Судьба: Дитя Неба - Элизабет Хэйдон

Она перестала играть, чтобы убрать прядь седых волос, упавшую Патриарху на глаза, в которых отражалось небо. Затем снова начала перебирать струны, тихонько напевая нежную мелодию без слов.

Патриарху становилось все труднее дышать. Рапсодии довелось повидать на своем веку немало смертей, чтобы понять: конец близок. Она наклонилась к его уху, и ему на лицо упала слезинка.

— Мои последние слова… произнеси их за меня, — прошептал он. — Ты… знаешь.

— Да, — ответила Рапсодия.

Она положила руку на грудь умирающего Патриарха, чтобы его голос слился с ее собственным, глубокий, звонкий, как во времена его юности.

— Превыше всего остального я желаю тебе познать радость.

Благостная улыбка озарила лицо старика, и он закрыл глаза. Мелодия набрала силу, а когда последний вздох слетел с его губ, Рапсодия запела лиринскую Песнь Ухода, стараясь придать ей мягкую нежность, которую так любил Патриарх в звуках лютни.

Пасмурный день на мгновение прояснился, когда земные узы ослабли и душа Патриарха вознеслась к свету. Впрочем, собравшиеся заметили лишь, как вспыхнул солнечный луч на его груди, и только Рапсодия видела уносящуюся ввысь душу и послала воздушный поцелуй небесам. Затем она взглянула на Благословенных, которые в потрясенном молчании застыли в углу двора. Ян Стюард и Колин Абернати, побледневшие, не в силах унять дрожь, держались за руки. Ланакан Орландо стоял молча, причем его лицо ничего не выражало, а Филабет Грисволд и Найлэш Моуса с трудом справлялись с яростью.

Тихонько вздохнув, Рапсодия произнесла:

— Мне кажется, пришло время нам всем помолиться.

Акмед налил себе еще один полный стакан бренди и передал бутылку Грунтору. Сержант посмотрел на своего короля, потом поднес бутылку к толстым губам и сделал большой глоток.

День коронации Рапсодии превратился в самый настоящий кошмар. Ее искусство Дающей Имя помогло успокоить испуганных гостей и собравшихся зрителей, и она оставалась во дворе за полночь. Она утешала тех, кто скорбел о смерти Патриарха, и благодарила всех, кто пришел, чтобы посмотреть на коронацию. Сейчас она принимала ванну, надеясь смыть с себя усталость и пережитый ужас. Ее друзья фирболги сидели у камина в ее апартаментах, обсуждая, какие следует предпринять шаги, и дожидаясь, когда она наконец к ним выйдет.

— Как ты думаешь, она заметила стрелку? — Акмед сделал еще один большой глоток и сжал зубы: крепкий напиток обжег ему горло.

— Ни в коем случае, — заявил Грунтор и тоже отпил из бутылки. — Она думает, старый сам помер. Он же давно про это твердил.

— Хорошо. Вряд ли она одобрит наше поведение, если узнает, что смерть ее друга послужила отвлекающим маневром.

Грунтор нахмурился, но ничего не сказал.

Через несколько минут в комнату вошла Рапсодия с мокрыми волосами, в халате и с полотенцем в руках. Она направилась к огню, радостно взметнувшемуся при ее приближении, и склонилась над ним, чтобы высушить волосы. Певица тряхнула головой, и влажные локоны упали ей на лицо, порозовевшее после теплой ванны. Затем она подошла к Грунтору, взяла у него из рук бутылку, сделала глоток и уселась к нему на колени.

— Боюсь, скоро никто не захочет посещать мои праздники, — вздохнула она.

Грунтор хихикнул. Акмед лишь улыбнулся в ответ, и глаза Рапсодии потемнели.

— Спасибо вам за помощь. Без вас я бы ни за что не справилась.

— На самом деле все гораздо хуже, чем ты думаешь, — сказал Акмед и, осушив стакан, налил себе новую порцию. — Наш дружок из Подземных Палат решил принять участие в церемонии. — Увидев в глазах Рапсодии вопрос, он пояснил: — Сегодня я узнал, в кого вселился ф’дор.

Рапсодия так резко выпрямилась, что чуть не свалилась с колен Грунтора.

— И кто это?

Акмед поставил на стол стакан и спокойно ответил:

— Ланакан Орландо, Благословенный Бет-Корбэра.

— Ты уверен? — В ее широко раскрытых глазах читалось сомнение.

— Совершенно. Я почувствовал его, когда Патриарх и Благословенные покинули экипаж. Мне удалось его выследить и уловить ритм его сердца. Это он, демон захватил его.

Рапсодия, задумавшись, прислонилась к плечу Грунтора.

— Да, похоже на правду. Патриарх говорил, что отправлял Ланакана лечить раненых и благословлять армии. Таким образом он получил к ним свободный доступ. Он мог подчинять их себе во время благословения, и в дальнейшем они выполняли все его приказы. Ублюдок! Элендра подозревала Анборна, потому что он тоже часто бывал в армиях.

— Он все время топтался у нас под носом, — проворчал Грунтор. — Навязывался нам в священники. Здорово, что мы, болги, безбожники и нам ничего не грозит после смерти.

— Но есть и хорошая новость, — кивнув, продолжал Акмед. — Мне кажется, он не знает, что мы его раскусили. Своевременная… э-э, несвоевременная кончина Патриарха отвлекла его, и нам не пришлось действовать на месте.

— Какая удача, — пробормотал Грунтор, и Акмед стрельнул по нему сердитым взглядом.

— Я только одного не понимаю, — с задумчивым видом сказала Рапсодия. — Благословенный каждую неделю проводит службу в базилике Бет-Корбэра. Как и все остальные в своих приходах, кроме Колина Абернати: у Неприсоединившихся государств нет своей базилики. Храмы священны, их благословили сами стихии. Трудно поверить, что демон, пусть и очень могущественный, в состоянии с ними справиться. Если он осквернит священную землю, чтобы иметь возможность на ней находиться, стихия, которой посвящена базилика, тут же все восстановит.

— Ты помнишь, какой стихии посвящена базилика в Бет-Корбэре?

Рапсодия задумалась, вспоминая свой разговор с лордом Стивеном.

— Кажется, ветру, — произнесла она наконец. — Да, точно, ветру. Помните, как красиво поют колокольчики, которых там тысячи? Их слышно во всех концах города.

— Да, вот так задача, — пробурчал Грунтор. — Но невозможного не бывает.

— Именно, — подтвердила Рапсодия. — И что же мы теперь будем делать?

— Ну, мы с Грунтором отправимся сегодня или завтра вслед за его караваном, — ответил Акмед, допивая бренди. — Я попросил Сильвию сообщить тебе, когда Благословенные соберутся разъезжаться по домам. Проследить за ним будет нетрудно.

— А как же я? — с возмущением поинтересовалась королева лиринов.

— Ты временно останешься здесь. Если ты уедешь сразу после коронации, это может вызвать подозрения. Мы займемся разведкой, попытаемся понять, что происходит. Затем вернемся сюда и спланируем, как мы его прикончим. У тебя будет несколько недель, чтобы наладить тут новую жизнь. Разумно?

— Наверное. — Рапсодия посмотрела в окно. — Только давайте не будем ждать слишком долго, ладно? Я не хочу, чтобы количество невинных жертв увеличилось.