Петр Грушин - Владимир Светлов

К началу 1969 года среди будущих разработчиков С‑300 разгорелись нешуточные страсти. Сторонников у каждого из рассматривавшихся вариантов было немало, не только среди соответствующих заказывающих управлений, но и в ВПК, в оборонном отделе ЦК КПСС. На этом этапе большую роль в судьбе будущей С‑300 сыграл ряд высокопоставленных работников Министерства обороны и в их числе руководитель направления по развитию ЗРК Научно‑технического комитета Генерального штаба Р. А. Валиев. Именно ему в момент наивысшего накала страстей удалось организовать всестороннее обсуждение предложений об унификации С‑300 с заказчиками от трех видов вооруженных сил. При этом участников обсуждения удалось убедить в том, что предлагаемая для Войск ПВО Сухопутных войск система будет эффективной только в том случае, если она сможет в необходимой мере обеспечить выполнение задач противоракетной обороны. Результатом этих обсуждений стал поддержанный Д. Ф. Устиновым и санкционированный на самом высоком уровне переход к концепции создания трех систем С‑300. Каждая из них оснащалась существенно различными радиоэлектронными средствами, но единой противосамолетной ракетой и специальной противоракетой для системы Сухопутных войск. Подобная концепция позволила обеспечить независимое участие в создании новых зенитных систем всех головных организаций‑разработчиков и их коопераций, традиционно ориентированных на «свой» вид вооруженных сил.

Вариант зенитной ракетной системы С‑300 для Войск ПВО страны – С‑300П – было поручено разрабатывать ЦКБ «Алмаз» во главе с главным конструктором Б. В. Бункиным, С‑300В для Сухопутных войск – НИИЭИ во главе с главным конструктором В. П. Ефремовым, С‑300Ф для флота – НИИ «Альтаир», руководимым В. А. Букатовым. К работе по созданию ракет для С‑300 были подключены П. Д. Грушин и Л. В. Люльев. Вскоре основные пункты принятой концепции были положены в основу Постановления ЦК КПСС и Совета Министров от 27 мая 1969 года «О создании унифицированной системы С‑300».

За несколько дней до принятия постановления, 23 мая 1969 года, Грушина, в числе других руководителей оборонной промышленности, пригласили на крейсер «Москва», где была продемонстрирована работа комплекса М‑11. Такого «десанта» высокопоставленных военных и гражданских руководителей флагман Черноморского флота не видел ни до, ни после. Возглавлявшего его министра обороны А. А. Гречко в тот день сопровождали 82 человека высшего командного состава армии, флота и ВПК, в том числе П. Ф. Батицкий, С. Г. Горшков, П. И. Кулешов, Г. Ф. Байдуков.

На показе грушинские ракеты сработали выше всяких похвал, когда крейсер выполнил успешную стрельбу по двум мишеням Ла‑17 и самолету‑мишени. Успешно была отражена ракетами и атака крейсера малоразмерными надводными целями – ракетными и торпедными катерами. Но, принимая поздравления, Грушин был в состоянии далеко не восторженном, как могло показаться со стороны. Для него, привыкшего ставить перед собой и решать задачи глобального масштаба и поразительной новизны, в те дни становилось все более очевидным, что в битве за «свою» С‑300 он не смог одержать победу. И этот результат развел по сторонам даже его друзей.

Как вспоминал Р. Б. Ванников:

«В связи с неожиданным обострением отношений между Трушиным и Кулешовым, который, возглавляя в то время ГРАУ, был одним из главных сторонников гусеничного варианта С‑300, мне пришлось выполнять ставшую для меня привычной миротворческую миссию. Подготовка к ней была недолгой, и главную роль в ней сыграл Г. С. Легасов, сумевший договориться с обоими участниками примирения. Вскоре он позвонил мне и предложил собраться на даче, с женами, отведать шашлык. Все согласились на это с радостью, видимо, такая неофициальная встреча для налаживания взаимоотношений, без какой‑либо своей личной инициативы, им была необходима. Так у меня на даче оказались Грушин, Валиев и Кулешов. Приехал и мой двоюродный брат с женой, бакинец, непревзойденный специалист по приготовлению шашлыков. Поначалу мы прошлись по моему яблоневому саду. Сразу завязался общий разговор об уходе за яблонями, о борьбе с вредителями и т. п. Потом на террасе все ели шашлык, запивая вином, снимались на кинокамеру. Все прошло на редкость замечательно, но самое главное, что отношения Грушина и Кулешова вновь нормализовались на пользу нашему общему делу».

