Трое в Таиланде, не считая собак - Антон Лирник

— Не надо мне забивать баки своими байками, мы будем говорить «мопеды», и точка! Сейчас я спрошу у Ваньки, есть ли у него пара-тройка железных коней для нас. — И он вежливо заорал на всю террасу: — Эй! Санчасть, можно тебя на секунду?

Ванчай приблизился к нам с опаской. Я бы даже сказал, бочком приблизился.

— Миша, вот ду ю вонт?

— Ай вонт мопед. Три мопед.

— Три мопед? Вот из зе мопед?

Миша повторил слово «мопед» ещё семь или восемь раз, с разными интонациями. Но таец смотрел на русского туриста, искренне не понимая, чего он хочет. Макаров упорствовал, не желая использовать синонимы слова «мопед». Спустя минуту он вздохнул и вновь обратился к языку жестов: Миша оседлал стул задом наперёд, положил подбородок на спинку, высунул язык и взревел. Туземец уставился на него с испугом.

— He wants а bike[13]. — Том и Клэр появились как нельзя вовремя. Преспокойно расшифровав мотопантомиму Макарова, они прошли к своему столику и чинно уселись.

— Я сейчас ходить и смотреть, а вы ждать и сидеть, — радостно произнёс Ванчай на ломаном английском и удалился посоветоваться с Нари.

Смакуя свой лицедейский триумф, Михаил с довольным видом уселся на прежнее место, зацепился ногой за стол и принялся раскачиваться на стуле. При этом он ковырялся зубочисткой в очевидном для неё месте и наслаждался театральной паузой.

— В Таиланде на байках разбивается тридцать туристов в год! — буркнул Лаптев и уткнулся в овсянку. Но это высказывание отскочило от настроения Макарова, как вишнёвая косточка от БТРа.

— Серёжа, столько же человек в год тонет в море по обкурке. Ты и так и так в группе риска!

— Не надо этих намёков! Я себя контролирую! — ответил Сергей, при этом его ложка плавно сползла в овсянку. Форма тайских ложек прекрасно подходит для того, чтобы тихонько погружаться в еду, как субмарины погружаются в студёное море в патриотических фильмах.

— «Контролирую». Ты после своей дури становишься несдержанным, как понос у шестимесячного! Вот сегодня, на пляже!..

— А что на пляже?!

— Когда видишь что-то интересное, не надо орать «сиськи» и тыкать пальцем! Достаточно интеллигентно сказать «топлес» и показать глазами.

— Что ж я, по-твоему, топлес от сисек не отличаю? — пробубнил Лаптев, шаря пальцами в своей тарелке в поисках ложки.

Я наслаждался омлетом и кофе, ожидая, когда утихнет спор. Но он и не думал утихать. Макаров, балансируя на задних ножках стула, продолжал давить свою линию:

— Для разнообразия сделаешь себе разгрузочный день. Вместо наркоманства погоняем на мопедах, как байкеры.

— А может, я не хочу на мопедах? Я хочу общаться с природой!

— Серёжа, а ты природу спросил, хочет ли она общаться с тобой? Ты же заплутаешь в трёх соснах!

— Здесь не растут сосны! Кроме того, я прекрасно ориентируюсь на местности!

— Ага, как в тот раз, когда вы с дружками сначала читали Кастанеду, а потом нажрались грибов и голыми бегали по лесу?

— Это была эзотерическая практика.

— Это была практика для бойцов МЧС, которые искали вас три дня!

Макаров залился смехом, отчего всё его тело легонько затряслось. Как будет понятно впоследствии, это было роковой ошибкой: нога, которой он удерживался за стол, соскользнула.

Дальнейшие события стоит описать особо. Для начала Миша выпучил глаза. Потом принялся размахивать руками, как человек, который плывёт на спине и отмахивается от пчёл одновременно. Во время одного из взмахов его барсетка, эффектно блеснув замками, улетела по замысловатой траектории в неизвестность. Вследствие этого хрупкий баланс был нарушен, и тело Михаила Матвеевича с грохотом соприкоснулось с кафельным полом. Особенно удался удар головы господина Макарова о гостеприимный таиландский пол. Раздался чистый вибрирующий звук, какой раздаётся в шаолиньских монастырях при ударе бревном о колокол.

Мы бросились к другу. Макарова это не впечатлило, он не шевелился.

— Что-то он мне не нравится, и не дышит совсем, — начал причитать Лаптев.

— Так сделай ему искусственное дыхание.

— Ну, он же не утонул?

Веки Макарова затрепетали.

— Миша, ты в порядке? — спросил я.

— Я далеко не в порядке… Где барсетка?

Мы огляделись. Барсетка Михаила угодила аккурат в руки Ванчая, который возвращался к нам с ответом.

