Мятежный дом - Ольга Чигиринская

— Я полагаю, ты уже интересовался историей дома Рива и текущим политическим раскладом. Но поскольку черпать сведения ты мог только из открытых источников, твои представления нуждаются в некоторой корректировке.

Она сделала паузу, но Дик не воспользовался случаем вставить слово. Он кивнул — мол, слушаю внимательно — и продолжал есть.

— В настоящий момент в доме Рива соперничают две политический силы, — сказала Аэша Ли. — Это космоходы и планетники. Первых численно меньше, но они сплоченней, и у них больше представителей во властных структурах. У них большинство в Совете Кланов, поскольку даже самый захудалый космоходческий клан, обладающий одним-единственным кораблем, плотно севшим на грунт, имеет там своего представителя. Из них полностью состоит Совет Капитанов, во многом определяющий внешнюю политику Дома Рива. В их руках флот — все, что осталось от флота — войска планетарной обороны и Бессмертные. Наконец, на их стороне тайсёгун, их заступник, герой и знамя. Другая сила, планетники, представляет собой простое большинство населения. Космоходы удерживаются на верхушке власти, вообще говоря, лишь потому, что планетники пока еще не осознали себя как сила. Они разобщены, каждый из кланов, ориентированных на планетарную экономику, стремится действовать в своих узких интересах и в других кланах видит в первую очередь конкурентов. Осознание того, что у них могут быть общие интересы, пока еще не пришло. Но очень скоро оно придет, потому что Шнайдер, объявив полгода назад о начале исхода на Инару, многих заставил понять, насколько они такого исхода не хотят. Консолидация планетников — дело времени, причем самого ближайшего. Ты любишь вымакивать мясной сок? Я просто обожаю, — она протянула Дику пластинку бустерного хлеба. Юноша раскрошил ее в банку и стал ждать, пока ломти пропитаются жирной подливой. Аэша Ли меж тем продолжала:

— Эту консолидацию затрудняет и идеология дома Рива, которая превозносит в первую очередь образ жизни космохода и полагает планетарную жизнь базой морального разложения. С одной стороны, все кланы ведут свое происхождение от космоходов и являются собственниками кораблей и флотилий, вслух разделяя эту идеологию. С другой стороны, кланы, которые при этом развивают и планетарную экономику, сталкиваются с высокомерным отношением со стороны кланов, оставшихся сугубо космоходческими. Обида усугубляется тем, что при этом космоходы фактически живут за счет планетников. Да, у планетников нет большинства ни в Совете Кланов, ни в Совете Капитанов — он они при желании легко покупают голоса обнищавших космоходов. Те, в свою очередь, компенсируют свое унижение еще более высокомерным отношением к планетникам. Петля затягивается все туже. Как только планетники осознают общность своих интересов — в Совете Кланов победят изоляционисты, мечтающие запретить Шнайдеру дальние походы, перебить рейдеров и превратить Картаго в автаркию. Ты знаешь, что такое автаркия?

— Нет, но идея перебить рейдеров мне нравится.

— Мне тоже. Это единственное, что мне нравится в позиции изоляционистов. Потому что автаркия, мальчик — это экономика, замкнутая сама на себя. А такую экономику неизбежно ждет стагнация. Загнивание без притока свежей крови. Технически мы будем отброшены на столетия назад, в эру примитивного терраформирования и грязных реакторов на тяжелых металлах. И когда сюда придет Империя — она сделает нас своей колонией без малейших усилий.

— Вы пока не сказали мне ничего нового. И не объяснили, при чем тут я.

— Терпение, мальчик — главное достоинство синоби.

— Я не синоби!

— Но если ты намерен нас переиграть, тебе потребуется еще больше терпения, — старая ведьма улыбнулась. — Так вот, учитывая, что планетники могут попросту покупать голоса космоходов, эту разобщенность между их кланами можно только благословить. Ну и, конечно же, тщательно поддерживать. Лорел Шнайдер блестяще это удавалось. Она разводила кланы по углам железной рукой в бархатной перчатке, не давая им ни объединяться, ни переходить к открытой вражде. Как только ты ее убил — обострились многие конфликты. Например, холодная война между Сэйта и Сога после ее смерти перешла в стадию горячей. Вот, например, при чем тут ты.

Дик смял в кулаке опустевшую банку.

— Знаете что, — сказал он. — Я много себя проклинал за ту смерть. И другие меня много проклинали, а я терпел. Но любое человеческое терпение лопнет рано или поздно. Скажете, не она послала Моро за своей дочерью? Скажете не она отдала меня ему, зная, что меня ждет? Не она позволила ему довести меня до того, что я уже ничего не соображал? Не она, в конце концов, промолчала, когда ее брат отдал приказ уничтожить порт Минато?! Да будь я одним из вас — вы бы решили, что я не только право имею, но и обязан попытаться ее зарубить, чтобы честь восстановить! Вы убиваете друг друга на поединках за меньшее! Ройе прикончил несколько человек, которые охотились на чернышей — только для того, чтобы его боялись и считали помешанным на защите зверушек. Это ничего. Это можно! Ройе все уважают! А мне все тычут в нос этим убийством, как будто бы я сам не знаю, какой это ужас, и считаю себя страшным героем!!