Аварийные ситуации, связанные с ракетами, случались у всех – у Королева, у Янгеля, у Челомея… Случались они и с ракетами Грушина. Уже само количество его ракет, выпущенных заводами, составлявшее десятки тысяч, по всем канонам теории вероятности говорило о том, что без аварий в эксплуатации столь сложной техники, содержащей десятки килограммов мощнейшей взрывчатки и сотни килограммов топлива, обойтись было невозможно. И они случались. Иногда из‑за конструктивного несовершенства, иногда по чьему‑то недосмотру…

Так, на кораблях не раз случались самопроизвольные запуски ракет, находившихся на пусковых установках. На Балтике в 1965 году, на Черном море в 1973 году. В ночь с 15 на 16 декабря 1971 года из‑за недосмотра при загрузке ракет в погреб крейсера «Москва» произошло соударение двух ракет В‑611. При этом нижняя ракета разломилась на две части. К счастью, ни взрыва, ни возгорания не последовало, и после тщательного разбора поломанная ракета специалистами корабля была расстыкована и выгружена с корабля.

В 1973 году при стрельбе с эсминца Черноморского флота «Находчивый» вместо стартового двигателя запустился маршевый. Через 13–14 с ракета отделилась от стартового двигателя и сошла с направляющей, еще через 2 с сработал стартовый двигатель…

В 1973 году на эсминце Северного флота «Несокрушимый» во время осмотра и проворачивания механизмов произошел случайный старт ракеты из‑за непреднамеренного нажатия кнопки «пуск».

В феврале 1975 года из‑за короткого замыкания произошел пожар на крейсере «Москва». Огонь уже начинал угрожать погребу с зенитными ракетами, когда было принято решение о его затоплении. Впоследствии при проверке ракет выяснилось, что в результате затопления вышла из строя лишь их небольшая часть.

Но самой большой трагедией, невольными участницами которой явились ракеты Грушина, стала гибель на Черном море под Севастополем большого противолодочного корабля «Отважный». Спущенный на воду в 1965 году, корабль был оснащен новейшим по тому времени ракетным оружием – комплексом «Волна‑М».

30 августа 1974 года «Отважный» вышел на учения Черноморского флота, на которых планировалось проведение ракетных стрельб малыми ракетными кораблями. Трагедия начала разворачиваться сразу же после объявления учебной боевой тревоги, когда было подано электропитание на механизмы поворота пусковой установки зенитных ракет В‑601. После щелчка тумблера старшина стартовой команды услышал хлопок и свист от запустившегося в ракетном погребе двигателя ракеты. Однако, не включив средства пожаротушения, он покинул свой пост и побежал по коридору. Упущенные им секунды так и не удалось наверстать, пожар в ракетном погребе быстро разрастался. Через 20 с запустился еще один двигатель, затем еще и еще… Вслед за этим произошел взрыв, корабль начал тонуть. Несмотря на героические усилия экипажа корабля, через 6 часов «Отважный» оказался на дне Черного моря, погибло 24 человека…

Споры о причинах трагедии растянулись на несколько десятилетий, настолько это происшествие оказалось не вписывающимся ни в какие рамки…

Из Акта комиссии по расследованию причин гибели ВПК «Отважный» от 14.09.74 года:

«…комиссия считает, что наиболее вероятной причиной, вызвавшей пожар в погребе № 8, явился запуск маршевого двигателя одной из 15 ракет, находя в погребе. Запуск маршевого двигателя мог произойти в результате того, что во время регламентных проверок или при подготовке к стрельбе на одной из ракет не был установлен шток концевого выключателя и совпадения с этим случайного замыкания в цепи пиропатрона маршевого двигателя в приборе КП‑1 аппаратуры предстартовой подготовки или в вилке бортового разъема ракеты…»

Но с этой версией не согласились ни разработчики, ни представители завода‑изготовителя, и поэтому акт комиссии сопровождался целым набором особых мнений. Затем последовали дополнительные исследования, в которых доказывалась работоспособность конструкции, даже в случаях чрезвычайных обстоятельств и ошибок при эксплуатации.

В 1977 году на одном из судостроительных заводов был изготовлен натурный отсек «Отважного», который полностью воспроизводил кормовой погреб с находящимися в нем ракетами. И в соответствии с решением руководства ВМФ, Минсудпрома и Минавиапрома в 1978‑79 годах на полигоне под Ленинградом провели серию специальных испытаний, в ходе которых воспроизвели все мыслимые и немыслимые варианты несанкционированного запуска двигателей ракет в корабельном погребе. Вывод, сделанный после этих работ, гласил, что предотвратить столь трагичное развитие аварии на «Отважном» было можно, если бы не упущенные первые секунды…