Судьба: Дитя Неба - Элизабет Хэйдон

— Знаешь, почему он остался в доме Патриарха? — спросил Акмед.

— Чтобы подчинить себе побольше людей?

— Это тоже, но главное — он не может войти в базилику. Там же священная земля.

Сержант, так и не справившийся с изумлением, остановился у задней двери, ведущей в темный вестибюль рядом со входом в неф, самую обширную часть базилики, где во время службы обычно стояли или сидели верующие. Он задумчиво пинал мусор, оставшийся после похорон: разбросанные тут и там перья, затоптанные ногами тысяч людей, пришедших проводить Патриарха, чтобы помочь его душе быстрее вознестись к Свету, лепестки цветов, оплывшие свечи. Грунтор рассеянно размышлял о том, остался ли пепел Патриарха на алтаре, где пылает огонь, или часть его осела на мозаичный пол у него под ногами.

Акмед уже в тысячный раз оглянулся через плечо, желая убедиться в том, что остался один в огромном соборе, затем медленно прошел по главному проходу святилища к длинной широкой лестнице, где на верхней площадке возвышался погребальный костер, разведенный прямо на алтаре. Кафедральные колокола на высокой башне, известной под названием Шпиль, пели погребальную песнь в честь покинувшего этот мир Патриарха. Добравшись до подножия лестницы, Акмед остановился, затем смущенно откашлялся — базилику окутывал дым, и ему было трудно дышать.

— Терпеть не могу священников, — громко сказал он, не сводя глаз с дымящихся углей, залитых святой водой. — Я пришел сказать… мне жаль, что так все вышло, — прошептал он. — Будь у меня выбор, ничего бы этого не случилось.

Собор не ответил ему, лишь на улице монотонно звонили колокола.

— Ваша смерть спасла ей жизнь. И хотя мы с вами не встречались, я уверен, что, знай вы, как обстоят дела, вы бы меня поняли.

Неожиданно Акмед у стало не по себе, он быстро повернулся и промчался по проходу к вестибюлю. Уже у самой двери он еще раз обернулся, чтобы взглянуть на алтарь, окутанный тенями.

— Прощайте, святой отец, — шепнул он.

63

Тириан

Все утро Рапсодия занималась отвратительно скучными и утомительными делами и с радостью отправилась в ванну. В спальню она вернулась довольная и отдохнувшая, завернувшись в простой, но изумительно красивый халат, сшитый специально для нее лиринскими мастерицами. Легкая, под цвет ее глаз ткань ласкала кожу и не стесняла движений.

Глубоко вздохнув, Рапсодия улеглась на кровать, глядя на служившие столбиками изящные стволы золотянки, чьи зеленые ветви переплетались у нее над головой, а листья, залитые солнцем, отбрасывали кружевные тени на постель. В очаге весело трещал огонь, прогоняя из комнаты холод и согревая деревья, — в спальне царило вечное лето, даже сейчас, зимой.

Внизу во дворе послышался какой-то шум, и Рапсодия, подойдя к окну, протерла его рукой, собираясь посмотреть, что там случилось. Вдалеке, у ворот, она разглядела довольно большую кавалькаду в окружении лиринских стражников: всадники, выстроившись в неровную линию, направлялись в сторону дворца. К ним присоединялись все новые и новые люди, слышался смех и радостные крики, перемежавшиеся короткими перебранками.

Рапсодия накинула поверх халата мягкий плащ, надела сапоги и вышла из спальни в надежде отыскать Риала, своего главного советника и вице-короля. За то короткое время, что она правила лиринами, Рапсодия привыкла полагаться на него во всех вопросах, касающихся дворцовой жизни, обычаев и государственных дел. Рапсодия не сомневалась, что Риал знает, в чем дело.

Она обнаружила его возле стены, окружавшей дворец. Риал с, мрачным видом наблюдал за стражниками и слугами, переписывавшими имена посетителей и предметы, которые те привезли с собой. Тронув его за рукав, Рапсодия спросила:

— Риал, что ради всех святых здесь происходит?

Риал повернулся и, быстро схватив ее за руку, потащил подальше от толпы. Он остановился, только когда они завернули за угол сторожевой башни, склонился к ее руке и поцеловал изящные пальцы.

— Доброе утро, миледи. — Он улыбнулся Рапсодии, и на его изборожденном морщинами лице появилось ласковое выражение, к которому она уже успела привыкнуть. — Я думал, вы на площадке для упражнений с мечом. — Вокруг его губ резвились маленькие облачка пара.

— Я там была, но мне довольно быстро надоело. Кажется, сегодня Хиледрейт и Келстром сговорились вытряхнуть из меня душу. Я сдалась. А что здесь происходит? Кто эти люди?

— Претенденты, ваше величество, — вздохнув, ответил Риал.

— Претенденты? В каком смысле? Мне казалось, что у лиринов не существует брачной лотереи и женщины сами выбирают себе супругов.

— Так и есть, ваше величество. Эти люди претендуют на вашу руку или являются послами лордов, мечтающих назвать вас своей женой.

Рапсодия подошла к углу и осторожно выглянула из-за него. Толпа стала еще больше, и радостные вопли заполнили двор оглушительным шумом.

— Вы шутите? — спросила она, глядя на толпу. — Их тут несколько десятков.

— Скорее, сотен. Мне очень жаль, миледи. Я рассчитывал оградить вас от этого зрелища.

— Я не понимаю, Риал, — с долей недоверия проговорила Рапсодия. — Зачем они сюда явились, да еще в такой холод? Я же не объявляла, что ищу себе спутника жизни.

Риал предложил ей руку, и они направились во дворец.

— Нет, не объявляли, Рапсодия, они и нас всех потрясли до глубины души. Мы предполагали, что кто-нибудь из них явится в течение первого года после коронации, пожелав объединить свои владения с Тирианом посредством брачных уз. Как правило, первыми прибывают главы старейших лиринских домов, поскольку они раньше узнают о коронации новой королевы. Так было с королевой Терелл. Мой отец в то время служил пажом и часто рассказывал о том, как все происходило. После коронации около дюжины соискателей простояли у дворцовой стены всю ночь. А во дворце несколько дней царил самый настоящий переполох. Но происходящее сейчас не идет ни в какое сравнение с тем, что было тогда. Многие из тех, кто сюда явился, не лирины. Это регенты других земель, среди них даже есть представитель Хинтервольда. Без сомнения, они хотят объединить свои королевства с вашим. Но если вы мне позволите сделать предположение, я скажу, что политические мотивы стоят у них на последнем месте. Мне кажется, дело в вас самой, а не в желании править Тирианом.

— О чем это вы? Никто из них меня не знает, по крайней мере, я никого из них никогда не видела.

Риал фыркнул. Он уже привык к тому, как Рапсодия относится к самой себе, и не удивлялся.

— Мне представляется, что вы обладаете некоторыми качествами, благодаря которым новости о вас распространяются быстрее, чем это можно даже представить.