Судьба страха - Рон Хаббард

При таких-то деньжищах я могу уничтожить кого захочу. Включая и Хеллера с Крэк!

Безотлагательность того, что еще предстояло сделать, завладела наконец всем моим существом. Я не должен был оставлять ни малейшей детали на волю случая. Я знал, что приступаю к одной из самых отчаянных авантюр в своей жизни. Я собирался переправить в другое место двенадцать с половиной тонн чистого золота с помощью пяти смертельно опасных пиратов — негодяев, способных убить и за унции — не то что за тонны — такого сокровища!

Я выбрался из «Бликсо».

Весь ангар был залит электрическим светом. Строительная бригада работала вовсю. Я понаблюдал с интересом. Дело у них продвигалось быстро.

Я посчитал на дрожащих пальцах, о чем мне еще оставалось позаботиться: оружие, одежда, паспорта. Что еще? Ах да — медальон. Его нужно было вернуть.

Я проверил, на месте ли он. Да, он лежал у меня в кармане. Как отдать его, не вызвав никаких подозрений, все еще оставалось для меня нерешенным вопросом. А мне хотелось, чтобы хоть немного слез было пролито над моей могилой в случае, если это отчаянное предприятие приведет меня к гибели.

Поднявшись вверх по туннелю, я зашел в свою потайную комнату.

Огнестрельное оружие. Я открыл оружейный ящик и просмотрел свой арсенал. Один обрез был мне особенно по душе: двухствольный, 12-го калибра, под названием «зверь», он видом своим соответствовал этому имени. По моему заказу у него спилили стволы до двадцати двух дюймов. К тому же он был без курка. Я снабдил его подвесным ремнем. Лишь раз заглянув в эти сдвоенные туннели, готовые полыхнуть огнем, можно было насмерть перепугаться. Я решил, что если во время переправки золота я должен быть вооружен, то лучше было вооружиться чем-то стильным, необычным. Поэтому «зверь» подходил как нельзя лучше. Более внушительного оружия не было даже у охраны Уэллса Фарго и, к слову сказать, у моих собственных бандитов.

Я достал два наплечных патронташа и вставил в их петли специально подобранные патроны. Затем выложил шесть бластиков, добавив к ним «Ругер Блэкхок», револьвер с камирами как у карабина 30-го калибра, для которого у меня имелись и бронебойные. Фактически он стрелял ружейными патронами и мог превзойти по дальности и убойности любое другое личное оружие из моего арсенала. К тому же этот револьвер не заедало в условиях переохлаждения, в которых мне предстояло оказаться. Я достал кожаную кобуру и поясной патронташ ручной выделки и начинил его петли карабинными патронами 30-го калибра.

Подумав, добавил полдюжины флотских максимально разрушительных гранат. Затем зарядил револьвер, закрепляемый на лодыжке, — специальный потайной кольт 38-го калибра, — причем зарядил разрывными пулями и переложил из ящика в специальную кобуру.

Очень плоский полицейский пистолет с Волтара — режущий бластган, которым можно было, правильно поводив дулом, раскроить человека напополам с расстояния в тысячу ярдов, — сгодился бы мне в качестве карманного оружия, и я присовокупил его к уже отобранной кучке.

Пока все шло хорошо.

Теперь нужно подумать об одежде. Пройдя через потайную дверь в спальню, я принялся рыться в ящиках с новой одеждой. Лыжный костюм с электроподогревом. Ого! Из прекрасного черного шелка. К нему полагались подбитые мехом ботинки, которые тоже обогревались электричеством. Я так порадовался, что у меня все это есть. Космический костюм — это, конечно, хорошо, но в него не влезешь слишком-то быстро, к тому же они всегда издают запах. Поэтому я, радуясь наличию лыжного костюма, зарядил аккумуляторы и произвел испытание. Отлично. Грел он прекрасно. Я облачился в костюм. Он выглядел ужасающе грозным! А еще более грозным он будет выглядеть с двумя патронташами, перекрещивающимися на груди, с кожаной кобурой и зловещей медью вокруг пояса. Жуть!

Следующая очередь была за паспортами. Как ни рискованно было воспользоваться своей земной личностью с паспортными данными Султан-бея, я намеревался сделать именно это. Смело и авантюрно, если вы учтете, в каком состоянии находится на этой планете полиция, и тем более будете иметь в виду, что все кредитные компании следят не только за каждым шагом, но и за каждым малейшим сокращением мышц держателя карточки — в чем я только что убедился на свою беду. Сражаться с полицией? Да, пожалуйста. Но избави Бог хоть случайно вступить в контакт или конфликт с компьютером кредитных карточек! Нет и нет! Тысячу раз нет!

