Мемуары генерала барона де Марбо - Марселен де Марбо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Этот негодяй родился в Париже, казалось, был неплохо воспитан и даже образован. Страсть к игре разорила его, он бежал от своих кредиторов, укрылся в Австрии, где из желания найти средства к игре предложил свои услуги австрийскому штабу. Ночью лодка перевезла его с левого берега Дуная на правый, в 1 лье под Эберсдорфом, и забрала на следующую ночь по условному сигналу. Он уже успел совершить много таких поездок, прибывая на остров и выезжая с него в солдатской одежде, смешиваясь с разными отрядами, которые постоянно отправлялись в Эберсдорф за продовольствием и материалами. Боясь, что если он останется один, то его разоблачат, он всегда был в людных местах и работал с солдатами на укреплениях. Он покупал еду у маркитантов, проводил ночи рядом с бивуаками, а на рассвете брал лопату, как будто отправляется на работу, и обходил весь остров, осматривая строительство, и наспех всё зарисовывал, лёжа среди ивовых ветвей. На следующую ночь он собирался сообщить обо всём австрийцам и вернуться продолжить наблюдения. Этого человека судил военный суд, который приговорил его к смерти. Шпион раскаивался в том, что служил врагам Франции, и император уже хотел смягчить его участь, когда, в надежде склонить императора сохранить ему жизнь, тот предложил обмануть эрцгерцога Карла, передавая ему ложные донесения о том, что он видел на острове, а потом рассказывать французам, что происходит у австрийцев. Новая подлость возмутила императора, он предоставил виновного его судьбе, и того расстреляли.
День большого сражения приближался. Наполеон собрал вокруг Эберсдорфа всю армию, прибывшую из Италии, корпуса маршалов Даву, Бернадотта, гвардию и превратил остров Лобау в огромную крепость с сотней пушек большого калибра и двумя десятками мортир. Три крепких моста на сваях, защищённых эстакадой, обеспечивали переправу войск через большой Дунай между Эберсдорфом и островом. Наконец, оставалось перебросить несколько малых мостов через единственный рукав, который отделял нас от левого берега.
Чтобы утвердить эрцгерцога Карла в том, что он опять будет пытаться перейти между Эсслингом и Асперном, Наполеон приказал вечером 1 июля восстановить за ночь небольшой мост, который служил нашему отступлению после Эсслингского сражения, и перебросить по нему на противоположный берег, в лес, две дивизии[80], застрельщики которых должны были привлечь внимание неприятеля именно к этому пункту. В это время все готовилось к атаке в направлении Энцерсдорфа. Трудно понять, как эрцгерцог Карл, окруживший Эсслинг и Асперн огромными фортификациями (там было 150 орудий), мог поверить, что Наполеон будет атаковать его в лоб: это значило бы взять быка прямо за рога!
Дни 2 и 3 июля прошли в подготовке и с той, и с другой стороны.
Французская армия, перейдя большой рукав Дуная по трём мостам у Эберсдорфа, сконцентрировалась на острове, где император собрал 150 тысяч человек. Эрцгерцог Карл, со своей стороны, собрал равные силы на левом берегу, где австрийские войска, выстроенные в две линии, образовывали огромную дугу, чтобы окружить берега, прилегающие к острову Лобау. На правом фланге неприятеля эта дуга упиралась в Дунай у Флорисдорфа, Шпица и Йедлерзее. В центре у австрийцев находились деревни Эсслинг и Асперн, сильно укреплённые и связанные одна с другой фортификационными сооружениями с многочисленной артиллерией. Наконец, левая часть дуги, образованная австрийской армией, находилась в Гросс-Энцерсдорфе с сильным отрядом в Мюльлойтене. Эрцгерцог Карл наблюдал за всеми пунктами острова Лобау, через которые мы могли выйти, но, так как он, неизвестно почему, был уверен, что Наполеон нападёт на его центр, перейдя небольшой рукав Дуная между Эсслингом и Асперном, австрийский генералиссимус разместил все свои силы на широких равнинах, простирающихся от этих деревень до Дойч-Ваграма и Маркграфнойзидля, крупных селений, расположенных на ручье Руссбах. Берега этого ручья, весьма крутые и высокие, были очень удобны для обороны. Впрочем, у эрцгерцога Карла было мало войск справа и ещё меньше слева, потому что он предписал своему брату эрцгерцогу Иоанну, командующему Венгерской армией, выйти из Прессбурга с 35-тысячным войском, которое было у него в распоряжении, и 5 июля утром находиться в Унтер-Зибенбрунне, чтобы там примкнуть к левому флангу второй линии главной австрийской армии[81]. Но эрцгерцог Иоанн не выполнил этого приказа.
Следуя инструкциям императора Наполеона, французская армия начала свою атаку 5 июля в девять часов вечера. В этот момент разразилась ужасная гроза. Ночь была совершенно тёмной, шёл проливной дождь, раскаты грома сливались с раскатами нашей артиллерии, которая, защищённая от вражеских ядер бруствером, направила весь свой огонь на Эсслинг и Асперн, чтобы убедить эрцгерцога Карла, что мы собираемся атаковать этот участок. Туда он и обратил всё своё внимание, совершенно не беспокоясь о Гросс-Энцерсдорфе, куда были нацелены наши основные силы.
Как только раздались первые пушечные выстрелы, маршала Массену, ещё очень больного, усадили в небольшую открытую коляску, которую окружили его адъютанты, и он направился к тому месту, где должна была начаться атака. Вскоре к нам присоединился император. Он был очень весел и сказал маршалу: «Я очень рад этой грозе. Какая прекрасная ночь для нас! Австрийцы не увидят нашу переправу у Энцерсдорфа и узнают об этом, только когда мы возьмем этот пункт, когда наши мосты будут установлены и часть моей армии закрепится на берегу, который, по их мнению, ими защищён…»
Действительно, храбрый полковник Сент-Круа высадился в тишине с 2500 гренадерами на вражеский берег напротив Энцерсдорфа. В этом месте лагерем стоял хорватский полк. Нападение было внезапным, но хорваты упорно защищались штыками. Наши гренадеры, подбадриваемые Сент-Круа, находящимся в самой гуще сражения, смяли врага, и он в
