Отчаяние - Владимир Набоков

"Я давно не спал  в  постели, -- проговорил  он  с  улыбкой (не показывай десен , дурак ), -- в  настоящей постели".

"Снимай все с  себя, -- сказал  я нетерпeливо. -- Ты вeроятно грязен , пылен . Дам  тебe рубашку для спанья. И вымойся".

Ухмыляясь и покрякивая, нeсколько как  будто {90} стeсняясь меня, он  раздeлся донага и стал  мыть подмышками, склонившись над  чашкой комодообразнаго умывальника. Ловкими взглядами я жадно осматривал  этого совершенно голаго человeка. Он  был  худ  и бeл , -- гораздо бeлeе своего лица, -- так  что мое сохранившее лeтнiй загар  лицо казалось приставленным  к  его блeдному тeлу, -- была даже замeтна черта на шеe, гдe приставили голову. Я испытал  необыкновенное удовольствiе от  этого осмотра, отлегло, непоправимых  примeт  не оказалось.

Когда, надeв  чистую рубашку, выданную ему из  чемодана, он  лег  в  постель, я сeл  у него в  ногах  и уставился на него с  откровенной усмeшкой. Не знаю, что он  подумал , -- но, разомлeвшiй от  непривычной чистоты, он  стыдливым , сентиментальным , даже просто нeжным  движенiем , погладил  меня по рукe и сказал , -- перевожу дословно: "Ты добрый парень". Не разжимая зубов , я затрясся от  смeха, и тут  он  вeроятно усмотрeл  в  выраженiи моего лица нeчто странное, -- брови его полeзли наверх , он  повернул  голову, как  птица. Уже открыто смeясь, я сунул  ему в  рот  папиросу, он  чуть не поперхнулся.

"?х  ты, дубина! -- воскликнул  я, хлопнув  его по выступу колeна, -неужели ты не смекнул , что я вызвал  тебя для важнаго, совершенно исключительно важнаго дeла", -- и вынув  из  бумажника тысячемарковый билет , и продолжая смeяться, я поднес  его к  самому лицу дурака.

"?то мнe?" -- спросил  он  и выронил  папиросу: видно пальцы у него невольно раздвинулись, готовясь схватить. {91}

"Прожжешь простыню, -- проговорил  я сквозь смeх . -- Вон  там , у локтя. Я вижу, ты взволновался. Да, эти деньги будут  твоими, ты их  даже получишь вперед , если согласишься на дeло, которое я тебe предложу. Вeдь неужели ты не сообразил , что о кинематографe я говорил  так , в  видe пробы. Что никакой я не актер , а человeк  дeловой, толковый. Короче говоря, вот  в  чем  состоит  дeло. Я собираюсь произвести кое-какую операцiю, и есть маленькая возможность, что впослeдствiи до меня доберутся. Но подозрeнiя сразу отпадут , ибо будет  доказано, что в  день и в  час  совершенiя этой операцiи, я был  от  мeста дeйствiя очень далеко".

"Кража?" -- спросил  Феликс , и что-то мелькнуло в  его лицe, -странное удовлетворенiе...

"Я вижу что ты не так  глуп , -- продолжал  я, понизив  голос  до шепота. -- Ты невидимому давно подозрeвал  неладное и теперь доволен , что не ошибся, как  бывает  доволен  всякiй, убeдившись в  правильности своей догадки. Мы оба с  тобой падки на серебряныя вещи, -- ты так  подумал , неправда-ли? А может  быть, тебe просто прiятно, что я не чудак , не мечтатель с  бзиком , а дeльный человeк ".

"Кража?" -- снова спросил  Феликс , глядя на меня ожившими глазами.

"Операцiя во всяком  случаe незаконная. Подробности узнаешь погодя. Позволь мнe сперва тебe об яснить, в  чем  будет  состоять твоя работа. У меня есть автомобиль. Ты сядешь в  него, надeв  мой костюм , и проeдешь по указанной мною дорогe. Вот  и все. За это ты получишь тысячу марок ". {92}

"Тысячу, -- повторил  за мной Феликс . -- А когда вы мнe их  дадите?"

"?то произойдет  совершенно естественно, друг  мой. Надeв  мой пиджак , ты в  нем  найдешь мой бумажник , а в  бумажникe -- деньги".

"Что же я должен  дальше дeлать?"

"Я тебe уже сказал . Прокатиться. Скажем  так : я тебя снаряжаю, а на слeдующiй день, когда сам  то я уже далеко, ты eдешь кататься, тебя видят , тебя принимают  за меня, возвращаешься, а я уже тут  как  тут , сдeлав  свое дeло. Хочешь точнeе? Изволь. Ты проeдешь через  деревню, гдe меня знают  в  лицо; ни с  кeм  говорить тебe не придется, это продолжится всего нeсколько минут , но за эти нeсколько минут  я заплачу дорого, ибо онe дадут  мнe чудесную возможность быть сразу в  двух  мeстах ".

"Вас  накроют  с  поличным , -- сказал  Феликс , -- а потом  доберутся и до меня. На судe все откроется, вы меня предадите".

Я опять разсмeялся: "Мнe, знаешь, нравится, дружок , как  это ты сразу освоился с  мыслью, что я мошенник ".

