Одна судьба (СИ) - Мэйз Евгения

Он смотрит на нее непонимающе всего-то пару секунд, затем отталкивает протянутую к нему руку, словно МакКена пытается дотронуться до него гнилой культей. Все обрывки ее короткого разговора, эмоции и реакции сложились пусть и в маленькую, но все-таки объясняющую все картинку. Последняя фраза и опечаленный вид забили последний гвоздь в гроб его догадок.

— Зачем ты сделала это, Стейси?

* * *

Место в котором оказалась Алекс, спустя огромное количество извилистых переходов и журчащих спусков чем-то похоже на амфитеатр — сцена, полукруг из зрительских мест, луч света направленный в середину.

— Все будет хорошо, — говорит ей Стэн, загородив от взора присутствующих.

Алекс кивает, разглядывая это холодное и донельзя мрачное место. В полу сцены множество канавок и отверстий, посередине подпиленные и плохо замазаны глиной ножки от когда-то стоявшего здесь стола.

Тут были другие представления — со студентами, врачами, с пугающими инструментами, с отствующей, еще не открытой анестезией и кричащими от боли пациентами. Алекс читала историю развития медицины от древности до наших дней — признаться по-честному то чтиво очень сильно напугало ее.

Сейчас ей тоже страшно. Созерцание местных видов вопреки ожидаемому и словам Кросби совсем не успокаивает ее.

Этот вампир, Керзон, он даже не знает ее, но ему уже есть дело до того кто она такая. Его беспокоит то, что она в курсе о их существовании, истинную природу вещей, но правда в том, что таких как он Алекс видит впервые. Они обычные и совсем не страшные. Они похожи на людей с бутафорскими зубами. Больше прочего Алекс волнует то, какие взгляды Керзон бросает на то, что чуть ниже ее груди — брезгливые и исполненные отвращения.

— Почему он так смотрит на меня? — шепчет она Кросби.

Стэнфорд нравится ей, несмотря на все случившееся. Чувствуется, что он славный малый — у него доброе лицо, и крупные, располагающие к себе черты лица. Стэн, чем больше она смотрит на него, ассоциируется у нее с мельником — ему не хватает соломенной шляпы и травинки в зубах. Он выглядит жутко виноватым, хоть и старается держаться молодцом. Люди с совестью по определению не могут быть плохими. Вампиры, как ей кажется тоже.

— Потому что ты беременна от кого-то из нас, — просто отвечает он ей.

Стэн не хочет рассказывать ей о том, что произойдет сейчас. Он хочет дождаться Рафа, потому что видит, что его слова совсем не успокаивают ее. Это не единственная причина — вампиры поверят ему, как сделали это когда-то и самое главное, что он и только он сможет заступиться за нее, взяв на себя какие-то обязательства.

“Господи Боже! Я прошу тебя, пусть будет так, а не иначе. Я прошу тебя, пусть все придет к этому и женщина с ребенком выживут! Не для того ты их спасал, чтобы они погибли в этой яме!”

Алекс бледна, как полотно и беспрестанно гладит живот.

— Это так удивительно?

— Да. Это редкость.

Факт о котором знают все, но только без доказательств. Это сейчас очень злит Кросби. К чему все эти игры в секретность?! Почему бы не поставить жирную точку в этом вопросе: опасны ли эти дети или нет?

— И это повод для такого неприятия?

— Дело не в тебе, а в том, что многие из них ненавидят и презирают нас.

Она слышала обрывки фраз. Ей кажется, что они будут решать ее участь. Вот что она уяснила из всего сказанного ей Джейком и Рафом — мир людей не должен знать о них, а если такое случилось тут выбор невелик — стать такой же или принять смерть. Ей не хочется ни того, ни другого.

— Потому что боятся, — добавляет Стэн совсем тихо.

— Тогда почему мы здесь?

Глупый вопрос. Алекс просто хочет послушать его, насладиться и успокоиться. Люди или вампиры, что по сути одно и тоже стремятся избавиться от тех кто по их мнению несет угрозу.

— Твой ребенок пугает их больше всего остального. Они не знают, чего ждать от такого потомства.

— В вашем мире дети — это такая редкость?

