Ложь в твоем поцелуе - Ким Нина Окер

меня, напомнив, что все мои проблемы довольно незначительны в великом плане жизни. Я наступаю на холодный камень, сквозь который течет тысячелетняя энергия. Он включает в себя силу и могущество людей, которые когда-то высекли его из скалы и погрузили в землю прямо вот здесь. Кожу начинает слегка покалывать, будто камень испускает небольшие электрические разряды.

Добравшись до причала, останавливаюсь перед огромными воротами из кованого железа, которые ограждают пристань от прохожих. За ними – один-единственный катер, тот самый, который сегодня утром переправил меня на материк. Несмотря на то что поместье моей семьи в Осло находится в самом центре города, мы живем на острове. Острове, на котором нет людей, которые не являются частью моей семьи. Даже служащие – и те так или иначе связаны с нами. Довольно умно, если подумать. Окружив себя достаточной цивилизацией, чтобы пользоваться преимуществами современного общества, мы по-прежнему предоставлены самим себе и можем быть уверены, что нормальные люди не узнают о тех странных махинациях, которыми мы занимаемся на нашем маленьком острове. Я знаю, что и в Осло, и в школе о нас болтают невесть что, но я не в обиде. Если бы я не была частью этой семьи, я бы тоже, наверное, о нас судачила.

Дрожа от холода, я снимаю перчатку, прижимаю большой палец к небольшой панели для сканирования. Раздается звуковой сигнал, и калитка с жужжанием открывается. Еще до того, как она захлопывается, Матео заводит маленькую лодку. Он протягивает мне руку, и я усмехаюсь.

– По шкале от одного до десяти, – говорю я, свободной рукой защищая лицо от ледяного ветра. – Как сильно ты замерз?

На лице Матео, как всегда, не дергается ни один мускул. Короткая стрижка, стальные серые глаза и выдающаяся линия подбородка делают его похожим на солдата элитной армии, только одет он в костюм. Но мне нравится. Матео не особенно разговорчив, но я почти уверена, что тоже ему нравлюсь. По крайней мере, он никогда не сдавал меня маме или дедушке, а иногда даже смеется над моими шутками.

– Все нормально, мисс Блум, – отвечает он, и я почти рефлекторно закатываю глаза. Я много лет работаю над тем, чтобы Матео звал меня по имени. Но он упорно отказывается, из-за чего я испытываю неловкость перед одноклассниками.

– Нет, ну правда, ты ведь и в самом деле мог подождать в кафе или где-то еще, – пытаюсь я еще раз, позволяя ему помочь мне забраться в лодку, которая шатается под несбалансированным весом. Ненавижу плавать в лодке, несмотря на то что это необходимо, чтобы выбраться с этого проклятого острова. По крайней мере, пока мой дядя не закончит посадочную площадку для частного самолета.

Матео, по-видимому, решил не отвечать и вместо этого разворачивает катер. Рев двигателя вибрирует подо мной, когда я всем телом впиваюсь в сиденье. Матео отправляет короткое радиосообщение, и вот мы уже мчимся по волнам. Небо над нами все еще затянуто тучами, завесы дождя и снега рисуют на темной воде абстрактные узоры. На воде никого, кроме нас, нет: туристические суда еще в зимней спячке, а катера до других островов фьорда стоят в доке.

Когда в поле зрения появляется Калинойя, я автоматически поворачиваю голову в ее сторону. Подобно спящему монстру, она выделяется из своего окружения и с каждым метром, что мы приближаемся, все выше поднимается из воды. Передо мной предстают корявые безлистные деревья, на которых даже летом никогда ничего не цветет, и древние черные скалы, покрытые инеем. Весь остров, по сути, состоит из леса, так что само поместье, Зимний Двор, отсюда не видно. Это мой дом, даже если в нем вряд ли можно чувствовать себя по-настоящему комфортно. Огромная усадьба, в которой проживает, наверное, около сотни человек – служащие и узкий семейный круг.

Я знаю, какие слухи ходят о Калинойе. В начальной школе я сама пересказывала их и участвовала в обсуждениях. Многие из этих историй звучат как сказки: что на деревьях нет листьев, потому что земля проклята, и что именно по этой причине всегда так холодно, если подойти к острову на лодке слишком близко. Другие истории жестоки и мрачны. Один мальчик однажды сказал мне на физкультуре, что моя семья, говорят, много веков назад убила первоначальных владельцев земли. Правда, только после того, как заставили их построить дом и подготовить земли. После смерти прежних хозяев мои предки поливали растения их кровью, вот потому-то на Калинойе с тех пор не растет никаких новых растений.

Однако истинная причина никогда никому и в голову не придет. Наш дом – это Зимний Двор. На этом сравнительно невзрачном клочке земли кучка фриков, обладающая магическими способностями, каждый день заставляет мир вращаться по кругу.

Кучка фриков, к которым теперь принадлежу и я.

Скривившись, я засовываю руки под бедра, чтобы не мерзли. Да, теперь я одна из них.

Дурное предчувствие надвигающихся перемен вновь охватывает меня, и кожу снова покалывает. На этот раз это, однако, не мелочь, не странная причуда, которую я могу отбросить, слегка пожав плечами. Нет, на этот раз все по-другому. Чувство переполняет меня так быстро, что у меня нет никакой возможности что-то с этим сделать. Волна страха и неуверенности накатывает на меня, как цунами, а кожа в то же время напрягается, будто из нее внезапно начинают вырастать кости. Мои пальцы выпрямляются сами по себе, дыхание застывает в горле, а гудение в голове становится таким невыносимо громким, что я на миг закрываю глаза.

Потом все вдруг стихает. Шум внутри прекращается, гудение умолкает, грудь больше ничто не сдавливает, я дышу свободно. Сделав несколько глубоких вдохов, с удивлением обнаруживаю, что чувствую себя лучше. Будто хорошо выспалась или выпила крепкого кофе. Тоскливая меланхолия, с которой я только что смотрела на черную воду и остров, куда-то испарилась.

Я растерянно оглядываюсь по сторонам.

И встречаю пристальный взгляд Матео.

– Что? – спрашиваю я, когда замечаю, что он задумчиво разглядывает меня. Тишина вновь поражает меня, но на этот раз мне становится понятен ее смысл. – Почему мы не плывем?

Матео молча указывает на двигатель, и я сразу понимаю, что он имеет в виду. От устройства валит густой черный дым, и не нужно обладать особыми техническими знаниями, чтобы понять: ему конец. Я сломала мотор.

В замешательстве отрываю взгляд от Матео и смотрю на свои пальцы.

И тут же испуганно ахаю. Кончики пальцев угольно-черные, будто я обмакнула их в черные чернила.

Черт!

Все мое тело, кажется, нервно гудит, когда я быстро пробираюсь в свою комнату. Все жду, что кто-нибудь остановит меня и расспросит о сломанном двигателе. Я попросила Матео не придавать этому большого значения.