Сборник "Cambiare Podentes: Invocare" - Jordan Grant

– О, этот сопротивляется так, как нужно, – ухмыльнулся Талмадж. – Давай стянем с него штаны и поставим на четвереньки. А потом... ну, Белла разрешила делать все, что угодно, верно?

И тогда выяснилось, что чары клейкости все-таки были ослаблены. Достаточно для того, чтобы двое мужчин могли поставить его в любые позы. На четвереньки. Он даже не мог опираться на локти – те были все еще приклеены к матрасу, так же как и грудь – и в итоге он опирался на запястья и колени. Задница оказалась в воздухе выше, чем голова – воистину вульгарная поза. Но Гарри был не в состоянии свободно двигаться, как и раньше, и едва мог лишь елозить – предплечья и голени, словно намазанные клеем, не отлеплялись от жуткого, горчично-желтого покрывала.

С него содрали брюки и трусы до лодыжек, широко развели ноги. Затем тот, кого звали Талмадж, оказался позади и объяснил приятелю, что любрикант им не нужен. В конце концов, это должно было развязать пленнику язык, заставить говорить.

Но Гарри не говорил. Он кричал.

Пятница, 12 июня 1998, 21:23

– Ну что, по новой? – охранник, тот, который моложе, сильно ударил Гарри по ягодице. Однако к тому моменту Гарри уже испытал гораздо более сильную боль и даже не поморщился.

– Ну? – тот ударил снова, на сей раз кулаком, настолько сильно, что юноша потерял равновесие. Разумеется, постель вернула его в первоначальную позу, ту, в которую поставили его мужчины. – М-да. Выглядишь ты, конечно, неважно. Но ты же Гарри Поттер! Делать нечего, придется потерпеть, да, Поттер?

Из окровавленных губ юноши вырвался низкий стон.

– Заткнись, Боул, – в дверях стояла Беллатрикс. – Хорошо, что я усилила внешнюю защиту. Похоже, вы двое действительно испытываете его терпение. Странно, что он еще способен стонать.

– А мы собирались еще по кругу... – недовольно начал Боул.

Талмадж был умнее товарища, чтобы рисковать, противореча Беллатрикс Лестранж.

– Ну, так мы оставим его тебе, да?

В ответ Беллатрикс лишь раздраженно махнула рукой.

– Пошли вон. Оба.

«Достигнув определенного болевого порога, уже не думаешь о смущении, – внезапно пришло в голову Гарри. – Вот я, с голой, задранной вверх, задницей, с бесстыдно-широко раздвинутыми ногами, с выставленными на всеобщее обозрение безжизненно свисающими членом и мошонкой... но все это меня ни капли не волнует».

А волновало его лишь одно: как отсюда выбраться.

И вернуться к...

Гарри отмел мысль, не успев додумать. Точнее, сменил направление мыслей на более безопасное. В Хогвартс, вернуться в Хогвартс. Если бы было возможно никогда не покидать замок, если бы его семилетнее обучение продолжалось целую вечность...

Однако, казалось, теперь Беллатрикс даже не пыталась применить легилименцию.

– Расскажи мне о Северусе, – бесстрастно приказала она, больше не играя в притворное сочувствие. Не издеваясь. Она ждала ответов.

– Он Упивающийся, – выдавил Гарри. Каждый произнесенный звук отдавался болью во всем теле.

– Не думаю.

Позади него раздался странный звук. Свистящий – словно что-то приближалось сзади на сверхвысокой скорости. Гарри не понимал... до тех пор, пока тело не взорвалось болью – бедра будто опалило огнем.

Хлыст, вот оно что. Прибегнув к невербальной магии, она трансфигурировала из чего-то хлыст.

Еще удар, потом еще. Инстинктивно Гарри отклонял зад из стороны в сторону, пытаясь избежать ударов, но, похоже, хлыст был магически настроен на его тело.

– Расскажи мне о Северусе, – повторила ведьма.

– Он гребаный Упивающийся! – заорал Гарри. Ну, или попытался это сделать. От голоса почти ничего не осталось. Затем, с безнадежностью – прекрасно сознавая бесполезность просьбы – прошептал: – Не бей меня!

– Не думаю, – повторила Беллатрикс. Казалось, что сейчас ее слова имели иное значение. – Так что же у нас осталось? Cruciatus тебя не впечатляет. И я должна была догадаться, что Талмадж окажется бесполезным. Проверим – возможно, открытые раны – если их количество окажется достаточным – сделают тебя более разговорчивым.

Еще три удара – сильнее, чем предыдущие. Откуда-то Гарри нашел силы обернуться.

О Мерлин. Проклятый хлыст по всей длине был усеян стеклянной крошкой. И снова опускался – прямо на лицо. Гарри увернулся, прижавшись щекой к адской кровати, прикрыв голову руками. И, разумеется, там, где тело касалось матраса, его тут же припечатывало к нему.

