Интервью сквозь замочную скважину - Светлана Алешина

Я кивнула, поднесла трубку к уху:

– Слушаю.

– Ирина, это Коля! – срывающийся, высокий голос. Лера права, он очень взволнован. – Слушай, у меня здесь такое, я просто не знаю… Ты можешь приехать? Или лучше мне к тебе?

– Проще будет, если я подъеду. А что случилось?

– Понимаешь, – он понизил голос, – я не знаю, что теперь делать. Я есть хотел, пошел на кухню, думал, сварю себе, а там… Это ведь улика наверняка, но я никому не хочу показывать!

– Ничего не понимаю, какая улика? Коля, ты можешь внятно все объяснить?

– Нет, не могу, здесь люди, – он уже шептал в трубку. – Ирина, я знаю теперь, кто Милочку убил, но только он же никогда не признается, а доказать невозможно! Что делать, Ирина?

– То есть ты нашел… – Я сама не заметила, как встала. Галина Сергеевна и Лера, не сводя с меня глаз, тоже поднялись со своих стульев. – Коля, слушай меня. Никому ничего не говори…

– Я сам не хотел…

– Вот и правильно. Возвращайся к себе в комнату, запрись хорошенько и сиди там. Через пятнадцать, самое большее через двадцать минут мы будем у тебя, понял?

– Понял, – послушно повторил он, – через пятнадцать-двадцать минут.

– Порядок. – Я положила трубку и выдохнула.

– Что это вы здесь, строевой подготовкой занимаетесь? – в дверях, с любопытством глядя на нас, стоял Павлик.

Но я ответила не ему, а вопросительно уставившимся на меня Галине Сергеевне с Лерой:

– Николай нашел в квартире нечто, указывающее на убийцу Камиллы. Но доказательством это служить не может. Я еду к нему, а вы оставайтесь, прикроете меня, если шеф начнет ногами топать. Лера, машину быстро, лучше Шилова.

Она кивнула и выбежала из кабинета, едва не сбив с ног Павлика. Схватив сумочку, я рванула за ней в полной уверенности, что машину Лера организует в считаные минуты. Разумеется, оказалась права. Небольшим сюрпризом для меня оказалось то, что, когда я садилась на переднее сиденье Костиной «Волги», на заднее, кряхтя, начал запихиваться Павлик со своей здоровенной «операторской» сумкой. Думаю, что прихватил он ее чисто автоматически.

– А ты куда?

– С тобой. Ты все-таки слабая женщина, а разговор идет об убийстве. Мне самому спокойнее будет, если присмотрю за тобой.

Шилов одобрительно кивнул, уронил негромкое: «Правильно» – и, не дожидаясь, пока Павлик закончит возиться с дверцей – почему-то у него никогда не получалось закрыть ее с первого раза, – тронулся с места. По дороге я дословно пересказала обоим разговор с Сабанеевым, так что, когда Костя затормозил перед подъездом гостиницы, они знали столько же, сколько и я сама.

Я зашла первой, на ходу помахала рукой Игорю, который в этот момент занимался почтой – на столе перед ним лежала небольшая стопка конвертов, и он раскладывал их по соответствующим ячейкам, – кивнула на ребят, дисциплинированно маячивших у меня за спиной:

– Это со мной!

Игорь, не отрываясь от своего занятия, улыбнулся и кивнул в ответ, дескать, понял. Кажется, я прыгала через две ступеньки, поднимаясь по лестнице на второй этаж. И клянусь, ни вот на полстолечко не было у меня никаких дурных предчувствий, только азарт. Как же, сейчас мне покажут какую-то Улику с большой буквы, и я сразу пойму, кто преступник. А Павлик все это снимет, а потом мы смонтируем классную передачу, и шеф, когда ее посмотрит, всплеснет руками и скажет: «Ай да Лебедева! Ай да талант!». – и сразу разрешит мне делать «Расследование»…

Не утруждая себя стуком, я навалилась на дверь с номером двадцать девять и была неприятно поражена тем, что она не шелохнулась.

– Странно, – я подергала ручку, – заперто… Ах да, я же сама ему велела! – коротко стукнула я костяшками пальцев. – Коля! Сабанеев! Это Лебедева, открывай!

За дверью было тихо. Я постучала еще раз, уже кулаком. По-прежнему никакой реакции. Обернулась, вопросительно посмотрела на застывших в шаге от меня Костю и Павлика. Они одновременно, очень похоже, молча пожали плечами. Снова стала колотить в дверь, выкрикивая: «Сезам, откройся»:

– Коля, открой, это я, Ирина!

Сказать, что шум, который я подняла, не возымел никакого действия, было нельзя, двери распахивались по всему коридору, одна за другой. Первыми, естественно, заинтересовались моим сольным выступлением Маранелли. Они ничего не стали спрашивать, просто стояли рядом, обнявшись. Рудольф кривился, уставившись на запертую дверь, и выражение лица у него было такое, словно разболелись все коренные зубы одновременно. Маргита, примерно с той же степенью приязни, смотрела на меня. Выглянула Наташа, все в том же зеленом кимоно, в коридор выходить не стала, неуверенно остановилась на пороге, ухватившись ладошкой за косяк. Из соседней с ней квартиры высунулись незнакомые мне парень и девушка, еще какие-то люди выходили в коридор, но на них я уже не обращала внимания.

