Вновь - Никита Владимирович Чирков

удивился ее приходу. Козырев и бровью не повел, лишь взглянул на часы в напульснике и вполне спокойно сказал:

— Пунктуальность — это хорошо. Думал, опоздаешь. Надеюсь успела закончить разговор с отцом. — Настя не успела и слова вставить, как Козырев произнес: — Я знаю, что вы что-то нашли на Авроре.

Настя бросила взгляд на Петю, но тот молча отрицал.

— Догадаться не сложно! — Козырев усиливал напор, все тверже и тверже выстраивая доказательную базу своей правоты. — Я опросил Оскара и Томаса, просмотрел все записи вашей жалкой попытки отловить беглого сотрудника. Клот что-то привез оттуда, потом все окончательно вышло из-под контроля. Как разберем завалы, так опознаем пистолет, который был либо украден, либо то изготовленная копия. Одно и другое является преступлением высшего уровня! Для этого и существуют правила и законы! Их соблюдение не допускает катастрофы!

— Мы назвали это Осколком. Происхождение неизвестно, обладает свойством накапливать и распространять энергию. Диапазон пока неизвестен.

Взгляд Пети на откровение Насти стал для нее новым испытанием, ведь он понимал, что теперь его находка станет в чужих руках оружием или предметом торга. Петя хотел успеть сделать хоть что-то полезное и решил довершить историю оправданием своего друга:

— Клот желал его спрятать от Бэккера, но что-то случилось с Осколком, и он на джипе доехал до Монолита. Мы сделали специальный кейс, как изолятор от всех излучений, дабы Осколок ни с чем не смог контактировать.

— Какой еще джип? — Искренний вопрос Козырева поставил Настю и Петю в единое положение растерянности. — Никакого джипа обнаружено не было.

— Может, он его спрятал где? Клот хотел, как лучше, потому что…

— Если объект лежит под завалами, то мы найдем его и продолжим исследование.

Тон Козырева лишал возможности высказать претензию или восклицание. Сама Настя хотела было уже возразить, но сил, как подметил Петя, все еще было недостаточно для успешного лидерства и отстаивания позиции.

— Петр должен участвовать в этом.

— Это уже вопрос к нему.

— С каких это пор ты вдруг стал против…

— С тех самых, Настя, когда это перестало быть научной тайной! Я хотел раскрыть его потенциал и создать новый источник энергии. Открыть новые элементы для будущих свершений в созидательном применении! Но теперь — как скоро он станет предметом разлада двух планет?

— Это тебя не касается. — Козырев не чурался грубости. — Твоя готовность лишиться жизни за тайну объекта и его последующего применения за пределами твоего одобрения доказывает твою некомпетентность! Вся твоя работа будет изъята и отдана тем, кто разделяет наше будущее.

— Сэр, я настаиваю, чтобы Петр продолжил работу, кроме него….

— Настаиваешь?!

— Мне не нужна твоя поддержка. — Настя удивилась достаточно сильно для потери слов. — Я никогда не признавал в тебе лидера, Настя, и сейчас не признаю. Андрею ты была зачем-то нужна, но не нам. Я сам за себя отвечаю.

— Тебя даже твой подчиненный не слушается. «Настаиваю» — рассмешила, признаю.

Лицо Козырева оставалось неприступным для понимания.

— Вы оба мало что понимаете в жизни Монолита. Что странно, ведь один стал лицом чудовищной трагедии и скорби, вторая вообще здесь родилась и росла. Церковь Наставления не без вполне аргументированной причины все больше выражает недовольство сотрудничеством с Опусом. Они хотят независимости, ибо ничто, кроме Матери, Отца и того пути, что следует за великим Наставлением, их не волнует. Все уже есть, а мы люди небольших потребностей. При этом о последствиях того, что подходит под запретное определение бунта, приходится думать мне. Но не только из-за должности, хотя я считаю умелое руководство призванием столь же редким и врожденным, сколь искусство или наука. Я на прямом контакте с Опусом. Пока мы их устраиваем. А что будет, когда столица выразит недовольство? Противостоять их силе мы неспособны. Этот Бэккер появился не просто так — и не случайно на столетие Монолита.

— Он знал про Осколок, — тихо сказала Петя с позиции смиренного слушателя. Если и можно назвать тишину громкой, то именно в этот момент испепеляющего взора Игоря, чье тяжелое молчание вот-вот сможет разрушить все вокруг своей яростью. Было сложно понять, то ли он злится на Петю за его жалостливое вкрапление в целый рассказ, то ли он реагирует на новую для себя информацию. — Он его не видел, и у него его нет. Но он откуда-то знал про него, оттого Клот и хотел его спрятать. Думали в дурака отыграть.

— Не опасно отпускать его? — спросила размеренно Настя.

— Если ему известно про объект не от кого-то из вашей группы — значит, присутствует факт слежки.

Серьезность его слов переоценить было невозможно, то был вердикт разрушительной силы, вот-вот ознаменовавший точку невозврата. Несмотря на энергию этого человека, в помещении витал устрашающий холод безысходности перед надвигающимся кошмаром.

— Эфир? Орбитальная станция связи была прислана с Опуса.

— Все было прислано с Опуса. — Петя будто бы хотел лишний раз надерзить Насте, но та догадалась не реагировать на подобный бросок, который на самом деле оказался грустным разочарованием во всем вокруг. — Само разделение науки и религии — это абсурд. Вместо созидания и единства добрались до порога вражды, хотя никто никому толком и не мешает. У нас целая планета не изучена: неравномерное магнитное поле, Топи вообще полны жизни и растительности, но нам туда хода нет, Северный и Южный полюс даже не изучили, даже не были там, и это я не говорю о пещерах и…

— Остались вопросы, почему он больше не будет работать? — Козырев прервал трагичное рассуждение Пети немного поучительно, просвечивая Настю строгим взглядом. Та выстояла напор и, переключив тему без предупреждения, заговорила так, словно лишь дополняет некогда раннюю мысль:

— Я не думаю, что Бэккер наш враг. Конфликт планет, о котором вы говорите, был упомянут и им, и, чтобы этого избежать, он и хотел скрыть от обеих сторон Осколок на Целестине.

— Он просто тобой манипулировал, дура! — цинично отрезал Петя.

— Да как ты смеешь?!

— В чем я не прав?

— Будь я дурой, я бы ему поверила. — Настя держалась лучше ожидаемого. — Не похоже, чтобы он врал мне, как-то не складывается. Да и зачем?

— Возможно, именно на это и расчет? Чтобы ты защитила его в наших глазах.

— Видимо, он верил в меня больше остальных, ведь, как мы видим, это противоречит фактам!

— Почему вы отпустили его?! — всецело ощутив стойкость Насти, Петя обратился к Игорю.

— Не думай об этом, Петр, он и объект — более не твоя проблема.

— Вы что-то недоговариваете.

— Радуйся. — Слова прозвучали столь многозначительно, сколь быстро отпало желание на любую провокацию.

Никто уже никогда не узнает, чем бы закончилась