Архия - Макс Саблин

Закрывая створки, девочка продолжила в строгом тоне:

— Бабушка запретила нам открывать окна.

Разговор не складывался, вселившаяся в тело девочки душа Эльзы замерла, немножко растерявшись от такого оживления, которое, собственно, сама и вызвала.

Темнота скрывала тайну затуманенных глаз Пэтты, но за дверью уже слышались чьи-то шаги, кто-то очень быстро поднимался по лестнице.

«Пробраться тихо не удалось, надо что-то делать», — подумала ведьма.

Одновременно со скрипом открывающейся двери глаза Пэтты приобрели свой прежний вид, однако ее тело по-прежнему оставалось плененным.

Первым на пороге появился Алфей, в руках он держал массивный подсвечник с горящими в нем свечами, которые и осветили темную комнату. За ним показались и все остальные обитатели дома.

— Что случилось? — тут же спросил хранитель.

— Мне приснился страшный сон, — растерянно ответила Пэтта.

Пэтти решила пожаловаться и немедленно рассказать про открытое окно, но, посмотрев на свою сестру, она не смогла отвести взор от ее холодного взгляда. Попав под влияние гипноза, девочка заторможенно смогла произнести только первое слово:

— Она…

Дальше последовала небольшая пауза. Медленно моргнув глазами, ведьма дала ей свою установку.

— Она напугала меня, — продолжила Пэтти.

— Ложитесь спать, ничего страшного, это всего лишь сон, — успокаивала ее бабушка, желая разрядить обстановку.

Языки пламени, обжигающие внутренние стенки камина, освещали уютную комнату первого этажа, в которой собравшиеся полуночники продолжили свою прервавшуюся беседу. Через некоторое время к ним присоединилась Мама-плюшка.

— Спят? — шепотом спросил у нее Алфей.

— Уснули, — ответила она.

— На чем мы остановились? Так вот. Странные вещи у нас происходят, поэтому мы и защитили дом заклинаниями, — продолжила Мама-плюшка.

А в это время плененное тело девочки передвигалось по коридору. В отличие от предыдущей жертвы, Пэтта была полностью контролируема и находилась в абсолютной власти черной души, поэтому ведьма могла делать с ней все, что угодно. Плавно перемещаясь по воздуху, не создавая лишнего шума, Пэтта подобралась к двери, за которой шла беседа.

— Значит, проводника к древу жизни здесь нет? — уточнил хранитель.

— Нет. Говорят, тот, кто уходил его искать, либо возвращался без результата, либо не возвращался вообще.

— Ты же знаешь, сынок, единственным вернувшимся был твой отец, да и тот не мог толком рассказать, где оно находится. Царство ему небесное, не к ночи помянут.

По щеке Мамы-плюшки покатилась слеза, которую она тут же смахнула платочком.

Беседа подходила к своему завершению, время было позднее, да и собеседников оставалось все меньше и меньше. Сидящий в кресле-качалке Антон уже не поддерживал разговор; слушая остальных, он пытался бороться со сном.

— Ну ладно, пора отдыхать, — прошептала Мама-плюшка, накрывая юнгу одеялом.

— Перед дорогой зайдите в магазинчик Дэбилла Фотта, может, он что подскажет.

Этих слов Антон уже не слышал, он уснул.

Полученной информации ведьме было достаточно, теперь она знала, куда они направляются и что за хранитель их сопровождает.

Через некоторое время, когда все уже ушли, Антон проснулся от смеха ребенка. В помещении было темно, лишь остатки тлеющих углей в камине, излучая тепло, слегка освещали комнату. Кресло, в котором он сидел, вдруг закачалось само по себе, сзади опять послышался детский смех. Приподняв голову, юнга обернулся, но ничего не увидел.

— Хи, хи, хи, — послышалось снова.

Резко повернув голову в сторону, откуда доносился смех, он увидел перед собой Пэтту. Внезапно появившись, девочка испугала его, вызвав естественную реакцию. Откинувшийся назад Антон чуть не упал с кресла.

— Давай поиграем, — не своим, звонким голосом сказала она.

Пэтта подошла к камину. Взяв в руки несколько крупных угольков, она начала жонглировать. Изумлению Антона не было предела, тлеющие куски сгоревшей древесины в ловких руках маленького жонглера быстро разгорались, приобретая ярко-красный оттенок. Однако это никак не вредило самой девочке, раскаленные до предела, угольки не обжигали ее. Собрав их обратно в кучку, девочка протянула тлеющие угли в сторону юнги.

— На, попробуй.

Из любопытства Антон протянул руки. Высыпавшиеся в его ладони предметы огненной забавы не обжигали, а наоборот, приятно пощипывали, не причиняя никакого вреда. Пересыпая угольки из одной руки в другую, он с удивлением всматривался в свои ладошки.

— Получается, — сказала улыбающаяся девочка.

Антон одобрительно снова посмотрел на руки, затем на Пэтту.

— Если ты будешь с нами, у тебя получится не только это. Мы откроем множество тайн, не подвластных обыкновенному человеку.

— С кем — с вами? — переспросил юнга.

— Пойдем со мной, я расскажу тебе.

Она подала ему свою детскую ручку.

Антон понял, что перед ним находится не Пэтта.

«Сон как реальность», — подумал он.

— Нет, уходи. Это всего лишь сон, — сказал Антон.

— Ха-ха-ха-ха, — рассмеялась она, посмотрев на его руки.

— А! — крикнул юнга, откинув в сторону угольки.

Он почувствовал, что сильно обжегся. Легкое пощипывание перерастало в нестерпимую боль. Глядя на свои дрожащие обожженные пальцы, покрытые волдырями, он не стерпел и снова крикнул:

— А-а-а!

Рассыпавшиеся угли тут же раскатились по комнате в разные стороны.

— Ха-ха-ха-ха, — продолжался заливистый смех.

Маленькая девочка подошла поближе к Антону, наклонилась и слегка подула на его руки. Боль немножко отступила.

— Дуй на руки, дуй, легче будет.

Антон подул на обожженные руки.

— Сильнее, — продолжала она.

Действительно, чем сильнее он дул, тем легче ему становилось. Но Антон даже и не подозревал того, что с каждым исходившим из него потоком воздуха рассыпавшиеся по комнате угольки только раскалялись, порождая своим жаром огонь. Ведьма издевалась над ним.

— Я помогу тебе, — сказала она и изо всей силы дунула ему на руки.

Этот поток воздуха был гораздо сильнее, чем дыхание обыкновенного человека, он больше походил на сильный ветер, который способствовал возникновению пожара.

Языки пламени охватили все помещение, огонь распространялся с невероятной скоростью.

Пэтта по-прежнему улыбалась, отражая зрачками адское пламя.

— А! — вздрогнув, крикнул Антон.

Он открыл глаза, и ему сразу же стало легче от одной только мысли:

— Это был страшный сон.