Он  возразил , что не любит  тюрем , что в  тюрьмах  гибнет  молодость, что ничего нeт  лучше свободы и пeнiя птиц . Говорил  он  это довольно вяло и без  всякой непрiязни ко мнe. Потом  задумался, облокотившись на подушку. Стояла душная тишина. Я зeвнул  и, не раздeваясь, лег  навзничь на постель. Меня посeтила забавная думка, что Феликс  среди ночи убьет  и ограбит  меня. Вытянув  в  бок  ногу, я шаркнул  подошвой по стeнe, дотронулся {93} носком  до выключателя, сорвался, еще сильнeе вытянулся, и ударом  каблука погасил  свeт .

"А может  быть это все вранье? -- раздался в  тишинe его глупый голос . -- Может  быть, я вам  не вeрю..."

Я не шелохнулся.

"Вранье", -- повторил  он  через  минуту.

Я не шелохнулся, а немного погодя принялся дышать с  безстрастным  ритмом  сна.

Он  повидимому прислушивался. Я прислушивался к  тому, как  он  прислушивается. Он  прислушивался к  тому, как  я прислушиваюсь к  его прислушиванiю. Что-то оборвалось. Я замeтил , что думаю вовсе не о том , о чем  мнe казалось, что думаю, -- попытался поймать свое сознанiе врасплох , но запутался.

Мнe приснился отвратительный сон . Мнe приснилась собачка, -- но не просто собачка, а лже-собачка, маленькая, с  черными глазками жучьей личинки, и вся бeленькая, холодненькая, -- мясо не мясо, а скорeе сальце или бланманже, а вeрнeе всего мясцо бeлаго червя, да притом  с  волной и рeзьбой, как  бывает  на пасхальном  баранe из  масла, -- гнусная мимикрiя, холоднокровное существо, созданное природой под  собачку, с  хвостом , с  лапками, -- все как  слeдует . Она то и дeло попадалась мнe подруку, невозможно было отвязаться, -- и когда она прикасалась ко мнe, то это было как  электрическiй разряд . Я проснулся. На простынe сосeдней постели лежала, свернувшись холодным  бeлым  пирожком , все та же гнусная лже-собачка, -- так  впрочем  сворачиваются личинки, -- я застонал  от  отвращенiя, {94} -- и проснулся совсeм . Кругом  плыли тeни, постель рядом  была пуста, и тихо серебрились тe широкiе лопухи, которые, вслeдствiе сырости, выростают  из  грядки кровати. На листьях  виднeлись подозрительныя пятна, вродe слизи, я всмотрeлся: среди листьев , прилeпившись к  мякоти стебля, сидeла маленькая, сальная, с  черными пуговками глаз ... но тут  уж  я проснулся по-настоящему.

В  комнатe было уже довольно свeтло. Мои часики остановились. Должно-быть -- пять, половина шестого. Феликс  спал , завернувшись в  пуховик , спиной ко мнe, я видeл  только его макушку. Странное пробужденiе, странный разсвeт . Я вспомнил  наш  разговор , вспомнил , что мнe не удалось его убeдить, -- и новая, занимательнeйшая мысль овладeла мной. Читатель, я чувствовал  себя по-дeтски свeжим  послe недолгаго сна, душа моя была как -бы промыта, мнe в  концe концов  шел  всего только тридцать шестой год , щедрый остаток  жизни мог  быть посвящен  кое-чему другому, нежели мерзкой мечтe. В  самом  дeлe, -- какая занимательная, какая новая и прекрасная мысль, -- воспользоваться совeтом  судьбы, и вот  сейчас , сiю минуту, уйти из  этой комнаты, навсегда покинуть, навсегда забыть моего двойника, да может  быть он  и вовсе непохож  на меня, -- я видeл  только макушку, он  крeпко спал , повернувшись ко мнe спиной. Как  отрок  послe одинокой схватки стыднаго порока с  необыкновенной силой и ясностью говорит  себe: кончено, больше никогда, с  этой минуты чистота, счастье чистоты, -так  и я, высказав  вчера все, все уже вперед  испытав , измучившись и насладившись в  полной {95} мeрe, был  суевeрно готов  отказаться навсегда от  соблазна. Все стало так  просто: на сосeдней кровати спал  случайно пригрeтый мною бродяга, его пыльные бeдные башмаки, носками внутрь, стояли на полу, и с  пролетарской аккуратностью было сложено на стулe его платье. Что я собственно дeлал  в  этом  номерe провинцiальной гостиницы, какой смысл  был  дальше оставаться тут ? И этот  трезвый, тяжелый запах  чужого пота, это блeдносeрое небо в  окнe, большая черная муха, сидeвшая на графинe, -- все говорило мнe: уйди, встань и уйди.

Я спустил  ноги на завернувшiйся коврик , зачесал  карманным  гребешком  волосы с  висков  назад , безшумно прошел  по комнатe, надeл  пиджак , пальто, шляпу, подхватил  чемодан  и вышел , неслышно прикрыв  за собою дверь. Думаю, что если бы даже я и взглянул  невзначай на лицо моего спящаго двойника, то я бы все-таки ушел , -- но я и не почувствовал  побужденiя взглянуть, -- как  тот  же отрок , только-что мною помянутый, уже утром  не удостаивает  взглядом  обольстительную фотографiю, которой ночью упивался.

Быстрым  шагом , испытывая легкое головокруженiе, я спустился по лeстницe, заплатил  за комнату и, провожаемый сонным  взглядом  лакея, вышел  на улицу. Через  полчаса я уже сидeл  в  вагонe, веселила душу коньячная отрыжка, а в  уголках  рта остались соленые слeды яичницы, торопливо с eденной в  вокзальном  буфетe. Так  на низкой пищеводной нотe кончается эта смутная глава. {96}