Он вдруг обнаружил, что стоит, нависая над Аэшей Ли, и орет ей в запрокинутое лицо.

— Кодзо, — спокойно сказала женщина.

«Мальчишка, сопляк…» Слово — как оплеуха.

— Сядь и не вопи, — продолжала Ли. — Разве я высказала тебе хоть слово упрека? Да, Лорел была прожженной сукой с ангельским личиком. Пусть не такой прожженой, как я — все же я вдвое старше. Но сукой отменной. Она скормила свиньям не только тебя и Карин Судзу, тут счет идет на сотни. И я нисколько не спорю, что Лорел поступила глупо, передав тебя Моро, и дважды глупо, приревновав Моро к тебе и пожелав лично убедиться, что между вами… ничего личного. По меньшей мере, с его стороны, — старуха отвратительно усмехнулась. — Ну а вариант мести за Сунагиси тебе предлагали на суде. Ты сам отпирался, верно? Пойми главное, мальчик — вопрос твоей моральной правоты меня просто не волнует. Как и чувства — твои, Лесана, Шнайдера, да и мои собственные. С ее смертью возникла пробоина, которую я сейчас затыкаю своей старой задницей. И вдруг совершенно неожиданно возникаешь ты — и помогаешь эту пробоину латать. Ну, как умеешь — но это дело поправимое. Ты нужен, чтобы поставить еще несколько латок.

— Это каких же?

— Гемы. Планетарная экономика держится на них, и даже если какое-то количество бывших космоходов, севших на грунт, удастся-таки приставить к делу — они не решат проблемы нехватки рабочих рук.

— Ваш Шнайдер объявил об элиминации гемов, — юноша сидел теперь неподвижно, леденея от ненависти к этой… женщине, которой одинаково легко что использовать человека, что убить его.

— Да. И до крупных производственников уже дошло, что это значит. Они уже стремятся получить от гемов потомство, пока не вышел закон о принудительной стерилизации. Даже от гемов четвертого поколения, для которых закон о принудительной стерилизации уже существует. Ты понимаешь, что это значит? Ты вообще разбираешься в генетике?

Дик мотнул головой.

— Это значит, — с готовностью пояснила Ли, — что производственники неизбежно окажутся в оппозиции к Шнайдеру и к этому закону. А еще это значит, что следующее поколение гемов будет гораздо меньше сковано поведенческими модификаторами. Потому что нехватка этологов чувствуется уже сейчас. И потому что из-за скрещивания разных спецификаций ТЭКа какие-то модулирующие гены будут гаситься доминантными. То, что мы делаем с гемами, может быть ужасным с твоей точки зрения — но это встраивает их в общество. И дает им возможность ощущать себя при этом более-менее комфортно. Нет, не спорь, я ведь знаю, что ты скажешь: понравился бы такой комфорт нам самим? Нет, не понравился бы. И я не собираюсь порицать тебя за то, что ты начал ломать эти схемы. Они все равно рухнут так или иначе — и мы погрузимся в хаос. Если кто-то не даст нам других. Кто-то вроде тебя.

— Да? А как насчет того, что я имперский безумец?

Старуха улыбнулась по-кошачьи.

— Способ ментальной резервации, от которого волком воют этологи в Пещерах, ты придумал сам? Или где-то вычитал?

— У святого Брайана, — огрызнулся Дик.

— Как бы то ни было, — сказала женщина, — у тебя получается. Поэтому я хочу, чтобы Салим расширялся — и чтобы ты продолжал свое дело.

— Я бы его продолжал и без вашей просьбы, — попытался съязвить Дик. Но смутить главу клана синоби было сложней, чем смутить ящик, на котором она сидела.

— Не сомневаюсь. Это наименее важная из задач, для выполнения которых ты мне подходишь. Важнее другое. Как я уже сказала, среди планетников нет консолидирующей силы. Их смутное недовольство происходящим не переходит в хоть сколько-нибудь осмысленные действия. Им нужен кто-то, кто поможет им сплотиться. Пока что я вижу двух претендентов на эту роль. Первый — лорд Маргин Кимера, глава клана Кимера, неформальный лидер изоляционистов. Его победа в совете кланов закончится, во-первых, автаркией, а во-вторых, диктатурой клана Кимера. Второй кандидат меня радует несколько больше… — Аэша Ли чуть склонила голову на бок, предлагая Дику догадаться, о ком идет речь.