Но не должно возникать никакого сомнения по поводу того, кто владелец этого золота. Я все проделывал так, чтобы никто не смог прикоснуться к полученной в результате операции уйме денег или даже приблизиться к ней.

Мой паспорт был в порядке: в его медицинской карточке стояли все необходимые отметки о полученных прививках, вплоть до вакцинации от оспы и укола против бубонной чумы.

Единственное, что я еще не придумал, — это как возвратить медальон, который не давал мне покоя.

Тут я вспомнил, что еще не завтракал, и позвонил: наступила уже середина утра, и прислуге грех было жаловаться, что я мешаю им спать. Но Карагез с официантом раскачивались очень и очень медленно. Когда в столовую наконец прибыла еда, кофе оказался остывшим, яйца просто замерзшими, зато арбуз — совсем тепленьким. Слуги пояснили, что день стоит холодный и ветреный.

Я поклялся, что и здесь очень скоро кое-что изменится. О, только подождите!

Шум отвлек меня от еды. Сквозь завывание зимнего ветра до меня донеслись отвратительные писклявые голоса мальчишек и испортили мне утро. Я выглянул из окна и увидел их. Эти двое орали, хохотали и шумели так, что могли бы потревожить чертей в аду.

Эти идиоты пытались запустить змея. Это был японский змей, какая-то фантастическая летучая мышь — наверное, подарок, купленный для них Ютанк в самом дорогом игрушечном магазине и, конечно же, по кредитной карточке. Мысль об этом привела меня в ярость.

Но тут опять на меня снизошло вдохновение. Блестящая идея сверкнула как молния в ясном небе — да, просто вот так!

Я прицепил на пояс свой «Ругер Блэкхок» — нельзя находиться невооруженным возле этих мальчишек. Убедившись, что медальон у меня в кармане, я осторожно вышел во двор.

Эти идиоты старались, чтобы змей не запутался в ветвях, и — конечно, по счастливой случайности — им это удавалось. Обратившись ко мне спиной, они так увлеклись своим делом, что я смог незаметно подкрасться к ним сзади.

Неожиданно для них я выбросил вперед руку опытного каратиста и рубанул дважды — направо, налево. Все как по учебнику, промахнуться я не мог. Хрясь! Один малец летит направо. Хрясь! Другой летит налево. Змей налетает на крону дерева и — трах! — разрывается.

Я действовал с хитрым расчетом и бил с такой силой, чтобы мальчишки не потеряли сознания, чтоб они лишь заорали. И точно в соответствии с моим намерением они подняли дикий вопль.

Один отлетел на гравиевую дорожку, другой запутался в голом кустарнике. Результат оказался таким, как я и ожидал.

Ютанк стрелой вылетела из своей комнаты. Оба юнца тыкали пальцами в змея, хлопающего вверху лохмотьями, и оглашали горестными воплями небесные выси.

Однако налитые кровью глаза Ютанк вскоре, я знал, засветятся радостью.

Я достал медальон и, подняв его вверх, возмущенно сказал:

— Смотри, с чем играли твои чертенята!

Праведно хмурясь, я отдал ей медальон.

Взяв его, она очень придирчиво рассмотрела вещицу, затем устремила взгляд на меня.

— Это мальчишки-то? — заговорила она, и тон ее мне не понравился. — В мой ящик для украшений им не залезть. Он заперт! А это означает только одно: ты это утащил, ты (…)! — Она повернулась к двум ноющим маленьким негодяям: — Эта скотина вас ударила?

— Он испортил нашего змея! — взвыли оба в один голос.

Ютанк подошла к дорожке и наклонилась. Я проницательно разгадал ее намерение и был уже на полпути к ближайшему углу дома, когда она запустила в меня горстью крупного гравия.

Я уже почти достиг своего укрытия, как двое маленьких сорванцов присоединились к обстрелу, тоже швыряя в меня гравием. Залп был силен, но прицел — неточен. Заскочив за угол дома, я облегченно перевел дух: ну вот я и в безопасности.

Бросив еще по горсти-другой камней — это уж так, злобы ради, — они наконец унялись.

— Он испортил нашего змея, — ревел «Джеймс Кэгни».

— Это был такой красивый змей, — вторил ему «Рудольф Валентино».

Оба, конечно, врали. Кто же запускает хрупкого змея на сильном ветру да в зимнюю пору. Это делают только весной. Сами во всем виноваты.

Ютанк как-то не очень обращала на них внимание. Она сосредоточилась на медальоне, а потом повела себя совсем по-чудному: опустилась на колени, притянула ребят к себе и сказала: