Встречи и разлуки - Барбара Картленд

Питер, разумеется, был в восторге. Он только этого и добивался. Он предложил ей уехать с ним в Париж и провести весну на Ривьере, дожидаясь развода.

И эта несчастная дурочка согласилась. Она написала своему молодому человеку, написала родным и… сожгла все корабли. Она отправилась в Париж в блаженной уверенности, что через несколько недель станет графиней Рэнтаун.

Само по себе это высокое положение не имело для нее никакого значения, но она была так безумно, так сентиментально влюблена, что вышла бы за Питера, будь его фамилия хоть Смит или Робинсон. Ей был нужен только он и его любовь.

Через месяц она узнала правду…

Клеона замолчала. Сигарета у нее погасла.

— Надо признать, что это был очень счастливый месяц… — раздумчиво сказала она и снова умолкла.

— И что же? — спросила я.

— Жена Питера никогда с ним не разведется, что бы он ни сделал. Она правоверная католичка очень строгих правил.

— И Питер знал об этом, когда уезжал с тобой… с той девушкой?

— Конечно, знал. Он даже не потрудился написать жене, как обещал. Ситуация была ему знакома, он проделывал такие штучки уже не раз. Я оказалась отнюдь не первая.

Клеона перестала притворяться, что рассказывает чью-то чужую историю.

Когда она закончила, уголки ее рта печально опустились, а в глазах таилась такая тоска, что я в порыве невольного чувства встала на колени рядом с ее креслом.

— Клеона, — спросила я, — ты все еще любишь его?

Несколько секунд она смотрела на меня невидящими глазами, а потом резко поднялась и с ожесточением раздавила в пепельнице окурок.

— Нет, — сказала она. — Теперь уже нет. Я по-прежнему жажду любви, которая жила во мне когда-то, но теперь я испытываю к нему лишь ненависть. Да и какой смысл? Он бросил меня через полгода, а точнее, через четыре месяца. Из них последние два он томился скукой и пытался сбежать.

— Бедняжка! Что же случилось потом?

— Я вернулась. Мои родные не пожелали меня больше знать, а большинство друзей были слишком шокированы, чтобы поддерживать со мной отношения. Если бы Питер женился на мне, они бы раболепствовали передо мной, но, поскольку этого не произошло, у них появился прекрасный повод обойтись со мной как с последней распутницей, как с зачумленной, тогда как его они приняли с распростертыми объятиями.

— А зачем ты вышла замуж? — спросила я.

— Зачем я вышла замуж? — повторила она и, подойдя к туалетному столику, начала пудриться.

Клеона очень красива, даже когда у нее не накрашены ресницы. Но я видела, что она устала, а легкие морщинки вокруг глаз и у рта свидетельствовали о том, что она была старше других девушек, работавших у Канталупа.

Мне хотелось поговорить с ней еще, сказать, как мне жаль ее, но я была слишком ошеломлена рассказом и не могла собраться с мыслями.

Пока я колебалась, зазвонил телефон, и Клеона сняла трубку.

— Привет, дорогой, я надеялась, что ты мне позвонишь… — Свободной рукой она послала мне воздушный поцелуй, видимо, желая со мной проститься.

Я вышла, потихоньку закрыв за собой дверь. До меня еще долетели слова Клеоны:

— Ты же знаешь, я всегда хочу тебя видеть, быть с тобой для меня райское блаженство!

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Уайтфрайерс-парк изумительно красив. Мы добрались туда всего за сорок минут, но казалось, что Лондон остался где-то очень далеко. Дом стоит на вершине небольшого холма, и оттуда открывается вид на сады и парк.

Дом был выстроен еще в елизаветинскую эпоху. Что может быть прекраснее старинного замка из красного кирпича, который становится тускло-розовым под воздействием времени и непогоды.

Внутри дом чрезвычайно удобный. По стенам развешаны фамильные портреты, а в шкафчиках за стеклом собраны целые коллекции разных сокровищ.

Дом просто заворожил меня, я в жизни не видала ничего подобного, но остальные гости ни на что не обращали внимания, и, когда я сказала, как хорош портрет одного из графов Рэнтаун, какая-то девица ответила, захихикав:

— О, Питера не интересуют старые мастера, ведь правда, Питер? Его интересуют только молодые возлюбленные!

Эта шутка показалась мне в дурном вкусе.

Удивительно, о чем только говорят эти дамы и господа, такие воспитанные…

Вообще компания собралась довольно пестрая. Есть тут один министр, который занят тем, что обучает мексиканскую кинозвезду играть в гольф. Двое гвардейцев, которые все время играют в сквош вдвоем и ни с кем даже не разговаривают.

Есть еще один старичок, его называют «папаша», самый чудовищный сплетник в мире.

И какая-то леди Клер Как-ее-бишь. Она только и может говорить, что о лошадях. И ее лучшая подруга, которая изо всех сил старается привлечь внимание Питера.

Но Питер разговаривает только со мной. Я сижу справа от него за столом, что немного необычно, но все находят это в порядке вещей.

Вера названивает все время. Я узнала, что ее фамилия Крокстон. Муж — член парламента. Они не ладят между собой, но не могут развестись, потому что это повредило бы его карьере.

Мне известно, что она то и дело звонит ему, так как все сведения о звонках оставляют в холле на записочках, я уже видела три, адресованные Питеру и начинающиеся словами: «Звонила миссис Крокстон и просила передать…»

Питер, не глядя, бросает их в камин. И один этот его жест доказал мне яснее, чем все рассказы Клеоны, насколько он может быть жесток, когда очередная любовница ему наскучит.

Когда мы приехали вчера вечером, он не расточал никаких нежностей, вел себя довольно сдержанно и не сказал ничего такого, что могло быть воспринято как любовное заигрывание. По дороге он вел себя так естественно и по-дружески, что мне стало казаться, что он вовсе не имеет на меня никаких видов.

Однако, проводив меня в мою спальню, он показал мне большую комнату на втором этаже, выходившую окнами в сад, и сказал:

— Надеюсь, Линда, вам здесь будет удобно, а если что-нибудь понадобится, моя комната как раз напротив.

Мы переоделись к ужину. Когда я спустилась вниз, Питер смешивал коктейли возле бара, замаскированного под книжный шкаф.

Это было очень остроумно устроено. При закрытых дверцах невозможно даже вообразить себе, что за старинными кожаными переплетами скрывается нечто совершенно далекое от литературы.

Он подал мне коктейль и сказал тихо, чтобы никто не слышал:

— Вы потрясающе выглядите, дорогая, но я расскажу вам об этом попозже.

«Вот оно!» — подумала я про себя и с невинным видом, широко раскрыв глаза, спросила:

— А когда?

Он продолжал сбивать коктейль.