Красавица и босс мафии - Лола Беллучи

самым большим источником удовлетворения. Если бы это было так, я бы уже давно покончил с этим и просто поимел бы шлюху, готовую на все ради оргазма и умоляющую меня трахнуть ее.

Я заканчиваю обходить ее тело, придвигаюсь ближе и перестаю прикасаться к ней. Я прижимаюсь грудью к ее спине, ощущая движения ее торса, продиктованные ее учащенным дыханием, на голой коже моей груди. Моя рука поднимается к ее волосам, собирает пряди и тянет их, заставляя ее голову двигаться туда, куда я хочу.

Я впиваюсь зубами в изгиб между ее плечом и шеей, сильно прикусывая, гарантируя, что шрам останется на несколько дней, прежде чем я откинусь назад, расстегнув одной рукой брюки и высвободив свою эрекцию. Звуки моего движения заставляют женщину извиваться еще сильнее, натирая веревкой точки давления и еще больше обнажая ее тело.

Я достаю презерватив из переднего кармана брюк и натягиваю его на член. Шлюха продолжает напрягать веревки, привязывающие ее ноги и руки к стулу, бросая вызов моей задержке. Я сильнее дергаю ее за волосы и улыбаюсь. Я плюю на свой член, слюна стекает по покрытой головке, и я тру его о задницу шлюхи, прежде чем она успевает стечь на пол. Женское тело двигается, я берусь свободной рукой за ее круглую попку и раздвигаю ее. Я ввожу его в ее тугую задницу сразу, и крик путаны от неожиданного вторжения делает контроль над ней еще более приятным. Теплое тело вокруг моего члена сжимает его, как сомкнутый кулак, посылая мурашки по позвоночнику и заставляя меня с трудом контролировать дыхание.

— Молчи! — требую я сухим тоном, полностью погружая член в ее задницу, и одновременно дергаю ее за волосы так, что ее взгляд встречается с моим. Уголок ее глаза влажный от непролитых слез, она держит рот открытым, пытаясь облегчить дыхание. — Ты хочешь кончить? — В ответ она отчаянно кивает в знак согласия. — Тогда ты позволишь мне трахать твою задницу молча, — предупреждаю я, прежде чем снова начать двигаться, делая следующие толчки с еще большей интенсивностью, чем в первый раз.

Я отпускаю ее волосы и провожу рукой по ним, пока не добираюсь до шеи, раздвигая их пальцами оголяя ее тонкую шейку, а затем сжимаю ее. Зрачки бразильянки становятся невероятно расширенными, она открывает рот в поисках воздуха, когда я сжимаю ее шею настолько, что перекрываю доступ воздуха, но, как и подобает хорошей шлюхе, она задыхается молча.

Я хватаю ее за талию, вдавливая пальцы в мягкую, влажную от пота плоть. Стул, к которому она привязана, волочится по полу с каждым шагом, и наши тела следуют за ним, пока ножки мебели не ударяются о кровать, встречая свою цель.

Зеленые глаза бразильянки закрываются, а ее горло дергается в попытке проглотить собственное отчаяние. Все ее тело дрожит, переполненное болью, наслаждением и, что самое главное, абсолютной покорностью моей воле.

Я меняю позиции, ослабляя хватку на ее шее через рассчитанные промежутки времени, позволяя ей дышать в течение коротких секунд, прежде чем снова перекрыть доступ воздуха, двигая ее вперед-назад, на спину и на бок, всегда держа ее привязанной к стулу. Жар возбуждения шлюхи поднимается в воздух, делая его горячим и липким, пока она извивается, сжимая мой член своими внутренностями, умоляя о большем немыми, нарочитыми движениями губ.

Я упиваюсь каждой ее реакцией, смакуя каждый ее стон, каждый звук боли и наслаждения, который она проглатывает, каждое доказательство моей власти над ней. Слезы текут по ее лицу, размазывая макияж по глазам и превращая ее образ в еще больший беспорядок.

— Кончай, — приказываю я, затаив дыхание, и она тут же подчиняется моему приказу всем телом, дергаясь в неконтролируемых спазмах без единого звука, кроме сильных шлепков моих бедер о ее задницу, наполняющих комнату.

Вот почему, когда в дверь спальни осторожно постучали, я смог услышал это. Я даю ей отдышаться, убираю руку с ее шеи и возвращаю ее к ее волосам.

Я знаю, что это не может быть никто иной, как один из моих мужчин, но прерывание акта раздражает меня. Я кричу, чтобы он вошел, не поворачиваясь к двери, сосредоточившись на заднице, которую я трахаю, пока не вижу серьезное выражение на лице Дарио.

Мужчина останавливается рядом со мной, пока мои бедра продолжают долбить задницу шлюхи, разрывая ее с каждым входом и выходом, и произносит одно предложение на итальянском, достаточно низко, чтобы слышал только я.

— У нас есть все данные на воришку, Дон. — Я хмурюсь, и меня осеняет понимание.

Информация, собранная три дня назад, когда я прибыл в Бразилию, не имела никакого смысла. С тех пор моя цель — собрать воедино кусочки головоломки под названием "Габриэлла Матос", прежде чем я смогу ее поломать. Перспектива сделать это волнует меня почти так же сильно, как и текущая сцена.

Я бросаю последний взгляд на связанную женщину, и то, что она не достигла оргазма, не вызывает у меня даже чувства разочарования. Я с силой сжимаю руку, которая все еще держит ее волосы, и притягиваю ее голову к своему рту.

— На сегодня вечеринка окончена, — шепчу я, и она разочарованно хнычет. — Ты получишь деньги, когда уйдешь. — С этими словами я прощаюсь с ней, прежде чем вынуть член из ее задницы и повернуться, чтобы выйти из комнаты вместе с Дарио. — Кто-нибудь, развяжите и заплатите шлюхе. — Я отдаю приказ в гостиной гостиничного номера, пока иду в комнату напротив, где был организован наш операционный центр.

ГЛАВА 10

ГАБРИЭЛЛА МАТОС

— Привет, Андреса, — говорю я, едва просунув голову в кабинет. Темнокожая кудрявая женщина отворачивается от экрана компьютера и смотрит в сторону двери, где нахожусь я.

Выражение ее лица сразу же меняется при виде меня, за несколько секунд она превращается из сосредоточенной в раздраженную, и я думаю, не стоило ли мне подождать еще немного. Видимо, четырех дней оказалось недостаточно, чтобы она забыла об эпизоде в триплексе.

— Габриэлла, — говорит она с холодным тоном в голосе.

Я испускаю долгий вздох, прежде чем толкнуть дверь и ввалиться всем телом в маленькую комнату, почти лишенную мебели и переполненную белыми стенами. Я иду к столику Андресы под ее пристальным взглядом, прямоугольные очки в темно-коричневой оправе на кончике носа делают ее наблюдение за мной еще более пугающим.

— Простите, — снова извиняюсь я. — Я знаю, что уже говорила это, но я действительно не хотела. Никогда за тысячу лет я бы не подумала, что кто-то придет в дом в пять