Колониальная служба - Мюррей Лейнстер

Торжество Ларсена было таким же грандиозным, как прежде — ярость.

— Он это сделал! Он добрался до рубки!

Рыжий старпом что-то пробормотал. Ларсен нажал кнопку связи.

— Вызываю «Данаю»! — рявкнул он в микрофон. — Вызываю «Данаю»! Отвечайте! Что происходит у вас на борту?

Послышалось знакомое хныканье, и за ним — голос инженера. Он пытался восстановить дыхание, как ребенок после истеричного плача.

— Здесь… здесь никого нет! Шлюпок нет. Здесь никого нет, никого! Корабль брошен! Что… что мне делать?

Горн не знал, радоваться ему этому известию или нет. С одной стороны, раз нет шлюпок, есть шанс, что Джинни спаслась, но смогут ли шлюпки добраться до населенной планеты, или они потеряются в бесконечности, обрекая людей на долгую и мучительную смерть? Горн вспомнил о разрушениях, произведенных командой «Тебана» на Гермесе, и слепая ярость чуть не поглотила его рассудок.

Нытье инженера вовремя вернуло Горну самообладание.

— Я не умею пилотировать корабль! Мне страшно! Что я должен делать?

Голос Ларсена жестко произнес:

— Ты около панели управления. Прямо перед тобой репетиры гироскопов. Показания на одной шкале — сто девяносто два градуса. Это галактическая долгота. На второй — двадцать четыре. Это твоя широта. Повтори показания.

Часть сознания Горна слушала и понимала. Другая часть следила за надрывным звуком двигателей, к которому он уже почти привык. Он услышал, как Ларсен пролаял команды, диктуя инженеру последовательность действий. Он слышал нервные ответы никчемного человечка. Но все это не имело для Горна ни малейшего значения. С мучительной болью он понимал, что Джинни подверглась нешуточной опасности, и с холодной яростью намеревался добраться до того, кто был виноват в происшедшем, и отплатить ему сполна. Кто был виноват? Да, Ларсен, конечно! Но не он один. Ларсен не сам превратил «Данаю» в брошенный корабль, у него были сообщники. Горн собирался отыскать каждого, кто принимал хоть малейшее участие в этой катастрофе, и убивать, убивать… Добродушный, покладистый конструктор оригинальных двигателей исчез полностью, а вместо него появился человек, мыслящий иными категориями и действующий по совершенно другим правилам.

Ларсен продолжал орать:

— Стой, где стоишь! Хватит скулить, я тебя посажу.

Горн воспринимал звуки и запахи, мог видеть и осязать, но эмоции были полностью отключены. Он загнал беспокойство о Джинни глубоко внутрь, зная, что не может позволить себе никаких эмоций. Он должен быть холодным, коварным и убедительным, пока не узнает, что произошло и кто виноват в случившемся. Тогда он отреагирует! И помоги Боже тем, кто хоть краем мысли был в курсе готовящегося преступления.

— Продиктуй мне параметры двигателей, — скомандовал Ларсен, потом выругался и отменил приказ:

— К черту! Забудь. Там нет двигателя Рикардо, а на этих новомодных штуках сесть невозможно, даже если от этого зависит твоя жизнь. — С лайнера донеслось испуганный всхлип, но Ларсен не стал ждать нового приступа причитаний. — Заткнись! Там есть аварийные движки. Когда я подведу тебя к кромке атмосферы, включишь их в режиме аварийной посадки, с пустым кораблем они должны справиться. Автоматика проложит курс по радарным пеленгам и посадит твой корабль куда нужно.

Горн знал, что капитан говорит правду. Когда двигатели Рикардо были широко распространены, за счет громадного расхода топлива и при хорошем пилоте корабль мог взлетать или садиться без посадочной ловушки где угодно. Современные лайнеры не приспособлены к таким операциям, но на случай непредвиденных ситуаций существовали аварийные двигатели, работавшие в автоматическом режиме. От пилотов требовалось только включить эти двигатели, а потом молиться. Теоретически автоматика позволяла кораблю сесть на любой планете, а на практике… Автоматика есть автоматика, лайнер — не миниатюрный разведчик, да и планеты бывают разные, так что случалось всякое.

Горн вернулся к двигателям. Он еще раз, более тщательно, чем раньше, проверил все подозрительные узлы: кое-что отладил заново, кое-что подремонтировал. Через несколько часов двигатели были в лучшем состоянии, чем когда-либо за последние двадцать лет. Сосредоточась на ремонте и отладке, Горн краем сознания отмечал, когда «Тебан» разгонялся, а когда летел с постоянной скоростью, начинали работать установки искусственной гравитации. Он слышал, как Ларсен выкрикивал команды маленькому инженеру, квакавшему ему в ответ с «Данаи». Было забавно, что инженер, вышвырнутый сквозь космическую пустоту на «Данаю», теперь страстно мечтал вернуться на «Тебан». Оказалось, что он знал только двигатели Рикардо, если его представления об этой системе можно назвать знаниями. Оказавшись на одном из самых совершенных кораблей гражданского флота, с неограниченным запасом топлива, инженер был обречен годами в одиночку сходить с ума и никогда не найти обитаемого мира. Такая перспектива его пугала до смерти. Хныча от страха, он слепо повиновался приказам Ларсена, стремясь вернуться к тем, от кого совсем недавно убегал.

Занимаясь двигателями, Горн не замечал времени. Он находился в покое, сходном с покоем хищника в засаде, и старался продлить его как можно дольше. Горн знал себя, — когда ожидание закончится, то он станет смертельно опасным, гораздо опаснее, чем кошмарное чудовище из болот Альтаира. Такое уже случалось в его жизни, и потом, став конструктором космических двигателей, он не любил вспоминать подобные эпизоды.

Слабый толчок, отметивший очередную посадку «Тебана», заставил его внутренне собраться.

Когда рыжий старпом и Ларсен прошли через машинное отделение, Горн с нехорошей ухмылкой включил одно из многочисленных секретных устройств собственного изобретения. Он не только ремонтировал двигатель, но и внес в его конструкцию некоторые усовершенствования, сделав агрегат послушным орудием в своих руках.

Затем, смешавшись с командой, толпившейся у люка, Горн вместе со всеми вышел из корабля. Члены экипажа «Тебана» хотели поскорее узнать, в каком преступлении они оказались замешаны на этот раз, а главное, какой доход удастся получить. Горн держался вплотную к Ларсену и старпому, стараясь не привлекать к себе внимания. Когда они дошли до выжженной аварийными двигателями «Данаи» земли, то увидели открытый пассажирский люк. В нем, как карикатура на человека, нелепо скукожилась фигура бортинженера. С застывшей на лице смесью ужаса и облегчения старый пьяница завороженно смотрел на Ларсена. Когда капитан и рыжий старпом в тяжелых ботинках бодро зашагали по горячей почве, инженер вышел из оцепенения и юркнул в недра корабля.