Воровка (ЛП) - Хауф Мишель

— Я отслеживала твои ограбления. Училась у тебя, — призналась она. — Знаешь, я даже использовал твой метод «лак для волос на датчиках тепла», чтобы добраться до тех умопомрачительных бриллиантов с Венецианской ярмарки искусств.

— Это была ты? Я читал об этом случае в «Ле Монде». Неспроста мне схема ограбления показалась такой знакомой. Неплохой был улов. И сколько ты с собой унесла?

— Уж точно не мало, как об этом писали. Ты ведь знаешь, как это бывает.

Ксавье кивнул.

— Довольно часто пострадавшая сторона сообщает о меньшем количестве украденного. Ведь это нелепо признавать, что один вор может столько с собой утащить.

— Ага, — она покрутила карандашом между указательными пальцами прямо над нарисованной схемой. — Многое из того я отдала.

Прикосновение его руки, накрывшая ее пальцы и сжавшая их в замок, было настолько поразительным, что она вздохнула. Она резко взглянула ему в глаза. Темно-зеленые. Не яркие, а словно занятный пятнистый изумруд на фоне светлой радужки. Это был первый раз, когда она смотрела в них дольше, чем на мгновение.

Ей не следовало этого делать. Ее сердце гремело. Джозефина быстро отстранилась от его прикосновения. Она не хотела, чтобы он принял повышение температуры ее тела за признак слабости.

— Я делаю то же самое, — ответил он. — Или делал. Могу лишь покачать головой, когда думаю, что стоило мне сесть в тюрьму, как из системы были выведены тысячи долларов, направленных на благотворительность.

Она знала его эту сторону. Что и стало катализатором для нее следовать его традиции. Ненависть к этому мужчине еще не значила, что она не могла использовать его лучшие уловки и отдавать заработанное на благотворительность. Она ценила, что в этом деле он был не только за себя. Не был мудаком. Лишь козлом. И да, между этими понятиями разница существует. Козлы были плохими парнями. Тот самый вид, что заставлял сильнее биться ее сердце, а фантазиям оживать.

— Но ведь людям не нужно больше, чем пара сотен тысяч, чтобы у него была одежда и еда?

— Я веду свободный образ жизни, — согласился он. — Пусть даже и в престижных домах. Или я просто привык. Как агент с… э-э, людьми, на которых я работаю… у нас есть жилье и заработок.

— Уау. Значит, ты переехал из одной тюрьмы в другую.

— Можно и так сказать. Хоть и намного отличается от того, когда я был свободен, я все же продолжаю делать добро.

— Охотясь на тех, кто занимается таким же делом, которым когда-то занимался и ты? На что поспорим, тебе это нравиться — устранять конкурентов? И каковы же твои планы касательно меня?

— У меня нет таковых. Хотя мне не следовало этого говорить. Если честно, я только что разработал план, — он показал на схему здания и подтянул рисунок к себе, чтобы изучить его.

Джозефина сидела, ожидая, что он расскажет ей свой изумительный план. Но он молчал. Вместо этого его глаза блуждали по эскизу, двигаясь по коридорам и по углам. Она почти чувствовала работу его мозга. Нужно быть сосредоточенным, чтобы подготовить ограбление. Никакой кофеин, наркотики или — да, даже секс — не могли сравниться с этим. А окончательный результат? Это блаженство!

Наконец, он поднялся, взял схему и убрал его во внутренней карман пиджака.

— Ну и? — поинтересовалась девушка.

— Что?

— Ты собирался поделиться планами.

— Неужели?

Хоть он и бесил ее, стоило отдать ему должное за то, что пытался метать бисер прямо перед ней.

— Уверена, что хочешь знать? — наконец спросил он.

Она на мгновение застыла, обдумывая его дразнящее предложение. Каким бы ни были планы — арестовать ее, подставить или отпустить — обстоятельства и ложь всегда шли рядом. Поэтому она пожала плечами.

— Удиви меня.

— Почему бы и нет?

Он провел рукой по ее подбородку, и стоило ему наклонить голову и ртом найти ее губы, как пальцы вплелись в ее волосы. Поцелуй был жарким, крепким и требовательным. Ксавье почувствовал ее внутреннюю борьбу, и он крепче удержал ее голову, не выпуская и бросая вызов ей, чтобы положить конец сопротивлению.

