Эпоха бронзы Кавказа и Средней Азии. - Каринэ Христофоровна Кушнарева

1–4, 8-10, 13, 14, 17, 18 — керамика; 5, 15, 16, 19–21 — бронза; 6, 7, 12, 22 — кость; 11 — кремень.

Погребальный инвентарь Гонобского могильника близок Карабудахкентскому. Здесь найдены крупные, биконической (яйцевидной) формы сосуды (табл. 92, 1, 2), небольшие сосудики, напоминающие миски, сосуды почти цилиндрической формы (табл. 92, 9), но имеются также крупные сосуды с небольшим дном и плавно расширяющиеся кверху (табл. 92, 3, 4, 8), а также мелкие сосудики, петлевидные ручки которых слегка выступают за край венчика (табл. 92, 14, 18). Орнамент несложен: выпуклые «перевернутые трезубцы» (стилизованные овечьи головки), конические выступы, прочерченный узор из углов, опущенных вершиной вниз. Оформление ручек сосудов, как и их орнамент, находят сходство в керамике могильника Карабудахкент II (табл. 92, 1, 2, 10, 14, 17). Однако, как подчеркивает В.Г. Котович, «на гонобских яйцевидных горшках наблюдается прием обмазки тулова сосудов жидкой глиной не встречающейся, однако, на карабудахкентской керамике» (табл. 92, 1–4, 8) (Котович В.Г., 1961а, с. 36).

Металлические изделия, обнаруженные в Гоно, немногочисленны. Это височные подвески, свернутые в полтора оборота, спиральные пронизки: пластинчатые браслеты, биконические пронизки, полушарная подвеска с ушком, свернутая спиралью из проволоки (табл. 92, 15, 16, 19–21). Все эти находки изготовлены из меди с небольшим количеством примесей, главным образом мышьяка, — до 1,57-2,48 % (Селимханов И.Р., 1960, с. 111–114; Котович В.Г., 1961а, с. 33–35, табл. 1). Из других предметов следует отметить обломок костяной иглы (табл. 92, 6), «молоточковидное навершие булавки» (это, скорее всего, пуговица; табл. 92, 7), цилиндрические бусинки и массивную проколку, изготовленные также из кости (табл. 92, 12, 22), три кремневых наконечника стрел, снабженных черешками (табл. 92, 11), и пастовую бусину. Все эти находки (Котович В.Г., 1961а, с. 28–30, 32, рис. 18) дополняют набор археологического материала.

Еще Р.М. Мунчаев и К.Ф. Смирнов, публикуя в 1958 г. Карабудахкентский могильник II, находили в нем определенные черты сходства с Гонобским комплексом. Они предлагали тогда выделить особую «дагестанскую карабудахкентскую археологическую культуру первой половины II тысячелетия до н. э.» (Мунчаев Р.М., Смирнов К.Ф., 1958, с. 170, Примеч. 1). Эта мысль нашла затем определенное подтверждение в результате исследований В.Г. Котовича. Правда, он говорит о варианте культуры, а не о специфически особой и широкой культуре. Вот что В.Г. Котович пишет по этому поводу: «Постановка вопроса о выделении дагестанского варианта культуры эпохи ранней бронзы, условно называемой нами карабудахкентско-гонобской культурой, правомерна также и потому, что в последнее время она выявлена еще в ряде пунктов Дагестана (Сигитминское поселение эпохи ранней бронзы в предгорьях и нижние слои Верхнегунибского поселения в горах), что свидетельствует о ее довольно широком распространении» (Котович В.Г., 1961а, с. 36). Несколько раньше В.Г. Котович к этой же группе памятников (Карабудахкент-Гоно) причислял и ранние курганы, раскопанные в предгорной части бассейна р. Сулак у сел. Миатлы (Котович В.Г., Шейхов Н.Б., 1960, с. 333). Однако найденные здесь материалы, происходящие из подкурганных гробниц, очень близки древностям северокавказской общности. Так, керамика покрыта шнуровым узором, форма сосудов не менее характерна для соответствующих памятников и лишь отдельные детали керамического декора (сплошные налепные валики у горловин сосудов) и некоторые находки (бусы из морских раковин и пр.) имеют чисто местные черты (Канивец В.И., 1959, с. 37, 38; Канивец В.И., Березанская С.С., 1959, с. 60 и след.). Этот материал к тому же представляется более поздним и может быть отнесен к одному из вариантов северокавказской общности.