– Тебе так нравится истекать кровью, Гарри? – поинтересовалась Беллатрикс без тени сарказма. Словно ее искренне занимал ответ, словно она не могла понять – почему он до сих пор не донес на Северуса. – Твоя задница напоминает мясной фарш, ты в курсе? Будешь говорить?

Закусив губу, Гарри молчал.

Нетерпеливо фыркнув, Беллатрикс резко толкнула его на кровать. Теперь Гарри был прижат к ней полностью – с головы до пят, в какой-то неловкой – скрюченной – позе, которая, очевидно, не подошла Беллатрикс. Чары клейкости слегка ослабли. Беллатрикс не теряла времени. Она перевернула его на спину и выпрямила ему ноги.

Когда зад коснулся покрывала, Гарри ослепило от невыносимой боли. В буквальном смысле. Голова закружилась, и показалось, что вот-вот стошнит. Он даже хотел этого. Возможно, он захлебнется, и все наконец будет позади.

Но тогда магический мир лишится своего героя…

Беллатрикс, поддернув мантию до колен, оседлала его, устроившись на бедрах. Дополнительное давление на истерзанные, кровоточащие ягодицы отозвалось в горле кислотной волной, ошпарив уже давно ободранные криками ткани.

На сей раз ведьма улыбнулась с явной издевкой.

– Не стану же я пачкать тело о твой жалкий член-полукровку. Однако я решила, что настало время развязать тебе язык, – ее голос понизился на октаву, она наклонилась и, опершись на одну ладонь, принялась другой рукой расстегивать Гарри рубашку, методично вынимая пуговицы из петель, обнажая слегка загорелую кожу и продолжая говорить. – Почему-то мне кажется, что тебе не по вкусу увечья. Тебе не понравилась метка, оставленная Темным Лордом. Предупреждаю, моя понравится тебе еще меньше.

Взгляд Гарри наполнился ужасом, хотя он не совсем понимал, что именно собиралась сделать ведьма. Но у него возникло неприятное предчувствие. Мерзкое предчувствие.

– Я обрежу тебе соски, – небрежно, словно о поездке в Париж, объявила Беллатрикс. – А затем – яйца, одно за другим. Ну, а если не сработает и это, то тогда – член. Впрочем, уверена, что до этого не дойдет – ты заговоришь гораздо раньше.

Взяв свой хлыст, она пристально на него взглянула и без слов превратила в кинжал с шестидюймовым клинком.

– Откуда начнем? – задумчиво размышляла она. – Ну, для пробы... Чтобы привлечь твое внимание, да? О! Придумала.

Она без предупреждения нагнулась и полоснула кинжалом по его лицу – от скулы до подбородка.

Гарри завыл.

– О да, достаточно острый, – зубы Беллатрикс блеснули в тусклом свете лампы. – Все еще уверен, что тебе нечего сказать?

Гарри прикусил внутреннюю сторону щеки, чтобы не закричать, и тут же пожалел об этом. Движение заново отозвалось на раненой стороне лица обжигающей вспышкой боли.

– Ах да. Ты же у нас упрямый.

Беллатрикс чуть сменила позицию, затем нагнулась, приставив лезвие к левому соску юноши.

В голове Гарри вспыхнул фейерверк. Этот сосок предназначен Северусу, его метке. Беллатрикс Лестранж больше не угрожала одному только Гарри Поттеру – она подвергала риску сам Cambiare Podentes. Гарри не мог позволить себя кастрировать! Ему нужно пройти ритуал. Во время которого он обязан кончить. Трижды.

Это будет означать конец всему. Это все равно что преподнести весь мир Волдеморту на блюдце с золотой каемочкой.

Это убьет всех, чья судьба ему небезразлична.

– НЕТ! – закричал он. Внутри него что-то разорвалось. Гарри рванулся вперед одним мощным движением. Невидимые путы тянули его вниз, пытаясь припечатать к кровати, но он резко дернулся и почувствовал, как они лопнули.

Выбивая из рук Беллатрикс кинжал, он ударил её по запястью с такой силой, что мог сломать его. Она открыла рот, но вместо крика раздалось бульканье, потому что руки Гарри уже схватили ее за тонкую, хрупкую шею и исступленно сжимали.

Глаза ведьмы широко распахнулись, тело билось, как рыба, выброшенная на берег, а руки пытались вцепиться в Гарри. Но сам Гарри ничего этого не чувствовал. Все его внимание сосредоточилось на Беллатрикс, на том, как под давлением его пальцев убывала ее жизненная сила. О да, Гарри ее ненавидел. Будь у него сейчас палочка, он смог бы сотворить превосходный Cruciatus, но нет, он ее ни за что не отпустит, даже для этого.

Он будет душить ее до тех пор, пока она не испустит дух, пока ее выпученные глаза не остекленеют, а руки-ноги не прекратят биться в воздухе.