Она не хотела, чтобы все закончилось. Этот поцелуй стоил того, чтобы поразить ее эмоциональную крепость. Она вдохнула его тонкий, но неотразимый аромат, и утонула в пылу его страсти. Он раскрыл ей рот и провел языком по внутренней губе. Боже, жест вызвал восхитительную дрожь по всему телу, вплоть до пальцев ног.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Джозефина схватилась за его белую рубашку и притянула его ближе. Его волосы, все еще влажные от дождя, пахли так же, как там — в ее загородном доме. Свобода и отсутствие беспокойства. Но целоваться с этим вором было неправильно. До безумия неправильно. Но когда она хотя бы раз хотела то, что было правильно?

Никогда. Она всегда искала то, что было вне ее досягаемости. Что бы ни бросило вызов и каким бы жестоким ни было наказание, она не могла не преуспеть. Ей всегда все удавалось. А когда дело доходило до плохих парней? Запишите ее, в первую очередь.

Это и было то самое вопиющее чувство, которое она испытывала, когда знала, что должна бежать, выкрикивая «нет, нет, нет», и никогда не оглядываться назад. Это проклятое чувство всегда означало лишь одно — она была в игре.

Ей не нравилось, что она не знала плана, но Джозефина должна была признать, ей нравилось наблюдать за Ксавье. Каково это бросить вызов такому, как он? Намного интереснее, чем просто убежать.

Он вдруг резко отодвинулся и направился к двери, оставляя ее с открытым ртом и закрытыми глазами.

— Идем, Джозефина. Нам многое предстоит сделать.

Глава 9

Виктор Катырджи стоял между двумя стальными опорными колоннами, что обрамляли окно с видом на Сену. Затерявшееся недалеко от окраины здание в тринадцатом округе находилось в стадии строительства. Прямо перед ним от одного его взгляда отшатнулся Алекс Тойо. Он дал мужчине простое задание: стать тенью графини де Малю на благотворительном балу. Все, что ему нужно было сделать, это оставаться рядом и присматривать за бриллиантовым колье. А затем, после бала, проводить эту особу на тихую встречу с Виктором, не давая ей понять, что что-то не так.

Графиня знала только, что Виктор был другом ее бывшего любовника, которого звали таинственным именем Эшвуд. Именно он подарил графине ожерелье, и она полагала, что это самый обычный подарок. Но Эшвуд поцапался с полицией, которая арестовала его двоюродного брата за речи о террористических угрозах и за то, что собирался обратиться с политическим заявлением. Виктор намеревался подменить драгоценность, и у графини на руках осталась бы подделка, а он заполучил бы алмазы с необходимой информацией на гранях. На них был список ингредиентов и их местоположение, а также в одном из камней был спрятан код доступа к банковскому переводу на пять миллионов евро.

Все это — наряду с ожерельем, состоящего из более мелких камней, но стоивших около ста тысяч, — сделало бы Виктора очень счастливым человеком.

Но встреча с графиней не состоялась, потому что кто-то украл колье. Прямо из-под пристального внимания его человека.

Тойо рассказал, что бал посетили два вора, определенно работающих вместе.

Виктор подошел к мужчине. Скрестив руки на груди, он держал девятимиллиметровый ругер стволом вниз, но в любой момент готовый направить его на провинившегося.

— Как выглядели эти воры?

— Первый был высоким с темными волосами. Хорошо одет. И у него светло-зеленые глаза.

Виктор приподнял бровь. Такое описание никуда не годится. Ему необходимы вес, отличительные знаки, татуировки, акцент и… почему, черт возьми, нет случайного селфи, на котором запечатлен ничего не подозревающий вор, стоящий прямо за плечом его человека? Современные тенденции в социальных сетях помогают собрать информацию намного быстрей. Завеса приватности была снесена коллективным сознанием и принятием такого рода вещей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Женщина выглядела словно кинозвезда, сошедшая с экрана, прямиком из фильма «Завтрак у Тиффани».

Женщина? Виктор фыркнул и вытянул руки, размахивая пистолетом перед собой. Он знал, как использовать свои внушительные 1,98 (рост героя) и ухмыльнулся, едва Тойо побледнел при виде его сгибающихся мышц.