Карусель душ - Пенн Кэссиди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я попыталась нащупать одно из зеркал, надеясь снова осветить некоторые из веве. Я заблудилась в кромешной тьме, и мне нужно было найти выход, пока у меня не случился срыв. Может, меня и окружают призраки, но я все еще опасалась темноты.
Кто-то щелкнул пальцами, и в одно мгновение комнату наполнил яркий оранжевый свет. Я моргнула, прогоняя темноту из глаз, и посмотрела на Теодора, который внезапно оказался очень, очень близко ко мне. Агве нигде не было видно, а вместе с ним исчез и запах соленого моря. Все, что осталось, — это дымчатый, пряный аромат, который принадлежал только мужчине, стоящему передо мной.
— Видишь? Это было не так уж плохо, не так ли? — спросил он. Верхний свет затрещал и замигал. Это была не более чем одна из тех болтающихся лампочек Эдисона, которые были разбросаны повсюду в этом месте. Она мерцала со слабым жужжащим звуком. Теплый отблеск света отразился от лица Теодора, на котором теперь не было светящегося черепа.
Его глаза были бледно-голубого цвета, как у Лафайета. Я не могла решить, что мне кажется более привлекательным — синий или непроглядно-черный.
Пальцы Теодора коснулись моей щеки, отчего по спине пробежали мурашки. Я не могла сказать, была ли это холодность его прикосновения или что-то совершенно другое, что заставило меня так отреагировать. Его рука скользнула вниз и легла поверх моей, когда он притянул меня ближе к себе.
— Ты боишься? — прошептал он мне на ухо, его дыхание щекотало мой затылок. Я попыталась отодвинуться от него, но обнаружила, что не могу сдвинуться ни на дюйм.
— Что ты сделал с Агве? Где Лафайет? — Спросила я вместо этого, отчаянно пытаясь не казаться слабой и уязвимой под пристальным взглядом Теодора.
— Лафайет сейчас не важен, а Агве наслаждается удовольствиями моего перекрестка на ночь. Спасибо за твое приглашение. — пренебрежительно ответил Теодор, прежде чем подкрасться ко мне, когда я высвободилась из его хватки и попятилась.
Я чувствовала себя добычей, которую преследует опасный хищник — с голодными горящими глазами и зубами, которые я была бы не прочь ощутить на своей коже, погружающимися в мою плоть, пока я извивалась под ним.
У меня перехватило дыхание, когда я ударилась спиной о стену, о существовании которой я и не подозревала. Теодор загнал меня в клетку, такой большой и могущественный, нависающий надо мной, как темный бог из сказок и легенд. Он выглядел нереальным.
Его рука скользнула вниз с того места, где она лежала на стене рядом с моей головой, чтобы слегка коснуться моей ключицы, прежде чем опуститься ниже. Его пальцы дразняще танцевали прямо над неглубоким V-образным вырезом моего прозрачного платья, заставляя меня сдержать стон.
— Чего ты хочешь от меня, Теодор? — Спросила я, затаив дыхание, прекрасно зная, каким будет его ответ, но чувствуя себя обязанной спросить в любом случае.
— Я хочу тебя, — жадно прорычал он. Приблизив свой рот к моему, он завис так близко, что наши губы едва касались. — Мори, милая Мори. Как ты, черт возьми, пленила меня.
Как бы сильно я ни хотела растаять в его объятиях, я не могла игнорировать ледяной страх, который вытеснил все чувство рациональности и логики. Сражаться или бежать… Это всегда было моей борьбой с Теодором, и этот раз ничем не отличался.
— У тебя нет причин бояться меня, — сказал он, словно читая каждую мою мысль и эмоцию. Я моргнула сквозь ресницы, встретившись взглядом с его голубыми глазами. Его рука, унизанная кольцами, скользнула вверх по центру моей груди, прямо между грудей, пока его пальцы нежно не сомкнулись на моем горле. — Ты единственная душа в этом мире, которая никогда не должна бояться меня.
Мгновение я просто смотрела на него, не находя слов. Что он имел в виду? Почему я?
— Я тебя совсем не понимаю, — сказала я наконец, качая головой.
— Тебе не нужно меня понимать, — ответил он, не сбившись с ритма. — На самом деле, почему бы тебе не попробовать поменьше думать об этом? — он сказал, постукивая указательным пальцем по моему виску: — и проследи за этим еще немного. — Его пальцы оставили мое горло, когда он провел ладонью обратно по моей груди, останавливаясь на моем сердце. Я уже собиралась закатить глаза и оттолкнуть его от себя, как вдруг его колено мягко просунулось между моих бедер, прижимаясь ко мне как раз вовремя.
Я захныкала от этого ощущения, и мне потребовались все силы, чтобы не стиснуть его ногу. Теодор немного отстранился, его губы скривились в веселой улыбке, когда он наблюдал, как я изо всех сил пытаюсь сохранить самообладание. Я чувствовала, как к моим щекам приливает жар, и изо всех сил старалась не слишком ерзать под его прикосновениями.
— Ты очаровательна, когда пытаешься сопротивляться тому, чего хочешь. — Он усмехнулся, прежде чем крепко взять меня за подбородок пальцами и притянуть к себе для грубого, карающего поцелуя. Мои руки инстинктивно обвились вокруг него, когда я растворилась в нем. Его губы были теплыми и мягкими, на вкус как вино и что-то приторно-сладкое.
Он отстранился, заставив меня задыхаться, голова кружилась, а призрачное сердце бешено колотилось. Его глаза метались между моими. Взад-вперед, как будто он о чем-то размышлял.
— Я собираюсь заставить тебя кричать сегодня ночью, — хрипло прошептал он, обнимая меня за талию, поднимая к себе на бедра и прижимая к стене. Мои ноги инстинктивно обвились вокруг его талии. — И тогда, может быть, ты наконец поймешь, почему жизнь больше не может удовлетворять тебя.
Что-то внутри меня оборвалось. Все самообладание, за которое я отчаянно пыталась уцепиться, все нити, сдерживающие меня, исчезли. Я хотела этого. Я хотела его. Даже если позже я могу пожалеть об этом.
Должно быть, он прочел решение в моих глазах, потому что чернота поглотила жгучую синеву в его глазах, и светящийся череп вернулся, освещая его бархатистую темную кожу. Порыв охватил меня, и внезапная потребность в прикосновениях поглотила мое тело и разум. Я нуждалась в его прикосновениях, как в гребаном наркотике.
— Ты хорошая девочка, — прошептал он мне в губы, прямо перед тем, как сжать их своими.
Мое тело вибрировало от удовольствия, когда руки Теодора блуждали по мне, сжимая мои бедра и прижимая меня крепче к нему. Я чувствовала твердость его возбуждения, вдавливающегося в мой центр через нашу одежду, заставляя меня жаждать большего.
