Неугомонный - Соломон Яковлевич Лурье

О Зевс, отец наш! Ты на небесах царишь, Карая все дела людей — Преступные и злые: будь и для зверей Карателем и мстителем. Ты видишь, вот она стоит, скала Крутая, неприступная. Сидит она на ней, смеется надо мной. И до богов ей дела нет!.. И ты, владыка Аполлон, преступницу, Как поступаешь ты всегда, Нещадно истреби, жестоко уничтожь!

Зевс и Аполлон, карающие клятвопреступников, услышали мольбу лисицы, и очень скоро орлица была наказана. Пастухи приносили на поле в жертву богам козу. Орлица, подлетев к алтарю, схватила в когти горячий кусок мяса и принесла его в свое гнездо. К этому куску мяса пристала тлеющая искорка. Ветер раздул эту искру в яркое пламя, и гнездо, сложенное из сухих сучьев, загорелось. Орлята еще не умели летать и попадали из горящего гнезда на землю. Лисица подбежала и сожрала их на глазах у их матери. Басня оканчивалась «печатью» — событие из жизни зверей сравнивалось с событием из жизни самого Архилоха; он угрожал Ликамбу своими песнями уничтожить «его птенцов» и говорил ему:

Что в голову забрал ты, батюшка Ликамб?! Кто разума лишил тебя? Умен ты был ведь! А теперь все пальцами Показывают на тебя! Ты клятву, вижу я, великую забыл, И соль, и хлеб, и общий пир...

И действительно, Архилох не пощадил и дочерей Ликамба. Он сочинил несколько оскорбительных песенок, которые распевали все в городе. А у греков существовала поговорка: «Самая лучшая женщина — это такая, о которой меньше всего говорят». Никто не захотел жениться на девушках, о которых все злословили, и обе дочери Ликамба так и остались старыми девами. И слова Архилоха сбылись: Ликамб действительно стал посмешищем для всего города!

V. АРХИЛОХ — НАЕМНЫЙ ВОИН

Что делать человеку, вдруг ставшему нищим? В те времена для этих людей был один хороший выход: уехать на «край света», куда-нибудь в колонию, где можно быстро разбогатеть, торгуя с варварами. И действительно, в это время по всему Средиземному морю образовались греческие колонии: и в культурных странах Востока — в Передней Азии, Египте, и в Ливии, Италии, Сицилии, и даже еще дальше на Запад. Но, конечно, люди, подобные Архилоху, не ездили торговать — ремесло и торговлю они считали постыдным делом. Они намеревались или заниматься земледелием или быть воинами — охранять греков от нападений варваров, а если удастся, и грабить соседей.

Пословица говорит: «Не имей сто рублей, а имей сто друзей». Поэзия в те времена не могла дать человеку средств к жизни. Но богатые и знатные друзья могли помочь в беде. Так и случилось с Архилохом.

На Фасосе были золотые прииски. Рядом с Фасосом находилось фракийское побережье, где золота было еще больше, а пшеница давала богатые урожаи. Приехав сюда, можно было быстро разбогатеть, вывозя золото, хлеб и рабов. Уже отец Архилоха, Телесикл, вывез сюда колонию. Слух об этом распространился по всей Греции; на Фасос стремились неудачники со всей Греции в надежде разбогатеть. Понятно, что сюда прежде всего устремились соседи, постоянные соперники и заклятые враги паросцев — жители Наксоса. Большая группа наксосцев высадилась на Фасосе: они хотели изгнать оттуда паросцев, захватить их участки с садами и виноградниками и вступить в сношения, если удастся — дружественные, если нет — враждебные, с фракийцами.

А положение паросской колонии на Фасосе и без того было очень тяжелым: паросцев было очень немного, их теснили жившие на острове фракийцы. Паросцы просили прислать им подкрепление с родины. Это было их единственной надеждой на спасение, иначе им бы пришлось вернуться на бедный Парос.

Друг Архилоха, Главк, сын Лептина, знатный паросский гражданин, был настолько богат, что смог на собственные средства построить корабли и отправить на Фасос большую группу воинов, чтобы поддержать паросских колонистов и помочь им победить врагов. За ним последовали многие юноши из знатных семейств, которым надоела однообразная жизнь на Паросе; они искали интересных приключений и надеялись на быстрое обогащение — в Паросе только и говорили, что о фракийском золоте. В числе других Главк пригласил и своего друга Архилоха.

Архилох с восторгом откликнулся на это приглашение — очень уж тяжелой стала его жизнь на Паросе. Он даже выступил перед паросцами с песней, приглашавшей их присоединиться к поездке на Фасос. Она начиналась так:

К вам, измученным нуждою, речь, о граждане, моя! Бросьте Парос, жизнь морскую и смоковницы его!

И действительно, оказалось около тысячи человек, пожелавших переселиться на Фасос. Женщин с собой не брали.

Флотилия кораблей (вернее, больших парусных лодок) при попутном ветре направилась к Фасосу. Это произошло весной. Море было ласковое спокойное, и уже через неделю Главк и его товарищи достигли Фасоса. Отряд Главка был многочисленнее находившегося на острове войска наксосцев, и паросские колонисты могли бы без труда справиться с наксосцами. Спутники Главка были хорошо вооружены; нападений диких фракийцев, неорганизованных и недисциплинированных, им также не приходилось бояться.

Архилох уехал в мрачном настроении: ему не повезло ни в любви, ни в политической деятельности. Полная опасностей жизнь на острове пришлась ему по душе. Он мог хотя бы на время забыть обо всем пережитом. Его отряд совершал постоянные нападения на фракийцев, грабил и убивал их. На первых порах Архилох не видел в том ничего дурного и зазорного. Во-первых, это были не