После развода. Хочу тебя вернуть - Панна Мэра

class="p">Мэр выходит нам навстречу из двери в противоположном конце зала.

Это плотный мужчина, лет пятидесяти пяти с густыми седыми висками и выразительными глазами, в которых сразу читается контроль.

Он протягивает мне руку:

– Господин Абрамов. Рад, что вы приехали.

– Честь для меня, Руслан Харисович, – отвечаю, сдержанно жму ему руку.

– А это, полагаю, ваша…

– Моя прекрасная коллега и помощница, – быстро подхватываю, прежде чем он успеет договорить. – Алеся. Мы с ней вместе работали над проектом.

Алеся сияет.

– Очень приятно! – она становится на цыпочки и почти театрально протягивает руку мэру. – У вас такой роскошный дом… Это произведение архитектуры. Чувствуется вкус, стиль, эпоха!

Мэр чуть улыбается.

– Спасибо, юная леди, мне приятно. Я ценю, когда молодёжь замечает детали.

Он поворачивается ко мне:

– А где ваша супруга? Я надеялся увидеть и её. Всё-таки она важное лицо и фигурировала рядом с вами во многих публикациях.

Я напрягаюсь. Глаза мои коротко скользят по часам.

– Она… уже должна была выехать, – говорю с уверенностью, которой не чувствую. – Вероятно, вот-вот подъедет. С утра я… не мог с ней связаться, возможно, неполадки с телефоном.

Мэр кивает, но взгляд его становится чуть более внимательным. Он привык к подтекстам.

– Бывает. Женщины всегда приходят эффектно. Под занавес.

Алеся тут же вклинивается, звеня голосом:

– Наверное, ей хочется выглядеть безупречно. На такой встрече всё должно быть идеально!

Мэр удовлетворено кивает.

– Ну разумеется. Мы никуда не спешим.

Мужчина проходит чуть вперед, вальяжно занимая место во главе стола. Мы же с Алесей располагаемся чуть поодаль.

– У вас здесь такая... такая эклектика! Я прямо чувствую, как дух классицизма сочетается с... готикой? – вдруг выдает Алеся, продолжая удивленно вертеть головой.

Руслан Харисович на мгновение приподнимает бровь.

– Готикой?

Она оживлённо кивает:

– Ну да! Эти окна... они такие, как… стрельчатые, да? Почти собор! Очень «мрачная элегантность», как в модных журналах говорят.

Я вжимаюсь в кресло.

Проклятье.

Это не готика. Это модерн. Старый московский модерн с элементами арнуво. Да она вообще путает стили, как дети путают ложку и вилку.

Мэр не говорит ни слова. Только медленно делает глоток вина. Но по тому, как скользит его взгляд по Алесе, я вижу, что он не доволен.

Хорошо бы спасать ситуацию.

Я делаю глоток из бокала и ровным тоном выдаю:

– Простите, Руслан Харисович. Надя, моя жена… иногда страдает от мигреней. Возможно, её не будет сегодня.

Не хотелось бы нарушать атмосферу...

Я даже не успеваю закончить фразу, как в зал входит один из работников дома.

– Простите, господа… – он слегка склоняется. – Прибыла супруга Абрамова. Но… в компании какого-то мужчины.

Я резко поворачиваю голову.

– Какого ещё мужчины?

Мужчина слегка смущается, но стоит твёрдо:

– Он представился как её… старый друг. Сказал, что сопровождает мадам. Могу проводить?

В моей груди что-то едва слышно щёлкает.

Старый друг? Она притащила кого-то на вечер с мэром? На вечер, где должна была быть тенью?

Алеся тут же напрягается.

– Это ещё кто? Она что, специально…?

Я сжимаю руки в кулаки, стараясь не выдать ни гнева, ни удивления.

– Проводи их, – спокойно говорит мэр, даже не глянув в мою сторону.

– Мы всегда рады друзьям наших друзей.

 

Глава 19

Я сижу в зале, чувствуя, как в висках стучит кровь, но на лице держу вежливую маску. Алеся увлеченно рассказывает мэру что-то про вдохновение и хореографию, а вот я уже не могу слушать.

Я жду.

Жду долго. Напряженно.

И каждая секунда кажется мне целой вечностью.

Кого только моя женушка посмела с собой притащить?!

И тут двери открываются.

Первой входит она.

Надя.

Я моргаю, потому что в первый миг не узнаю её.

На ней черное платье. Лаконичное, но подчёркивающее талию и плавную линию бедра. Волосы не как обычно. Никакого неопрятного заколотого пучок на затылке. Сейчас они аккуратно распущены и мягко обрамляют лицо. Макияж сдержанный, но в глазах сталь. Сейчас Надя такая, какую я ее давно не видел. А может, вообще никогда.

Следом за ней входит он.

Мужчина. Его я тоже прежде не видел. Он высокий, в тёмно-сером пиджаке. Уверенный шаг, чуть насмешливый взгляд, будто он тут всех знает. И меня особенно.

Мэр с любопытством поднимается.

– А вот и госпожа Абрамова. Рад, что вы смогли прийти, Надежда. А это…?

Надя чуть поворачивается ко мне, бросает взгляд.

Прицельный, как выстрел.

– Это Олег. Старый друг нашей семьи. Он тоже вовлечён в наши дела и проекты. Особенно касающиеся архитектуры и совместных дел, – хитро произносит она, а я сглатываю.

Друг семьи?

Я сжимаю челюсть, чтобы не рявкнуть.

Ни разу за тридцать лет я не слышал ни про какого Олега.

Никогда.

И уж точно он не имел отношения к моим проектам. Но мэр, зараза, кивает с уважением и жмёт ему руку, словно он действительно был частью команды.

Олег усмехается.

– Рад познакомиться. Много слышал о вас и об этом ужине. Для меня честь находится здесь.

Я не подаю руки. Просто киваю.

Алеся чувствует напряжение и инстинктивно прижимается ко мне.

– Кто это вообще? – шепчет мне на ухо.

– Узнаю позже, – отвечаю ей, не отрывая взгляда от Нади.

Она же... спокойно поворачивается к мэру и говорит:

– Мы с Олегом думали, что это будет отличный вечер для обсуждения деталей, связанных с социальной частью проекта. Поддержка молодого искусства очень важная составляющая, верно?

Она улыбается.

Холодно.

А я не могу оторвать взгляда от этой сцены.

Как он, этот чертов Олег, вальяжно отодвигает стул для Нади. Как она кивает ему, будто они репетировали эту вычурную вежливость сто раз. И самое отвратительное, что это не выглядит наигранным!

Она… естественна рядом с ним. Как будто это они пригласили НАС в гости, как будто это МЫ им что-то должны!

Надя садится рядом, скрестив ноги, и даже в этом движении есть что-то… показное. Нарочито уверенное. Я ощущаю, как скрипят мои зубы.

– Прекрасный зал, – вдруг говорит она мэру. – Вы знаете, здесь, кажется, оригинальные лепные элементы времён середины XIX века. По стилю похоже на неоромантику. Но обновлено аккуратно, почти незаметно. Особенно вот эта ниша с колоннами. Очень деликатная реставрация. Видна рука мастера.

Мэр буквально оживает.

– Вы разбираетесь? – он искренне удивлён и восхищён. – Редко встретишь человека,