— Она у Ванечки.

— Стоит мне на секунду отключиться, как вы тут же начинаете разбазаривать моё имущество!

— Миша, не говори ерунды, она вылетела у тебя из рук, когда ты изображал Валдиса Пельша в «Угадай мелодию».

— Боже, как болит голова. Как будто бухал вчера, — Миша приподнялся на локте и потрогал затылок.

— Так оно и было.

— Я помню, что было! Мозг не повреждён! Может, вы подымете меня? Или мне так и лежать до скончания визы?

Когда мы водрузили Мишу на место, к нам осмелился приблизиться Ванчай. Он молча поставил на стол барсетку, рядом положил выпавший из неё потёртый презерватив Михаила, и поклонился. Всё это выглядело так ритуально, как будто таец вручил Макарову скипетр и державу. Воспользовавшись тишиной, Ванчай быстро затараторил на английском:

— Миша, байков у меня сейчас нет. Все уезжать, клиенты возить. Вы ехать на Хаад Рин, там мой брат, он вам даст. Вот визит-кард.

Ванчай протянул Мише визитку с надписью «BEST BEACH — BIKE RENT», рядом стояло мудрёное имя и координаты. Прочитав на наших лицах озабоченность, таец решил уточнить:

— На Тонг Сала — ехать налево, а на Хаад Рин — направо, понятно?

— Понятно. Спасибо, Санчасть, свободен, — выдохнул Макаров и принялся запихивать в барсетку свой резиновый талисман.

Вскоре мы мчались в такси на Хаад Рин, подставив лица ветру и надёжно зафиксировав Сергея в углу кузова своими телами. Лаптев поначалу немного брыкался, но я припугнул смельчака арматурой, которая может торчать в кустах его следующего приземления. По краям дороги лежали здоровые тюки спрессованной скорлупы кокосовых орехов. Между ними бегали собаки и дети. Один раз дорогу перебежала обезьянка, мы никак на неё не отреагировали, она на нас тоже. Вдоль обочины, на столбах, вилось огромное количество проводов, некоторые из них были смотаны в бухты.

— Как ты думаешь, Мишаня, зачем эти мотки проводов?

— Чтобы воровать легче было.

— А может, это дань местным электрическим богам?

— Не смеши меня!

Многое в Таиланде казалось мне странным. Например, душ в ванной комнате был закреплён аккурат напротив унитаза. Хотя Сергею такой дизайн пришёлся по вкусу. Сначала он намыливался, потом садился на унитаз и включал воду в душе, одновременно очищая кожу и кишечник. В то утро, когда я впервые увидел это зрелище, то с перепуга перекричал утренний птичий концерт.

— Я знал, что тебе понравится! — счастливо улыбнулся мне Лаптев. — Дай-ка ножнички, я хочу ногти на руках постричь.

— А для того, чтобы ещё и ноги занять, рекомендую гончарный круг.

— Это мысль!

Но больше всего меня удивляло левостороннее движение. Таиланд оказался одной из немногих стран, где оно практиковалось, наряду с Великобританией, Индией и Японией. Я с ужасом себе представлял, как буду проезжать перекрёсток: куда смотреть? Кого пропускать? Придётся дожидаться, пока все разъедутся, а потом проезжать. А может, вручную перекатывать скутер в сложных местах? Засмеют, конечно, но лучше собрать в кулак гордость, чем собирать свои кишки с асфальта.

Миша не зря предложил взять в аренду именно скутеры. На них тут ездили практически все, от мала до велика. Часто целыми семьями: папа, мама с младенцем на руках, двое детишек меж ними и собачка в корзинке над передним колесом. Один раз наше такси обогнал мопед, на котором сидели сразу три местные школьницы. Они одновременно ели чупа-чупсы, махали нам руками и придерживали школьные рюкзаки. А та, что была за рулём, успевала ещё и припудриваться. Как они дожили до своего возраста? Не понимаю. Скорее всего, тайцы как-то умели договариваться с гравитацией о её временной отмене во время езды на «табуретке с моторчиком».

На Хаад Рин, который находится в юго-восточной части острова, было повеселей, чем в Тонг Сала. Повсюду бродила молодёжь, среди которой попадались «профессиональные отдыхающие» — обильно татуированные самцы с внешностью порноактёров. Поигрывая мускулами, они свысока поглядывали на бледных пареньков из вырождающихся европейских стран. Те были в сопровождении страшненьких девиц и собственной закомплексованности. Многим туристам шорты заменял панунг — кусок ткани, обмотанный вокруг бёдер. Край ткани при этом заводился между ног и крепился на поясе. Интересно было бы взглянуть, как, и главное, с какой скоростью их владельцы управлялись с такой экзотической одеждой после пятого бокала пива.