— Именно. Если они есть, то никто не говорит о них. Считай, что их нет. Что за существо родится у тебя…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Хватит! — перебивает она его и получается что делает это очень громко, в следующую секунду сердито шепча. — Называть его существом. Хочешь зови так себя или их, но не его. Она будет нормальной! Такой, как вы и я!

Зал все больше наполняется людьми. Они шепчутся, негромко переговариваются, бросают в ее сторону любопытствующие, но чаще холодные взгляды. Ей удобнее считать что это люди. Все они обычные, разношерстные, обычно и причудливо одетые. Все они прекрасные, как если бы долго наводили лоск, готовясь к этому событию.

— Все будет хорошо, милая.

Алекс гладит себя по животу. “Рыбка” все чаще дает знать о себе, как если бы волновалась в опасной близости от наблюдающего за аквариумом котом. Им не укрыться, не убежать, не спрятаться за придуманными ответами.

— Вряд ли.

— Дай нам посмотреть на нее!

Все началось как-то быстро. Все гости расселись по местам, Стэн отступил в сторону. Они не стали дожидаться Рафа и эту МакКена.

— Все будет хорошо, — повторил он, не понимая к чему такая спешка.

Алекс же чувствовала что уже ненавидит их всех. Все происходящее — это еще хуже, чем наблюдение за ней из-за зеркального окна. Это все очень похоже на то, что практиковалась здесь ранее — осмотр пациента. Или на суд. Только она ни в чем не виновата перед ними!

— Расскажи нам о себе.

Алекс молчит, обводя взглядом присутствующих. Вокруг нее собралась разношерстная компания, чудаковато одетые — в мантиях, шароварах, длинных рубашках и чалмах с очень строгими, предельно серьезными лицами. Те, кого она бы назвала нормальными, своими современниками и ровесниками выглядят озлобленными. Есть еще вампиры на галерке, их лица скрыты в тени. Что они думают, как относятся к ней Алекс понять просто не в состоянии.

— Алекс, расскажи им все, — просит Стэн, слышно, как он нервничает, — Пожалуйста.

Она не знает стоит ли рассказывать им правду. Зачем им вся ее история? Они затолкали ее на сцену театра смерти вовсе не за этим.

— Мы поймем, если ты вдруг солжешь нам! — доносится откуда-то из глубины ряженых.

Алекс откашливается. Они уже подозревают ее во лжи! Милая компания!

— Я пришла с континента, Северной Америки. Я человек. Я знаю кто вы.

Она обводит их взглядом еще раз, стараясь задержаться на их глазах хотя бы на мгновение.

— Вы — вампиры.

Они шумят, словно трудящийся улей. Наверняка, они переговариваются, только Алекс не может понять о чем.

— Это все что вам следует знать обо мне.

— Алекс! Черт побери!.. Про вампиров…

Они тоже смотрят телевизор, читают новости, просматривают передовицы онлайн изданий. Алекс не станет говорить им ни правды, ни вымысла. Что там про вампиров Стэн так и не договорил. Но молчать и скрывать тот факт, что она не видела смысла.

— Это всё?

— Да.

— Она знает кто мы!..

Алекс старается не пожать плечами. Керзон сам показал ей кто он. Не ее вина, что он злобный идиот.

— Это правда?

— Да.

Она постаралась дышать глубже. Чувства злости и раздражения теперь не так сильны в ней, как раньше, но время от времени в ней появляется другое чувство — явного превосходства. Алекс с ужасом думает какое из наихудших качеств в ней вспыхнет в следующий раз? Не хочется проводить никаких параллелей, но все это похоже на сюжет с искушением. Вот так.

— Как ты узнала об этом? Кто рассказал тебе обо всем?

Ох! Вот оно опять. Это самодовольство! Александра старалась смотреть туда откуда доносился голос говорящей.

— Он сам показал мне.

Что началось! Вампиры как будто только этого и ждали. Они загомонили, как будто бы пришли в движение, закричали и кажется, зарычали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Им нельзя было доверять! Нельзя!

— Смерть им всем!

Предать пламени!

— Выродки!

Алекс вдруг поняла, что они добивались этих слов и имеют в виду кого-то конкретно одного. Она быстро взглянула на Стэна. Он сделался бледным, как полотно.