Судьба: Дитя Неба - Элизабет Хэйдон

— Не смешно, — заявила Рапсодия, но, не выдержав, засмеялась.

Грунтор окинул взглядом нетронутую еду на подносе и подхватил один из деликатесов.

— А ты чего не кушаешь, миледи? Ну съешь хотя бы кусочек. А то грохнешься в обморок прямо на церемонии.

— Вот и хорошо, — пробурчала Рапсодия. — Может, они подумают, будто я умерла, и коронуют кого-нибудь другого. Впрочем, я, к сожалению, никогда не падаю в обморок.

Она взяла пирожок и откусила кусочек. Неожиданно в дверь постучали.

— Вы готовы, миледи? Процессия уже собирается.

Рапсодия, у которой был полный рот еды, пробормотала что-то неразборчивое, быстро проглотила пирожок и ответила:

— Я скоро буду готова, Сильвия.

Нисколько не стесняясь Грунтора, она сбросила халат, разгладила нижнюю юбку и подошла к шкафу. Роскошное платье, произведение искусства лиринских портних, висело на атласной вешалке. Рапсодия осторожно, стараясь не помять, надела его.

— Эй, Грунтор, застегни-ка мне лиф, — попросила она, протягивая ему крючок для застегивания пуговиц.

Грунтор беспомощно на нее уставился, не понимая, что от него требуется, и тут, постучав, в комнату вошла Сильвия. Она держала в руках сверкающую в лучах солнца нитку мелких жемчужин, подарок морских лиринов, которые должны были украсить сложную прическу Рапсодии.

— Давайте я вам помогу, — поспешно сказала она и забрала крючок из рук Грунтора. — Ну-ка, миледи, повернитесь, мы на вас поглядим.

Рапсодия послушно повернулась. Великан фирболг и миниатюрная лиринка замерли от восхищения. Великолепные волосы Рапсодии были уложены в сложную прическу: спереди венок из крошечных золотых цветов, а остальные волосы убраны назад, чтобы открыть ее прекрасное лицо, и заплетены в толстую косу, скрепленную заколкой, украшенной осколками Алмаза, оказавшимися слишком мелкими для короны.

Ее платье было самым настоящим чудом. Мягкая шелковая ткань переливалась всеми цветами радуги и словно сияла собственным светом. Платье идеально облегало фигуру. При этом каким-то непостижимым образом оно казалось белым. Лиринские портнихи лучше кого бы то ни было знали, как сделать лиринку еще красивее, выгодно подчеркнув все достоинства ее фигуры: длинные рукава, доходящие до запястий, чуть заниженная линия талии, пышная юбка, ниспадающая до самого пола. К плечам была прикреплена белая атласная пелерина — для украшения и чтобы Рапсодия не замерзла. Из-под платья выглядывали носки крошечных шелковых туфелек.

— Ты настоящая красавица, — с восторгом заявил Грунтор. — Давай, пошли. Ой еще ни разу не командовал почетной стражей. Не хочется опоздать.

На церемонии коронации присутствовали только занимающие самые высокие посты лирины четырех кланов, ближайшие друзья Рапсодии и почетный караул. Грунтора определили на эту роль, поскольку лишь охрана имела право на оружие, а Рапсодия знала, что великану будет не по себе, если он останется безоружным.

Кроме своего старого друга, Рапсодия, проигнорировав удивление Элендры, пригласила в свой почетный караул Анборна, а также Гвидиона Наварна, сына лорда Стивена. Анборн был явно доволен, несмотря на то что он оказался в компании с тринадцатилетним мальчишкой, а почетным караулом командовал болг. Когда Рапсодия вошла в ротонду дворца Ньюид-Дда, он сделал непристойный жест, показывая, что она выглядит просто потрясающе. Рапсодия рассмеялась, благодарная ему за то, что он несколько разрядил торжественную обстановку, наводившую на нее такой ужас, что ей хотелось немедленно сбежать.

Она поцеловала Гвидиона Наварна, своего первого приемного внука, лицо которого от смущения сделалось такого же цвета, как и алый плащ Риала. Подросток дрожал от возбуждения, оказавшись рядом с легендарным намерьенским героем и великаном сержантом, который развлекал его разными байками. Пока они ждали своего выхода, он успел показать мальчишке, как следует доставать вшей из складок кожи и прочие интимные вещи. Зазвучал сигнал серебряного рога, означавший приближение королевских саней.

Огромные двери дворца Ньюид-Дда распахнулись, и четыре чалые лошади, запряженные в украшенные искусной резьбой сани, одновременно замерли на месте. Лирины выше всего ценили чалых лошадей, в особенности пятнистых, поскольку их легко спрятать в лесу. Их гривы были заплетены в красивые косички, а сами они выглядели торжественно и великолепно.

Риал провел Рапсодию по выстеленной ковром дорожке к саням, помог сесть внутрь и аккуратно расправил атласную пелерину. Процессия двинулась в путь, медленно поднимаясь вверх по заснеженному склону Томингоролло, чтобы войти в тронный зал, где Рапсодию ждала корона лиринов.

Новую королеву лиринов короновал не священник и не представитель знати, поскольку таковых просто не оказалось. Лесным жителям Тириана ближе всего были постулаты Гвинвуда, а не Сепульварты, хотя несколько веков назад здесь имелись последователи обеих конфессий. Рапсодия, не объясняя причин, категорически отказалась от официального благословения Главного жреца филидов. Впрочем, за несколько дней до церемонии пришло известие, что новый Главный жрец, Каддир, куда-то исчез и за две недели, миновавшие после лесного пожара, его никто не видел. Лиринские священники, прошедшие обучение у Ллаурона, предложили свои услуги, и Рапсодия приняла их с благодарностью.

Как и в тот вечер, когда Рапсодия вернула короне жизнь, священная диадема сама признала новую правительницу лиринов. Рапсодия остановилась перед серебряным пьедесталом и медленно открыла ларец. Как только она прикоснулась к сияющим камням, они тут же ожили, стали прозрачными, поднялись в воздух и замерли у нее над головой. Даже те, кто присутствовал на совете послов и уже видел это, застыли в благоговении. Когда сияние превратилось в ореол призрачного света, Рапсодия посмотрела на Акмеда и улыбнулась, а он кивнул ей в ответ. Затем она взглянула на Элендру и гордо выпрямилась. Лиринская воительница едва заметно поклонилась ей, и Рапсодия увидела в ее глазах одобрение.

Риал опустился на колени и произнес слова благословения на древнем языке лиринов, которые именно так приветствовали своих королей во времена, когда еще никто не знал о существовании намерьенов:

«Inde aria tiron seth severim vur amasmet voirex» — «Да одарят тебя звезды своей зоркостью и мудростью, чтобы ты вела нас за собой, как вели бы они, если бы могли говорить».

Все присутствующие, кроме почетного караула, опустились на колени и повторили слова лорда-протектора.

Ощущение бессмысленности происходящего, не покидавшее Рапсодию, вдруг исчезло, и она, склонив голову, вознесла молитву богам, умоляя их помочь ей стать достойной людей, поверивших в нее.