Итак, карабудахкентско-гонобские комплексы и близкие им послужили основой для выделения особой культуры, а затем варианта культуры Северо-Восточного Кавказа. Несколько позже эти же памятники стали рассматриваться как показательные для особого хронологического «карабудахкентско-гонобского этапа» в развитии эпохи бронзы Северо-Восточного Кавказа. Этот этап следует за куро-аракской культурой. Многочисленные аналогии, привлеченные для его опорных памятников, позволили В.М. Котович датировать данный этап в пределах первой половины II тысячелетия до н. э. или конца III — начала II тысячелетия до н. э. и более конкретно — последними веками III — началом II тысячелетия до н. э. (Котович В.М., 1965, с. 245, 246). Сейчас датировка этапа может быть удревнена до середины III тысячелетия до н. э. (Гаджиев М.Г., 1987а, с. 17), причем название этапа в новейшей научной литературе не всегда звучит в виде совмещения названий указанных эпонимных могильников. Так, ведущий дагестанский археолог М.Г. Гаджиев чаще всего выстраивает наиболее важные памятники эпохи ранней бронзы в виде хронологического ряда — от наиболее древних к более поздним: Мекеги (поселение, сохраняющее энеолитические черты), Чиркей, Галгалатли I (более поздняя фаза ранней эпохи бронзы), Чирката, Гоно, Чинна (возможный расцвет эпохи ранней бронзы. Сюда же можно отнести Карабудахкентский могильник), Сигитма (наиболее поздний этап этого времени), а в цифровом выражении — с конца IV тысячелетия до н. э. до завершения периода во второй половине III тысячелетия до н. э. (Гаджиев М.Г., 1983а, с. 39–42; 1987а, с. 15–17; 1987б с. 28–30). Остальные памятники вписываются между ними. В новейшем исследовании М.Г. Гаджиева данная периодизация обогащена некоторыми новыми материалами поселений Геметюбе I, II и др., но существенных изменений она не претерпела (Гаджиев М.Г., 1991, с. 138–150).

Таким образом, довольно ранние памятники эпохи бронзы на территории Дагестана могут быть выделены в виде серии древностей. Они позволяют наметить основные успехи древних племен в хозяйственной деятельности и в духовной культуре. Следует заметить, что, помимо упоминавшихся памятников, описываемый этап характеризуют и некоторые другие. Таково Усишинское поселение, расположенное близ сел. Усиша. Здесь на скалистом мысу были найдены керамика описанного типа, кремневые черешковые и выемчатые наконечники стрел, вкладыши для серпов, бронзовая спиралька-пронизка и хрустальная бусина (Котович В.Г., 1960, отчет, с. 64, 65). К тому же времени, вероятно, можно отнести находку медного топора с обухом в виде клевца (табл. 93, 1) у хут. Маакиб близ высокогорного сел. Ругуджа. Здесь, по словам местных жителей, был найден клад, насчитывающий более 20 металлических предметов. К сожалению, они не сохранились (Котович В.Г., 1961а, с. 37, 38, рис. 21, 4). Топор из Ругуджи, важный для датировки этапа, может быть сопоставлен с аналогичными находками, сделанными в Закавказье (Алаверды, Гюмри, Дманиси, Тианети). Будучи переднеазиатскими по своему происхождению, они могли попасть сюда не позднее второй половины III тысячелетия до н. э. (Котович В.Г., Котович В.М., 1973, с. 78; Кореневский С.Н., 1978, с. 40, 41, 44), а значит, в пределы Дагестана — несколько позже. Из района того же сел. Ругуджа (местность Чувал-Хвараб-Нохо) происходит кремневый наконечник стрелы с черешком (табл. 93, 4) уже знакомого нам типа (Котович В.Г., 1961а, с. 37, рис. 21, 3). Он был найден близ наскальных изображений (писаниц), состоящих из солярных