Урарту - Андрей Евгеньевич Корбут

Эриком, с которым они оказались в одной лодке. В такие дни ревнивый муж запирал свою распутную жену в подвале, только бы ее не видел царский конюший.

Эрик рассказывал новости из стана Теушпы, получал наставления или приказы и возвращался в стойбище с серебром, что всегда мирило киммерийца с необходимостью терпеть этого юнца, который однажды его чуть не убил.

Ахаз же шел к писцу, составлял донесение и отправлял его по цепочке в Ниневию, к Набу-шур-уцуру, чье имя он всегда указывал на табличке.

И вдруг на днях этот самый Набу нежданно-негаданно возник на пороге его дома.

Ахаз оробел перед молочным братом царя — и потому, что считал себя недостойным такой высокой чести, и потому, что тот был на две головы выше его ростом и вдвое шире в плечах.

— Я ищу колдунью по имени Кара. Немногим больше года назад с ее помощью в Арпаде был умерщвлен наместник. Следы привели сюда, — так Набу объяснил свое появление в Хаттусе.

* * *

Наверное, не было в Ниневии второй такой дружной семьи, как у Набу-шур-уцура. Женился он в двадцать лет, на Шушане — своей ровеснице, дочери богатого тамкара из Вавилона. За четырнадцать лет совместной жизни они нажили восьмерых сыновей и семь дочерей (один раз роженица разрешилась двойней).

Дом был для начальника внутренней стражи Ассирии храмом. Здесь Набу становился добродушным великаном, которого никто не боялся и все любили. И жена, и дети делились с ним своими проблемами, печалями, маленькими и большими радостями. Он никогда не бывал слишком суров с домашними, старших сыновей брал на охоту, сам учил держать меч, с младшими играл в прятки, а порой, встав на четвереньки, даже катал их на себе, изображая боевого коня.

Неудавшийся мятеж и опала Арад-бел-ита изменили тот образ жизни, к которому привык Набу. Так как принцу было запрещено покидать Ниневию, немалая часть обязанностей, связанных с тайной службой, легла теперь на плечи его молочного брата. С другой стороны, за пределами столицы появились важные дела, требовавшие участия Набу как начальника внутренней стражи Ассирии. Царь хотел знать, кто стоит за убийствами наместников Аррапхи, Арпада и Тушхана, если Арад-бел-ит готов был поклясться, что он к этому непричастен.

И за весь год Набу-шур-уцур был дома всего два или три месяца.

Сначала — поездка на юг, в Аррапху.

Единственной зацепкой здесь была жена ловчего Короуши. Она бежала из города вместе с детьми той же ночью, когда умер Надин-ахе. Поиски продолжались почти месяц, пока стражники не взяли след: какая-то женщина с детьми продала с десяток рабов в горном селении. Их сразу отобрали и допросили — раб по имени Като рассказал о Галбэхэре, который и принес отравленного беркута. Выяснилось, кроме того: продав рабов, хозяйка хотела укрыться в Маннее, а по пути туда собиралась остановиться у своего дальнего родственника, где-то выше в горах.

Месяц спустя стражники обнаружили на высокогорном пастбище сожженный дом и полуобгорелые трупы женщины и детей. По некоторым признакам решили, что это и есть семья Короуша.

Отыскать Галбэхэра не удалось.

Из Аррапхи Набу-шур-уцур отправился в провинцию Тушхан.

Дилшэд, которого обвиняли в удушении Ша-Ашшур-дуббу, покинул покои наместника глубокой ночью, пришел к себе, на глазах у жены зарезал детей и только потом вспорол ей живот, так, чтобы изменщица умирала долгой и мучительной смертью.

Той же ночью он скрылся из города.

Набу-шур-уцур сумел проследить его путь до границы Урарту и, понимая, что эта погоня может длиться целую вечность, решил перепоручить поиски постельничего Ашшуррисау.

В Табале в это время уже полным ходом шла война. Ашшур-аха-иддин осадил Маркасу, и поиски злоумышленников пришлось отложить. Возникли дела поважнее.

Безумная дерзкая мысль договориться с кочевниками пришла в голову Арад-бел-иту.

— Поезжай к Теушпе, — сказал он молочному брату. — Поможет мне в борьбе против брата — стану ему верным союзником. Только бы на престол сесть. Объединимся против скифов — не будет войска сильнее. Эрик, царский конюший, поможет тебе встретиться с Лигдамидой. Заручимся поддержкой сына, будет легче договориться с отцом.

Так Набу-шур-уцур впервые появился в Хаттусе. Тайный договор с киммерийцами был заключен, и войско кочевников под командованием Дарагада, племянника царя, немедленно выступило под Маркасу. Встречаться тогда с Ахазом Набу не стал, потому что опасался раскрыть его.

Только после этого Набу-шур-уцур вернулся к поискам убийц наместников. Всю зиму его люди рыскали по городам Ассирии в поисках Кары, сделавшей зелье для наместника Арпада, справедливо полагая, что уж кто-кто, а колдунья себе не изменит, а стало быть, найти ее — цель вполне достижимая.

* * *

По ночам Кара спала крепко как младенец, снов почти не видела, а если и просыпалась, то чтобы укутаться лучше в одеяло — что ни говори, а старость брала свое. Но в эту ночь она увидела себя посреди рыночной площади совершенно голой, да еще сидящей на лошади. Люди тянули к ней руки, что-то кричали, звали по имени, а потом стали забрасывать ее камнями.

От этого старуха и проснулась. А может, от того, что услышала, как кто-то стучит в калитку.

Так или иначе, пришлось вставать…

Из Арпада Кара перебралась в Зинджирли, но, когда вспыхнуло восстание, стала кочевать из города в город, все дальше и дальше забираясь на север, пока осенью не оказалась в Хаттусе, о которой говорил Бальтазар.

Серебра, что он дал, хватило на небольшой дом.

Соседям Кара сказала, что сбежала из Маркасу за несколько дней до того, как его осадили ассирийцы. Плакалась, что у нее вырезали всю семью и жизнь теперь закончена. Чужое горе — лучший союзник, когда надо кого-то разжалобить и втереться в доверие.

Местные жители со временем прониклись к ней уважением. Старуха всегда готова была помочь и советом, и снадобьем, и лечебными травами. Слухи об искусной целительнице распространялись быстро. И вскоре к ней пошли и днем и ночью.

Так же, как и сегодня.

Жила Кара одна, но женщина она была отважная и поэтому открыла не задумываясь. Увидела перед собою девушку в слезах, по лицу поняла, что дела сердечные, повела в дом. Там напоила травяным настоем, поговорила по душам, убедила, что суженый обязательно вернется, уложила спать на свою постель.

Пока прибиралась по дому, варила лечебный отвар, о котором просил молодой водовоз, выглянуло солнце. За домашними заботами забылся страшный сон. Пришел сосед, попросил избавить от головной боли, мол, третий день мучается, легче не становится. Кара сначала дала выпить какого-то порошка, потом усадила мужчину