– Ирина, хватит уже! Он, наверное, ушел куда-нибудь, – наконец остановил меня Павлик.

– Но я же ему велела… впрочем, сейчас спрошу.

Я развернулась и запрыгала вниз по лестнице, нисколько не заботясь о том, последовали ребята за мной или нет. Оказалось, последовали. Когда я остановилась перед столом, за которым безмятежно сидел управившийся с почтой Игорь, эти «двое из ларца» снова застыли за моей спиной.

– Игорь, скажи, Сабанеев не уходил? – Ой, как я от этой беготни вверх-вниз запыхалась!

– Нет вроде, – Сатонин отрицательно покачал головой. – Спускался примерно полчаса назад, позвонил по телефону, – он кивнул на висящий на стене аппарат, – потом вернулся назад. К себе пошел или нет, не знаю, но по лестнице точно поднимался.

– Может, он действительно у кого-то из соседей сидит? – спросила я у своих телохранителей. На этот раз подал голос Костя.

– Вряд ли, – сказал он спокойно. – Ты такой шум подняла, что уже все соседи сейчас под его дверью топчутся.

– Куда ж его черт… – Тут мне пришла в голову мысль о сердечном приступе. «Что, если он вернулся к себе, заперся, как я велела, а тут его и прихватило? Мужику за последние дни так досталось, никакое сердце не выдержит…» Я решительно ухватила Сатонина за рукав: – Игорь, надо ломать дверь! Может, ему плохо стало, может, он вообще без сознания! Вызывай пока «Скорую», а мы дверь взломаем.

Народ, незаметно перекочевавший за мной со второго этажа, одобрительно загудел. «Конечно, сердце… еще бы, натерпелся Колька… любого свалит… прямо не в себе был, я думал, там и упадет…» Недостатка в желающих выбить хлипкую дверь и спасти Николая не было. Некоторые решительно двинулись к лестнице, не дожидаясь команды.

– Э-эй! Подождите! – занервничал Сатонин. – Зачем ломать-то? Не надо! Это же гостиница, запасные ключи должны быть, сейчас я найду!

Он погромыхал ящиками стола, выдвигая их один за другим и роясь в содержимом. Искомую связку нашел, естественно, в самом нижнем, зажал ее в кулаке. И снова мы побежали на второй этаж, теперь уже за Игорем.

Ключ легко вошел в замочную скважину… я дышу в затылок Игорю, мне в затылок соответственно дышат Костя с Павликом, а уже им, по-моему, весь списочный состав артистов Тарасовского цирка.

Один поворот ключа, второй… Сатонин нажимает на ручку, дверь медленно открывается, я отталкиваю его в сторону, заскакиваю первой, лихорадочно вспоминая, что там надо делать, оказывая первую помощь при сердечном приступе, открываю уже рот, чтобы спросить, у кого есть нитроглицерин и додумался ли кто-нибудь, черт побери, «Скорую» вызвать или все, как дураки, толпой сюда поперлись…

Кажется, я не закричала. Или все-таки закричала? Не помню. Наверное, все-таки нет. Просто потому, что мой организм перестал в ту секунду функционировать. Отказало все – ноги, руки, слух, голос. Все, кроме зрения. Потому что я увидела… Ох, лучше бы было наоборот. Зажмурилась, но это не помогло. Даже с закрытыми глазами я знала, что в центре комнаты, на полу, валяется упавший набок стул. Стул, с которого Николай Сабанеев спрыгнул, предварительно надев на шею веревку.

Снова открыла глаза, посмотрела наверх. Маленькой, изящной люстрочки под потолком уже не было, только крюк, на котором закреплена веревочная петля. Сильные руки легко сдвинули меня в сторону: Костя Шилов скользнул в комнату, в руке его блеснуло лезвие. Одним движением он перерезал веревку, успел подхватить падающее тело, бережно уложил на диван. Наклонившись, дернул стягивающую шею веревку, засунул под нее пальцы, стал что-то нащупывать. «Ах да, там тоже можно найти пульс, на шее даже легче, чем на запястье…» Надо бы подойти, помочь, но я не могла сделать ни шагу. И смотреть на страшное лицо Николая я тоже не могла. Мимо меня протиснулся Павлик, потом Рудольф, за ним Игорь и какой-то рыжий громила. Они столпились вокруг Николая так, что его уже совсем не было видно, вроде что-то делали, повинуясь негромким указаниям Шилова. Потом как-то одновременно выпрямились и отступили в сторону. Рудольф открыл шкаф и, достав простыню, подал ее Косте. Тот расправил и аккуратно накрыл Николая с головой.