Мемуары генерала барона де Марбо - Марселен де Марбо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По сведениям бюллетеней, мы взяли 20 тысяч пленных и 30 пушек, но я думаю, что эти цифры несколько завышены, ведь мы захватили только несколько знамён. Наши потери убитыми и ранеными примерно равнялись потерям неприятеля. Генералы Лакур, Готье и Ласалль и семь полковников были убиты. У неприятеля десять военачальников были ранены, среди них сам эрцгерцог Карл. Число наших, включая маршала Бессьера, доходило до 21. Среди 12 раненых полковников было трое, которых император особенно любил: Домениль, Корбино и Сент-Круа. Двое первых служили в полку конных егерей гвардии, и оба лишились ноги; император осыпал их благодеяниями. Что же до Сент-Круа, ядро только задело его ногу, рана не была серьёзной. Его друзья порадовались этому, однако, если бы ему провели ампутацию, он, может, был бы ещё жив, как его славный брат Робер, оставивший свою ногу в битве при Москве-реке!
Хотя Сент-Круа было только 27 лет и полковником он стал два месяца назад, император назначил его бригадным генералом и дал ему титул графа, 20 тысяч франков ренты, большой крест ордена Гессена и звание командора ордена Бадена. Вечером, в день сражения, император, желая наградить за службу Макдональда, Удино и Мармона, вручил каждому из них маршальский жезл. Но не в его власти было наградить их талантом полководцев: храбрецы и прекрасные генералы — исполнители в руках Наполеона, очутившись вдали от него, с трудом могли создать план кампании, исполнить или изменить его в зависимости от обстоятельств. В армии говорили, что император не мог заменить Ланна и решил взять вместо него троих. Это суждение было суровым, но надо признать, что эти три маршала внесли свой, часто неудачный, вклад в кампаниях, приведших к падению Наполеона и разорению страны.
Глава XXIV
Генерал Ласалль. — Происшествия во время сражения под Ваграмом и различные замечания. — Бернадотт впадает в немилость
Император и вся армия очень сожалели о генерале Ласалле, убитом в сражении под Ваграмом. Это был офицер лёгкой кавалерии, он хорошо вёл авангардные бои и обладал прекрасной наблюдательностью и глазомером. В один миг он мог обозреть всю местность и редко ошибался. Его рапорты о вражеской позиции были ясными и точными.
Ласалль был красив и остроумен, был хорошо образован и воспитан, но вёл себя как шалопай. Он пил, ругался, орал песни, всё разбивал, был заядлым игроком. Он был прекрасным наездником, его храбрость граничила с дерзостью.
Однако, хотя он уже участвовал в первых революционных войнах, его мало знали до знаменитой кампании 1796 году в Италии, когда простой капитан второго 7-го гусарского полка[85] был замечен главнокомандующим Бонапартом в сражении при Риволи. Известно, что это сражение проходило на возвышенном плато, где с одной стороны склон был крутым и скалистым, а внизу, вдоль тирольской дороги, протекала река Адидже. Разбитые французской пехотой австрийцы уходили с поля боя всеми возможными путями. Одна из их колонн надеялась ускользнуть, пройдя через скалы до следующей долины. Но Ласалль с двумя эскадронами последовал за ней в это труднопроходимое место. Напрасно его убеждали, что невозможно использовать кавалерию на таком опасном участке. Он галопом устремился по спуску, и его гусары последовали за ним. Удивлённый неприятель ускорил бегство, но Ласалль настиг его и захватил несколько тысяч пленных. Всё это он проделал на глазах генерала Бонапарта и армии, с восхищением наблюдавших с соседних холмов за такой храбростью.
С того дня Ласалль стал одним из фаворитов Бонапарта, который быстро его продвигал по службе, взял с собой в Египет, где сделал полковником. В одной из многочисленных схваток с мамлюками у Ласалля порвался темляк, удерживающий саблю на запястье. Этот офицер в самый разгар схватки спокойно спешился и, не обращая внимания на опасность, поднял своё оружие, быстро вскочил в седло и вновь бросился на врага! Надо побывать в кавалерийском сражении, чтобы оценить, сколько мужества, хладнокровия и ловкости для этого требуется, особенно находясь в нём против таких кавалеристов, какими являлись мамлюки.
У Ласалля была связь с одной дамой, француженкой высокого происхождения. Во время его пребывания в Египте их переписка была перехвачена англичанами, затем скандально опубликована их правительством. К этому поступку даже в Англии все отнеслись с осуждением. За этим скандалом последовал развод дамы. Вернувшись в Европу, Ласалль женился на ней. Став генералом, Ласалль был поставлен императором во главе авангарда Великой армии. Он отличился в Аустерлицкой кампании, а особенно в Прусской, где с двумя гусарскими полками с неслыханной дерзостью он подошёл к крепости Штеттин и вынудил её сдаться!.. Испуганный губернатор поспешил вынести ему ключи!.. Если бы этот губернатор закрыл ими все ворота крепости, вся кавалерия Европы не могла бы её взять, но об этом он даже не подумал! Как бы там ни было, сдача Штеттина принесла славу Ласаллю и бесконечно увеличила к нему симпатию Наполеона. Император баловал его безмерно, смеялся над всеми его проделками и всегда платил его долги. Когда Ласалль собирался жениться на разведённой даме, о которой я рассказывал, Наполеон дал ему 200 тысяч франков из своей кассы. Через неделю он встретил его в Тюильри и спросил: «Когда свадьба?» — «Сир, она состоится, когда у меня будет на что купить свадебные подарки и мебель». — «Как! На прошлой неделе я дал тебе 200 тысяч франков… Куда же ты их дел?» — «Половина ушла на оплату долгов, а остальные я проиграл!..» Подобное признание стоило бы карьеры любому другому генералу, но император только улыбнулся, потрепал Ласалля за ус и приказал маршалу Дюроку выдать ему ещё 200 тысяч франков.
В конце сражения при Ваграме Ласалль, чья дивизия ещё не была задействована, попросил Массену разрешить ему преследовать врага. Маршал согласился при условии, что тот будет действовать осмотрительно. Но как только Ласалль пустился в погоню, он увидел отставшую пехотную бригаду неприятеля, которая, видя, что её настигают, торопилась дойти до Леопольдау, чтобы там сдаться по всем правилам, так как в поле она опасалась ярости победителей. Ласалль разгадал намерение австрийского генерала и, опасаясь, что неприятель ускользнёт от его кавалерии, сказал своим людям, указывая на близкое к закату солнце: «Сражение скоро закончится, а мы единственные, кто ничего не сделали для победы! Вперёд, за мной!..» С
