Непокорный рыцарь - Софи Ларк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я совершенно точно не пойду с распущенными волосами. Но я могу по крайней мере сделать нормальную прическу. Я втираю в волосы немного масла ши, затем скручиваю их в пучок на макушке. Несколько кудряшек торчат, но мне все равно. Сойдет и так.
Я сажусь в свой «Транс-Ам» и еду в сторону Уокер-драйв. Эта улица словно три автострады в одной – на первых двух ее отрезках оживленное движение, но чем ниже я спускаюсь, тем меньше машин встречается мне по пути. Она идет параллельно реке и огорожена с обеих сторон тяжелыми опорными балками.
Я бывала здесь раньше раз или два, но, похоже, не попадалась на глаза Шульцу. Сложно устоять против желания поглядеть, как самые быстрые машины города соревнуются в незаконном стритрейсинге.
Это не просто уличные гонки: они включают в себя и дрифтинг[27], и бернаут[28]. Гонка нередко выходит из-под контроля, и кто-то врезается в припаркованную тачку или столб. Прошлой осенью этим кем-то был Неро Галло, насколько я слышала. Он разбил свой любимый «Бел-Эйр», когда соревновался с Джонни Верджером. Глупо было даже пытаться – классическая тачка не может тягаться с новехоньким БМВ ни в скорости, ни в управляемости, какие бы модификации ни привносил в нее Неро. Впрочем, это его проблемы. У этого парня свой уровень безумия. А затем вдруг окажется, будто он жаждет чистого самопожертвования. Галло из тех, кто хочет уйти в сиянии славы. Причем «уйти» здесь важнее, чем «сияние славы».
Приехав на место, я вижу, как вокруг лениво разъезжает с полдюжины машин с включенными фарами, и еще десяток авто припаркованы тут же. Меня окружают «Супры», «Лансеры», «Мустанги», «Импрезы», парочка «М-2» и даже один серебристый хромированный «Ниссан-GT-R».
Я паркуюсь и вливаюсь в нестройную толпу, пытаясь отыскать знакомые лица.
Я замечаю Патришу Портер. Это симпатичная темнокожая девушка, которая училась на год старше меня. Ее волосы убраны в высокий конский хвост, крыло носа украшено небольшим золотым колечком.
– Патриша! – зову я.
Девушка оглядывается. Ей требуется пара секунд, чтобы заметить меня, после чего Патриша расплывается в улыбке.
– Я не видела тебя целую вечность, – говорит она.
– Я знаю. Я скучная. Никуда не выхожу.
Она смеется:
– Я тоже. Часто работаю по ночам, так что в основном могу предложить только встречу за бранчем…
– Где ты работаешь?
– В клинике «Мидтаун-Медикал». Я рентгенолог.
– В таком случае почему же ты не светишься?
– Ну, я ношу свинцовый фартук. Но я и правда приобрела парочку суперспособностей…
Я счастлива видеть Патришу. Приятно вспомнить, что не все, с кем я ходила в школу, были засранцами. К сожалению, лишь большинство.
Кстати, а вот и Белла Пейдж собственной персоной. На этот раз без своих миньонов, но в компании какого-то парня в джинсовой куртке. Парня я не знаю. У него типичная восточноевропейская внешность – зачесанные назад волосы и высокие скулы, а сбоку на шее вытатуирован крест.
Похоже, именно он хозяин хромированного «GT-R». У парня неплохой вкус в машинах, чего не скажешь о женщинах. Эти тачки не зря называют «Годзилла» – на них сваи на дороге объезжаешь так, словно спускаешься на лыжах с чертовой горы.
Я планирую стоять тихо и не отсвечивать в надежде, что Белла меня не заметит, но тут Патриша кричит:
– Эй, Белла, где твое обрамление?
Пейдж хмуро смотрит на нас. Девушка явно не в восторге от того, что мы сделали ход раньше, чем она нас заметила.
– Они сегодня не пришли, – говорит она.
– Странно, – отвечает Патриша. – Я думала, вас соединили вместе хирургическим путем.
– Это называется «дружба», – снисходительно поясняет Белла сладким голосом. – Вот почему мы королевы, а вы две едва тянете на уборщиц.
Я качаю головой, глядя на нее.
– Ты вообще не изменилась со школы, – говорю я. – И это не комплимент.
– Ага. Вы даже сами себе придумали прозвище. Это так стремно, – подхватывает Патриша.
Я фыркаю.
Не знаю, кто первый назвал их королевами, но я вполне могу представить, как эти стервы сидели втроем и накидывали идеи. Должно быть, это заняло у них полдня.
Белла сужает глаза, пока они не превращаются в две ярко-голубые щелочки.
– Знаете, что еще не изменилось со школы? То, что вы две – все те же нищие уродины, которые просто мне завидуют.
– Что ж, одно из трех ты угадала, – говорю я, – денег у меня действительно не много.
– Оно и видно, – отвечает Белла, окидывая меня взглядом. Затем она разворачивается и присоединяется к своему парню, который, похоже, даже не заметил ее отсутствия.
Патриша смеется, нисколько не задетая этим небольшим обменом любезностями.
– Боже, я думала, что к этому времени она уже куда-нибудь переедет, – говорит девушка, – чтобы мучить других невинных жителей.
– Невинных с натяжкой… – замечаю я.
Несколько машин уже выстраиваются в очередь у старта – подтянутые, проворные японские модели и ревущие американские маслкары[29]. Первыми к гонке готовятся фиолетовая «Импреза» и белая «Супра» с длинной царапиной на боку.
Патриша, кажется, наблюдает за этой гонкой с особым вниманием. Она покусывает кончик большого пальца, глядя на машины.
Автомобили с визгом срываются с места. «Импреза» вырывается вперед, стартуя первой, но «Супра» начинает догонять ее на прямом участке. Перед финишной чертой расположен поворот, «Супру» заносит, но она снова вырывается вперед, когда машины выравниваются. Они стремительно пересекают финишную черту, и «Супра» опережает соперника на дюйм.
Здесь всего четверть мили[30]. Вся гонка заняла не больше четырнадцати секунд.
Но все это время я следила за ними, задержав дыхание. Я вся дрожу от возбуждения, меня накрывает волной радости.
Похоже, Патриша взволнована не меньше моего – она кричит от восторга, словно с самого начала болела за «Супру».
– Кто за рулем? – спрашиваю ее я.
Девушка краснеет и кажется немного смущенной.
– Один парень, Мейсон, – говорит она. – Мы вроде как встречаемся.
Обе машины разворачиваются, и Патриша спешит к ним наперерез свету фар. Я иду следом – мне интересно посмотреть на этого Мейсона.
Он выходит из «Супры» – высокий, худощавый, с выбритыми на висках молниями, одетый в рваные узкие джинсы.
Парень посмеивается над водителем «Импрезы»:
– Я же говорил – нет у тебя максимальной скорости…
Мейсон осекается, увидев Патришу.
– Патриша! Детка! Почему ты не снимаешь трубку? – кричит он. – Я звонил тебе раз
