Разбег в неизвестность - Павел Дмитриев

Заняться ими вплотную перед XXIII съездом КПСС не было ни времени, ни сил. Только ближе к лету свалил задачу на Ивана II, после отчета которого смог поставить точный диагноз по данному проекту – тяжелая организационная немощь в хронической стадии. При разборе их «великих» проблем главное было не удивляться, как СССР с таким менеджментом вообще смог дотянуть до тысяча девятьсот девяносто второго года. Не иначе призрак Ленина помогал, ведь без него тут можно уповать лишь на личное внимание и добрую совесть исчезающего подвида вменяемых homo soveticus.

Вообще, надо отдать должное Ивану II, в нем явно пропал талант писателя. В его отчетах работа советских НИИ проходила перед глазами, как в кино, причем широкоформатном цветном экране Dolby Digital, и со звуком. Хотя зачем далеко ходить за примерами? Третьего дня зашел к соседу – директору ТЭЦ. А он прямо в своей приемной (лицо красное, в белых пятнах) орет на инженера лет сорока:

– Федотыч! Ты что наделал?!

– Проводил входной контроль самопишущих щитовых ваттметров и варметров по вашему распоряжению. – При этом спокойно так на меня искоса с любопытством поглядел.

– И что?! Ты вообще сам понимаешь, что сделал? – Начальник ТЭЦ указал в угол, где сиротливо стояла пара приборов, напоминавших размерами большую микроволновку, только за стеклом дверцы вместо вращающейся тарелки просвечивала полоса бумаги.

– Проверка показала, что все приборы бракованные.

– Идиот!!! – Директор практически взревел. – Да ты же их все и сжег. Пятьдесят штук![87]

– Я все делал по инструкции! – даже не дрогнув, возразил инженер. – Вот, паспорт на изделие. – Он протянул вперед зажатые в руку бумаги.

– Товарищ дорогой! – преувеличенно ласково возразил начальник. – Я понимаю, ты мог не заметить, что в типографии абзац пропустили, в котором черным по белому написано: «Включать через трансформатор с вторичным током не более одного ампера и ста вольт». Но зачем ты, сволочь, все пятьдесят приборов запорол?!

– Действовал по вашему указанию… – Похоже, о сути своей ошибки инженер знал уже давно, по крайней мере, в лице он не изменился. – И не надо меня оскорблять!

– Да ты скот…!!! Эх! Я два года пороги в главке обивал, хотел заменить на диспетчерском пульте разваливающиеся самописцы на новые. Да их вся ТЭЦ ждала! Как ты людям в глаза смотреть будешь?!

Директор устало сел прямо на край стола рядом с пишущей машинкой, потер виски и полез в карман, как оказалось, за таблетками. Секретарша тенью метнулась за его спиной и подала стакан с водой. Чуть переведя дух, начальник продолжил:

– Вот ты мне объясни, чем ты думал? Включил один прибор, посмотрел на дымок, отключил, взял следующий, включил, опять… И так пятьдесят раз!!! Ты же, когда устраивался, говорил, что двадцать лет инженером работал?!

– Мне платят за выполненную работу. Я не виноват, что Краснодарский «ЗИП»[88] в паспорте страницу пропустил…

– Ну ты же инженер! Должен хоть изредка думать! – Директор устало потер рукой левую сторону груди. – Хотя правду говорят, если лошадь сдохла – слазь…

– Я напишу заявление, переводом… – О как, инженер-то непрост! Уже успел найти себе новое теплое местечко, скотина безрогая, даже непрерывный стаж терять не хочет![89]

– Нет уж, я тебя по статье уволю, с волчьим билетом!

– В партком пожалуюсь! – огрызнулся вредитель. – Меня в партию на фронте приняли, не то что…

– Да пошел ты!.. – выругался директор, но тон заметно сбавил. – Свободен!

Дожидаться завершения разговора я не стал, тихо дал задний ход. Срочных вопросов у меня все равно не было, а текущие… Подождут недельку-другую.

Проблема с инженерами в СССР – просто кошмарная. На первый взгляд не слишком сложно вбить в людей набор знаний. Даже медведи на велосипеде начинают ездить через пару лет дрессировки, а тут целый homo sapiens. Но с психологией тракториста нельзя эксплуатировать сложные приборы и тем более руководить проектами. Можно легко понять сантехника, который приперся в кирзачах в «чистую зону». Дуболому никто не объяснял, что так он привел к нулю недельную работу нескольких сотен людей и материальные ценности в сотни тысяч рублей. Но кто его пропустил?! Почему начальник цеха сохранил после этого свои кресло и стол? А ведь, по словам Ивана II, такое происходило в НИИ «Точной технологии» чуть ли не каждый месяц! И попробуй найти крайнего, это я еще по «Пульсару» помню. Любимая забава – свалить вину на отсутствующего руководителя другого подразделения. И так по кругу, до состояния агрессивной депрессии начальников и комиссий.

