Карусель душ - Пенн Кэссиди

— Это моя средняя школа, — прошептал он, подходя ближе к зеркалу. Я хотела протянуть руку и удержать его, но что-то остановило меня. Ему нужно было сделать это самому.

Другая версия Лиама теперь лежала на террасе у бассейна, бледная как снег, с такими синими, что казались почти черными, губами. Мужчина, одетый как тренер по плаванию, со свистком, висящим у него на шее, делал Лиаму массаж грудной клетки. Из его виска текла тонкая струйка крови, указывая мне на то, что он, скорее всего, ударился головой во время тренировки по плаванию.

Прямо за ним на корточках сидела женщина, у которой были точно такого же оттенка ярко-голубые глаза, как у него. Они были полны слез, когда она в ужасе прижала ладони ко рту.

— Мама… — прошептал он сдавленным голосом. Он протянул руку, как будто хотел дотронуться до зеркала, но заколебался. Он резко повернул голову, и его глаза встретились с моими. — Что мне делать?

Убрав руку от зеркала, я подошла к Лиаму, поворачиваясь лицом к отражению рядом с ним.

— Помнишь, я говорила тебе, что ты отличаешься от серых лиц? — Он молча кивнул. — Ну, вот почему. Ты еще не совсем мертв. В этом теле все еще есть маленькая искорка жизни.

Я взглянула на Теодора, нервничая, боясь, что скажу что-нибудь не то. К моему облегчению, Теодор кивнул, разрешая мне продолжать. Я сделала глубокий вдох и снова посмотрела на Лиама.

— Ты можешь вернуться, Лиам.

Его глаза расширились, когда он резко повернул голову в мою сторону.

— Ты имеешь в виду, как зомби?

Я фыркнула, не в силах сдержаться. Я также уловила легкую ухмылку на лице Агве, прежде чем снова сосредоточилась на подростке.

— Знаешь, ты так много говоришь о зомби, что это заставляет меня задуматься, действительно ли ты хочешь быть одним из них. — Лиам закатил глаза, но я могла видеть намек на улыбку на его лице. — Нет, не как зомби, — заверила я его. — Ты можешь выбрать новую жизнь.

— Как? — спросил он.

— Вернись в свое тело и борись за свою жизнь, — сказал Теодор. Его голос был низким, но мягким. Мягче, чем я когда-либо слышала от него. Вероятно, потому, что он разговаривал с ребенком.

— Как? — Спросил Лиам, и у меня возникло ощущение, что он тянет время. — Очевидно, что раньше у меня не очень хорошо шли тренировки по плаванию, — с горечью сказал Лиам, указывая на свое распростертое тело в зеркале.

— Теперь это больше, чем просто тренировка по плаванию, — неожиданно для меня заговорил Агве. — Речь идет о борьбе за каждый вдох, каждый удар сердца — даже если это убивает тебя. Ради чего стоит умереть, ради того стоит жить, мальчик.

Я подумала о своем собственном затруднительном положении и попыталась применить мудрость мудреца Агве. Слова вертелись у меня в голове, но я просто не могла придать им смысла — не в моем случае. Не тогда, когда Остин был единственным, кто ждал меня там, позади.

У меня больше не было настоящей цели в этом мире. Я потеряла брак, который, как я думала, будет длиться вечно, и любовь и дружбу, которые дарил мне Остин. Я потеряла отца, который воспитал меня в любви к своей культуре и принятии себя такой, какой я есть. И я потеряла себя где-то на этом пути, еще до того, как нож вонзился в мое тело.

Внутри я была мертва уже очень, очень давно.

— Это твой выбор, Лиам. Ты можешь выбрать, продолжать ли тебе жить или умереть прямо сейчас. Не у многих есть такой выбор, как у нас, поэтому, пожалуйста, делай его осторожно. Что бы ты ни выбрал, отменить нельзя. — Я снова взглянула на Теодора, и он кивнул.

Лиам все смотрел и смотрел в зеркало, и мне стало интересно, на кого он смотрит: на себя или на свою маму, которая стояла рядом с отчаянными слезами, текущими по ее измученному лицу.

Он встретил мой взгляд с внезапной решимостью, расправив плечи и выпрямившись во весь рост.

— Я возвращаюсь, Мори. Я… я думаю, что еще не закончил.

Я медленно кивнула, одновременно впечатленная и напуганная смелостью Лиама. Я слегка улыбнулась ему, но на душе у меня было тяжело от беспокойства.

Агве шагнул вперед и положил руку Лиаму на плечо.

— Помни, что я тебе сказал, — сказал он серьезным и торжественным голосом. — Бороться за каждый вдох будет нелегко, но не забывай, что оно того стоит, если ты сделаешь это правильно.

Я положила руку на поясницу Лиама и мягко подвела его к зеркалу. Он тяжело дышал, и если бы он не был просто душой, то, возможно, вспотел бы. В этих астральных телах мы все еще могли испытывать все те человеческие ощущения, даже если они были только в наших головах.

Внезапно чьи-то руки обвились вокруг меня, когда Лиам притянул меня в крепкие объятия. Я обняла его в ответ, чувствуя себя странно взволнованной. Я буквально познакомилась с этим парнем всего час назад, плюс-минус, и все же мне казалось, что мы были друзьями целую вечность.

Он отстранился и улыбнулся мне.

— Я знаю, ты, наверное, в них не веришь, но для меня ты всегда будешь ангелом, который вернул меня обратно. — Его щеки покраснели, как будто он покраснел. — Спасибо, Мори, — добавил он, прежде чем отвернуться.

Теперь мне действительно захотелось заплакать. Его слова были такими милыми и намного мудрее, чем имел право быть любой подросток. Лиам глубоко вздохнул и шагнул в зеркало.

Стекло покрылось рябью вокруг него, как лужица жидкого серебра, мгновенно поглотив его тело. Когда рябь утихла, я увидела полупрозрачную версию Лиама, стоящего над своим распростертым телом и смотрящего на себя сверху вниз с выражением, напоминающим благоговейный трепет.

Затем, бросив взгляд в нашу сторону, хотя я знала, что это зеркало ведет только в одну сторону, Лиам опустился на колени и лег поперек своего тела, немедленно погрузившись в него. Раздался громкий треск, похожий на раскаты грома, и внезапно время ускорилось, вернувшись к своему обычному ритму.

Тело Лиама содрогнулось, когда тренер опрокинул его. Он разбрызгивал воду из бассейна повсюду, хватая ртом драгоценный воздух. Повсюду вокруг него люди приветствовали, плакали и ахали. Мама Лиама бросилась вперед, расталкивая людей с дороги, чтобы добраться до своего сына, прежде чем упасть на колени. Она держала его в своих трясущихся руках и, всхлипывая, гладила по волосам, вознося молитвы тому богу, которого, по ее мнению, считала ответственным за это чудо.