Спасти Софию - Флёр Хичкок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я почувствовала, как заливаюсь краской от стыда. Полностью. До самого копчика. И я сделала мысленную пометку никогда больше не краситься. София, конечно, очень ошибалась насчёт того, что меня ничего не волнует, но мне всё равно хотелось обнять её, пусть даже мы пока не настолько хорошо знали друг друга.
Где-то неподалёку залаяла собака.
– Как Пинхед познакомился с твоей мамой? – спросила я на этот раз шёпотом, словно это могло помешать собаке найти нас.
– Когда она только начинала петь, он был её менеджером.
Я представила маму Софии в образе стройной блондинки, проникновенно напевающей в микрофон.
– Значит, они влюбились друг в друга?
София надолго замолчала, так надолго, что я подумала, не заснула ли она, и, наконец, соскользнула вниз, так что мои волосы разметались по песку.
– Не знаю, влюбилась ли она в него.
– Значит, он влюбился в неё?
Снова наступило долгое молчание, было слышно только, как твари снаружи поедают друг друга.
– Я думаю, он понял, что может контролировать её, а ей нравилось, когда кто-то всё организовывал для неё. Полагаю, я была проблемой с самого начала, но тогда всё было иначе, потому что мы с мамой жили отдельно в маленькой квартире в районе Мейда-Вейл, в Лондоне, над станцией метро, где книжные шкафы тряслись от движения поездов, а по ночам кругом бегали крысы.
– Класс, – сказала я, меняя своё представление о маме Софии. Хотя та по-прежнему оставалась для меня стройной блондинкой, теперь она стояла наверху лестницы, отгоняя крыс сковородкой с длинной ручкой.
– Ещё у нас были тараканы, но я привыкла держать их в коробке под кроватью и считать друзьями. Мои тараканы никогда не бегали вместе с другими, они сидели на месте.
– Правда?
– Мне это нравилось, – сказала она. – Там были только я и мама, и я ходила в местную школу, и у меня была куча друзей, и я носила платья в красно-белую клетку. А потом неожиданно появился он, и мы начали жить отдельно, я – в интернате, а она стала выступать по всему свету. Знаешь, она пела в парижской опере и в Сиднее. – София шумно вздохнула.
– Я думала, что он хотел завладеть её деньгами?
– У мамы никогда не было никаких денег, но с тех пор она заработала их несметное количество. Он занимается ими, и, должно быть, тратит кучу средств на моё образование.
Что-то хрустнуло совсем близко от меня, и я на секунду замерла. Вероятно, это гигантский омар пожирал гигантского краба. Если только это не гигантский таракан.
– Так что он отвечает тебе, когда ты просишь увидеться с мамой?
– Что она больна, или что она в Австралии, или где-нибудь ещё.
– А нет каких-нибудь друзей, которые могли бы спросить о ней, я имею в виду её друзей.
– У неё не осталось друзей. Все её старые подруги отступились от неё. Я спрашивала, но они ничего не знают. Во всяком случае, те, кого я смогла найти.
– А как насчёт интернета? Ты ничего не можешь найти о ней?
– Ох, я пыталась искать её в сети. Я не могу найти её, но он говорит, что она изменила фамилию.
– О, – только и сказала я.
Я подумала, что можно найти что-то в интернете, даже если человек изменил фамилию. Хотя я не очень разбиралась в этом, поскольку пользовалась интернетом только в школе, чтобы искать материалы для проектов по истории. Наверняка София была права.
– Он заставил её изменить фамилию. Ему так нравится.
Что-то меня смущало.
– Слушай, ты ведь говорила, что он не подпускает тебя к интернету, чтобы ты не могла связаться с ней?
– Да, именно так, но я узнала о ней от других, тех, кто умеет пользоваться компьютером. Знаешь, учителей и разных людей…
Мы сидели почти в тишине, слышался только шорох морских тварей.
– Как её звали? До того, как он заставил её сменить имя?
– Айседора.
– Айседора, а фамилия?
– Фонсека.
– Фонсека? – переспросила я. – Но твоя фамилия – Формоза.
– Да, у нас разные фамилии. Я ношу фамилию отца, он был испанским морским капитаном. Он погиб во время цунами. Если только он не выжил и не живёт где-нибудь на необитаемом острове… Что это за шум? Снаружи?
Снаружи что-то скрипело: либо какой-то или тот же самый омар нашёл ещё одного краба, либо… Крабы вообще едят омаров? А может, тараканы едят и тех и других?
Мы сидели не шевелясь. Я напряжённо прислушивалась до тех пор, пока у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.
Теперь казалось, что звук издают два омара. Точно огромные.
– Приве-ет! Девчонки!
И кто-то приподнял лодку над нашими головами.
Незваный гость
Это был Нед! И я не могла понять, радоваться мне или злиться. Пока я раздумывала об этом, он протиснулся к нам под лодку и заговорил.
– Нужно спрятаться от вертолётов. Они уже пролетали вдоль берега.
Он ослепил меня фонарём.
– Нед! Фонарь! – взвизгнула я.
– Ой, прости. Но вы видели крушение? Я сбросил эту Вессон в море одним ударом – она совсем никудышный рулевой, но грохот был грандиозный, и я подумал, что, возможно, утопил её. Но вожатый нырнул и вытащил её, хотя она была уже без сознания, поэтому оба они к тому моменту промокли, и… – Нед кашлянул, – были очень злы. Как бы то ни было, моторная лодка спасла её, мисс Сэкбатт отругала меня, хотя скорее просто пожурила, и только потом они поняли, что вы исчезли. И лишь я видел, в каком направлении вы уплыли.
– Но откуда ты узнал, что мы хотели сбежать? – спросила София. – Прости, я хотела сбежать?
– Я не знал. Это получилось совершенно случайно. Я смотрел, как на буй опускается большой баклан, и ударил мисс Вессон. Она не очень-то симпатичная. Она здесь из-за тебя, София, ведь так?
– Ох, конечно, из-за неё! – сквозь зубы проговорила я, чувствуя, что мой героический облик меркнет на фоне рыцарского поступка брата, который отнюдь не был рыцарем. – Так почему же ты здесь?
– Мне показалось, что вам не захочется вечно пребывать в одиночестве. То есть невозможно сбежать и очень долго продержаться в одних гидрокостюмах. Вы точно не сможете ничего купить, или попросить о чём-то, или даже спрятаться, и в какой-то момент с вас слезет кожа.
– Что-что? – переспросила София.
– Вероятно, он прав, – неохотно проговорила я. – Ходить в гидрокостюме – то же самое, что носить резиновую перчатку. Через некоторое