Впрочем, если смотреть с другой стороны, то… Все шло планово до нашего с Иваном II вмешательства в процесс копирования RS-232[90]. Нельзя сказать, что разработчики бездельничали. Нет, поставленная задача была для них более чем интересна и важна. Поэтому мэнээсы и инженеры пытались повторить уже не самую сложную по меркам «Пульсара» микросхему честно и добросовестно. Но лишь с восьми ноль-ноль до семнадцати ноль-ноль с перекурами на покурить, на поболтать да на попить чаю. Писали заявки на оборудование – и смиренно ждали, вламываться в кабинеты администрации с угрозами нажаловаться в ЦК им даже не приходило в голову. Такими темпами они уложились бы как раз в пятилетку.

Вроде бы и винить людей «за отсутствие энтузиазма» нельзя, что положено, они делают. Причем совершенно искренне считают свою работу важной и качественной. Но химера будущего Интернета придушила жалость и потребовала описать ситуацию в темных красках самой «крыше», в смысле товарищу Шелепину.

Против ожиданий, это помогло, да еще как. Была создана какая-то по-настоящему чрезвычайная комиссия, и по Зеленограду прокатился вал репрессий, куда там Великому вождю. Разве что масштабы были поскромнее, и вместо лесоповала директора и прочие начальники цехов отделывались переводами в руководители ГЭС, ТЭЦ[91], шахт и даже железнодорожных станций. Там всегда существовали дикий кадровый голод, немалая ответственность и нулевые шансы на карьерный рост.

МЭП к кнуту прибавил пряник. Продвинули вперед молодых, заметно добавили материальных ресурсов, наскребли валюты на закупку техники. По опыту «Пульсара» ввели четырехсменную работу и закрутили гайки почище, чем в ракетостроении. Эффект не заставил себя долго ждать. К примеру, какая-то светлая голова смогла установить связь между подвозом в столовую соленой рыбы в особо противном масле и выходом годных чипов в серии. Так сразу после этого процедура мытья рук перед входом в «чистую зону» стала публичной. И горе тому сотруднику, который проведет в плотном общении с куском специального мыла менее трех минут.

Так что можно сказать, что меры, предпринимаемые ЦК КПСС и Шокиным для модернизации отрасли, казались не слишком рыночными, но вполне результативными. Наконец-то остались в прошлом проблемы со стеклотекстолитом, теперь можно было выбирать лучший – аж на трех новых заводах. Существенно продвинулись методы травления, хотя до тончайших волосков дорожек будущего оставалось еще очень далеко. В экспериментальном производстве появились первые элементы для поверхностного монтажа. Что-то серьезно улучшилось в обычных полупроводниках, диодах и транзисторах, но это уже по мнению Федора, сам я в таких вопросах не разбираюсь. Лишь керамические конденсаторы не давались технологам, впрочем, даже в этом, как оказалось, весьма сложном направлении подвижки имели место.

Зашевелилась пропаганда, не зря Месяцев цекашный паек лопал. Вроде мелочи, тут плакат, здесь телепередача…

На мой взгляд, смешно и наивно, но, вероятно, вполне эффективно для СССР шестидесятых. Люди тут в массе более доверчивые, не привыкли еще автоматически «фильтровать» ритуальные завывания про революцию и Ленина, не говоря уже о тонких рекламных экзистенциях. Недавно слышал своими ушами по радио, как на какой-то праздничной линейке школьники на вопрос «кем ты будешь, когда вырастешь», чуть картавя, наперебой отвечали: «космонавтом», «плогламмистом», «доктолом», «стлоителем ЭВМ». На этом фоне романтику космоса явно задвинули в дальний угол, все больше стали писать о нем как скучном и не слишком полезном для страны месте.

Кроме прочего, в небывалых количествах выпустили в продажу дополнительный тираж легендарного «Понедельника», а также «Я, Робот» Азимова с огромным предисловием редакции, разъясняющим, что «позитронный мозг» суть очень совершенная ЭВМ будущего. Эти книжки свободно продавались даже в магазинах М-града. Такими темпами скоро дойдем до изучения «трех законов роботехники» в школьной программе. Появилась и новинка, мастерски осмеянный братьями Стругацкими[92] Казанцев неожиданно для всех разродился гениальным романом «Лифт в космос». Только мы с Катей без труда узнавали в тексте «Фонтаны рая» Артура Кларка[93] и ругали классика советской фантастики за скомканную тапробанскую часть сюжета. Да и с названием Александр Петрович, мягко говоря, не справился – более типовой и плоский вариант найти было бы сложно. Но при чудовищном тираже в триста тысяч книга на прилавках не залеживалась.