Спасти Софию - Флёр Хичкок

– Что ж, – сказал Нед, копаясь в своём рюкзаке. – На этот раз ты права. – Он вытащил пучок нейлоновой верёвки, в котором я узнала часть маминого альпинистского снаряжения, а потом бросил на пол оранжевую обвязку.

– Что? – изумилась София. – Где ты это взял?

– Это всё время было со мной, – весело проговорил Нед. – После того как вы сбежали, я на всякий случай положил всё это в рюкзак.

Меня пронзило горькое сожаление. Почему я не подумала об альпинистской верёвке? Почему я не додумалась до этого? Сара-Энн Уилмслоу, где ты теперь?

– Ладно, мы не должны бежать все вместе, кому-то нужно остаться наверху, просто на всякий случай, но главное, чтобы София справилась. – Найдя середину верёвки, Нед накинул петлю на плечо и обернул вокруг талии, а потом зацепил её за ножку стола. – Дело в том, что верёвка послужит одновременно для спуска и для страховки, и даже если я буду скользить по полу, стол не пролезет через окно, – объяснил он.

София с сомнением посмотрела на него.

– И что, я должна спускаться вниз без шлема или чего-нибудь в этом роде?

Нед кивнул.

– Ты раньше когда-нибудь лазила по горам? Нет?

– Конечно, лазила, – сказала София. – Много раз, но никогда без шлема. – Глубоко вздохнув, она взялась за обвязку, закрепила её на талии, а потом привязала к ней верёвку для спуска. Страхующую верёвку она сбросила через окно. Проверила обвязку. – Всё должно было быть не так, – сказала она, глядя на песок внизу. – Но… – Она пожала плечами.

– Готова? – спросил Нед, когда я помогала Софии забраться на подоконник. – Вот. Тебе лучше взять с собой мой рюкзак с овощами, я не уверен… – Он посмотрел мимо меня.

– Не уверен в чём? – спросила я.

– Кто из нас отправиться с ней, – пробормотал он. – Мы поговорим об этом.

– Спасибо вам обоим, – сказала София, отклоняясь назад на верёвках. Нед упёрся ногой в стену, удерживая её. – Вы классные.

И она исчезла.

Покинутая

Я видела, как София легко соскочила вниз по стене и, достигнув земли, отцепила от себя обвязку. Пристегнув её обратно к верёвке, она махнула нам рукой. Кругом было тихо, не было слышно ничего, кроме криков чаек. Они как будто смеялись над моей попыткой завести настоящую подругу.

– Ладно, – сказал Нед. – Кто пойдёт с ней? Мы не можем оставить её одну, она неприспособленная. Впрочем, как и ты, – ты не имеешь ни малейшего представления о выживании.

– Подожди, – сказала я. – Я думала, что мы команда, и тем не менее вы оставляете меня объясняться с полицейским, и Пинхедом, и со всеми остальными.

– Просто я хотел придумать наилучший способ для спасения Софии. – Он медленно втянул верёвку назад через окно.

Я вздохнула, но мне хотелось так много сказать, что я не могла решить, с чего начать.

– Спасения Софии? – взорвалась я. – Но я хотела сделать это сама! С самого начала ты просто примазался со своей спецназовской ерундой и спасательным снаряжением и вещами. И со своей болтовнёй насчёт того, как спать под деревьями, и следами, и курами. Если бы это случилось со мной…

– Ты могла бы сказать.

Я отвернулась и оглядела пустую комнату, словно ища поддержки у стульев.

– Я говорила, я миллион раз говорила, но, НЕТ, умник Нед, он слушает, что говорят мама и папа, он точно знает, что делать, в то время как его глупая «жи-и-ирная» сестрица не слушает и ничего не знает, он может обо всём позаботиться, он может стать героем!

– Хорошо, ты высказала свою точку зрения, – сказал Нед, поднимая руку вверх. – Иди, ты сможешь присмотреть за Софией. Я понимаю, что я лишний, мне пора сойти с дистанции.

У меня отвисла челюсть, когда Нед отстегнул обвязку и протянул её мне.

– Я ненадолго задержу их. Пока, сестрёнка, получи удовольствие, пока ваше путешествие не закончилось.

И он снова перекинул верёвку за спину и упёрся в пол ногами, выглядывая в окно, как истинный бескорыстный герой.

Что?

Я держала в руках обвязку. Он был прав, я понятия не имела, как это работает.

Он посмотрел на стену, словно ему действительно было интересно. Законченный маленький мерзавец.

Чтобы выиграть время, я вернулась на середину комнаты и допила остатки апельсинового напитка.

Я выглянула в окно. Внизу был песок. Но до земли всё равно было очень далеко.

Нет, всё должно было быть не так.

Это нечестно.

Я не думала, что всё закончится именно так.

Внезапно я оказалась никудышней героиней. Не сильной и решительной, а растерянной и покинутой.

– Ну, давай, иди же, – сказал Нед. – Пока ты спустишься, её и след простынет.

Взяв обвязку, я подтянула её на талии и на попе, как сделала София. Потом я поняла, что также должна использовать маленький металлический карабин.

Взяв карабин и верёвку для спуска, я задумалась о том, как же нужно соединить их вместе. Это было глупо.

Я перехватила взгляд Неда, который наблюдал за мной, но в тот момент, когда я посмотрела на него, он отвернулся к стене.

Я сбросила вниз конец верёвки, за который, по идее, должна была держаться, спускаясь через окно. Оценила, насколько она длинная. Она была очень длинной, очень ровной и очень скользкой.

Когда всё закончится и я вернусь домой, я уничтожу его. Его, его палочников, всю его подборку журналов «Глаз шпиона», все до единого, и закрою его в багажнике машины и заставлю слушать, как погибает всё, чем он владеет. Точно так же, как Дэн Харпер из романа «Мой день отмщения».

Встав, я подошла к окну, задрала ногу и остановилась. Я подумала, что не способна на это.

Всё это происходило в реальности, а не в романе.

Это откровение так сильно потрясло меня, что мне пришлось присесть.

Нед пристально смотрел на меня.

– Может быть, я пойду? – сказал он.

– Нет, я сделаю это.

– Но ведь ты не умеешь, верно?

Я едва сдержалась, чтобы не заорать на него.

– Всё дело в этой штучке. – Я выронила карабин.

Он не смотрел мне в глаза. Спикировав на меня, он затянул обвязку, пристегнул её к верёвке и занял прежнее положение, держа верёвку в руках.

– А! – произнёс он, стоя у стены.

Я узнала это его самодовольное «А!».

Он знал, что я ужасно боюсь, он знал, что мне не хочется повиснуть над пляжем на обрывке нейлоновой верёвки. Я не чувствовала уверенности, и мне было неприятно чувствовать себя неуверенной, но мне ужасно хотелось стать героиней, а герои не бездельничают, мучаясь от беспокойства,