждый раз ты из меня жилы тянешь!

Раф раздражается. Она загораживает ему обзор. Но чертова ирландка и не собирается уходить. Она давит на него. Он же знает, что сейчас не время. Алекс надо дать время и больше — наладить отношения с новым миром. Она захочет остаться в нем или вернуться к нему. Рафаэль отчего-то уверен в этом.

— Давай создадим ей кучу проблем кроме уже имеющихся!

— О! Так ты это называешь? Во-первых, я к этому не имею никакого отношения, во-вторых, ребенок — это чудо, а не проблема, в третьих, трудно представить, что она захочет вернуться к обычной жизни после того, как родит того кому требуется кровь.

Она что мысли его читает? Нет. Стейси умна, несмотря на то, что сейчас выглядит как поехавшая головой баба.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты этого не знаешь.

Кто бы мог подумать, что и здесь, среди людей, на свободе Карен вновь окажется источником новых неприятностей? Ее жадность сыграла злую шутку с Алекс и отчасти с Рафом. Он избавился от гнета слова, почувствовав облегчение от которого закружилась голова, но и получил новые заботы. Их нельзя было назвать приятными, только не сейчас.

— Есть еще и в-четвёртых? Договаривай!

— В четвертых, ей придется сделать это потому как, если они, — она показывает глазами куда-то наверх, — узнают о существовании полукровки…

— Если! Пока мы представляем все как “помощь деве в беде”. Еще несколько дней и мы заберем ее оттуда хочет она этого или нет, но только виноватых они будут искать среди своих.

— Какое мне дело до?..

О, Боже! Такое ощущение, что это она привезла ее в Старый Свет, а не Раф. Это у Стейси чувства и непростые отношения с беременной женщиной, но никак не у Рафа!

— Об этом будут думать и вампиры! Они не придадут этому значения, не мистифицируют происходящее. Кто мне говорил о том, что они пристально следят за всем, что происходит с материком?!

Стейси молчит. Она знает, что он прав. Нет поводов для беспокойства. Всего несколько вампиров знают об истинном положении вещей и все они в этой комнате. Она сомневается в слабом человеке, в ее способности принимать здравые и взвешенные решения.

— И все-таки я не пойму о чем она думает. Ты уверен, что она беременна от вампира? Может поэтому она не нервничает и не испытывает никакого дискомфорта?

Ему неприятны ее сомнения. Они злят и вызывают в нем чувство ревности. Этого быть не должно. Она не его женщина. Только это не имеет значения. Боже! Алес злит его и сейчас, даже на таком значительном расстоянии! Он помнит ее слова, что словно впились и никак не желают выходить у него из головы.

— Вернемся к нашим баранам, — из него вырывается судорожный вздох. — Ты видела, как она выглядит?

Он утомлен ее нетерпеливостью и нервозностью, даже несмотря на то, что прекрасно осознает всё.

— Спешу тебя разочаровать — такое бывает. Кого-то разносит, а кто-то худеет до подозрений в дистрофии.

Раф бросает умоляющий взгляд в сторону Кросби, но тот только жмет плечами и делает такое лицо, с молчаливым посылом “терпи!”. Все повторяется изо дня в день. Стейси выглядит раздраженной еще пару секунд — выражение ее лица тут же становится опечаленным. Она ждет, что еще незнакомая ей женщина позвонит и Стейси сорвется ей навстречу. МакКена хочет познакомиться с ней. Ее гложет любопытство. Больше прочего она хочет прикоснуться к ее животу и ощутить за ним другую жизнь.

— Я доверяю ей. Если она не звонит, значит не хочет, значит так надо, значит… Наберись терпения Стейси! Еще пару дней!

— Ты каждый день об этом говоришь!

Прежде Раф беспокоится за то, что ее придется выцарапывать из лап военных. Это было бы сложно. Труднее, чем просто помогать ей на расстоянии. Ему бы пришлось устроить захват судна. Он бы не справился с этим в одиночку, даже, если бы взял в помощники этих двух. Есть вещи которые не под силам даже ему, только не в такие сжатые сроки, только не рискуя жизнью Александры.

— Она ведь не знает как это будет.

— Как и каждый присутствующий в этой комнате, — резонно откликается Кросби.

Стэну достается свирепый взгляд Стейси и тихое шипение, в котором так и слышится: “я не поняла ты поддерживаешь меня или нет?”

— Я хочу, чтобы ты успокоилась. Может тебе пройтись по магазинам? Ты хотела присмотреть коляску.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она подготовила комнату Алекс и ждет не дождется, когда можно будет приняться за детскую, в которой уже сделан ремонт. Она не спешит с мебелью, кроваткой, одеждой и игрушками. Ей хочется знать мнение Алекс, понять что она за человек и, что ей нравится больше прочего. Ее не убедить, что Алекс может не согласиться остаться жить здесь.