Петр Грушин - Владимир Светлов

Вскоре после установления перемирия, в сентябре 1970‑го, в Египет направили еще одного представителя «Факела», ведущего инженера Владимира Ивановича Гундарева, которому как специалисту‑ракетчику довелось познакомиться с самыми большими тайнами и проблемами египтян:

«Перед поездкой в эти жаркие края со мной подробно и внимательно беседовал В. В. Коляскин, с которым я несколько лет работал на московском филиале „Факела“. Рассказывал мне о нравах, обычаях египтян, об их непривычных для нас взаимоотношениях. В Египте мне предстояло заняться хорошо знакомым делом – проверкой ракет „75‑го“ комплекса, которые египетские военные эксплуатировали уже несколько лет и далеко не всегда были ими довольны. Сборы были недолгими. Вскоре на обычном пассажирском самолете я вылетел из Шереметьево, везя в своем чемодане набор спецключей для вскрытия лючков ракеты. Документацию по ракетам, которые мне предстояло инспектировать в Египте, я помнил практически наизусть.

Я быстро нашел контакт с египетскими военными, подробно рассказывал им о премудростях эксплуатации ракет. Знакомился с тем, как они выполняли эти, в общем‑то, нехитрые требования. И столкнулся с большими непорядками. Каких только „экспериментов“ египтяне не ставили над нашими ракетами! Мне довелось встретиться с незаконтренными пробками топливных баков, с неправильно закрепленными крыльями, погнутыми рулями, набитыми густой смазкой электроразъемами, приемниками воздушного давления, заглушки к которым прибивались гвоздями, поскольку за их потерю ракетчиков сильно ругали. Боеготовой при таком обслуживании оказывалась в лучшем случае одна ракета из десяти. Осмотрев несколько сотен ракет, я доложил обо всех обнаруженных недочетах египетским командирам. Посмотрел на то, с каким восточным азартом они распекали своих подчиненных. Но когда через некоторое время я начал делать повторный осмотр ракет, то, к моему недоумению, обнаружил, что практически ничего исправлено не было. Следом разразился скандал, был снят один из египетских командиров, выпущены суровые приказы. В результате меня стали бояться как огня. И, может быть, именно это стало причиной того, что в конце 1970‑го зарубежная командировка закончилась для меня автомобильной аварией на одной из египетских дорог. Конечно, я попал в нее не по своей воле, но переломался страшно и с большим трудом добрался до больницы. В феврале 1971‑го, несмотря на то что конца моему лечению еще не виделось, мне удалось вырваться из Египта. Все несколько часов полета я держался в самолете „на характере“, едва не теряя сознание от боли. И каким же счастливым был для меня тот миг, когда в Шереметьево меня встретил Коляскин, которому я смог отдать сделанные мною в Египте записи».

Наведение элементарного порядка в обслуживании ракетного оружия все же пошло египтянам на пользу. 17 сентября 1971 года на дальности около 30 км они впервые «сняли» с помощью «75‑й» израильский самолет радиоразведки С‑97.

Еще через два года египтяне показали свою боевую выучку в полном объеме, начав в октябре 1973 года потрясшее весь мир наступление на израильские позиции, получившее название «Войны Судного дня». К тому времени западнее Суэцкого канала была создана мощнейшая система ПВО из нескольких десятков ЗРК, установленных на стационарных позициях. Из них 40 позиций имели по шесть пусковых установок и 85 позиций по четыре пусковые установки, объединявшие СА‑75М и С‑125.

В первые дни «Войны Судного дня» зенитные ракеты находились в боевой готовности по 20–22 часов в сутки, поскольку подлетное время израильских самолетов составляло всего 2–3 минуты. Для противодействия этим комплексам в октябре 1973 года Израиль получил от США 50 тысяч пакетов дипольных отражателей из алюминиевой фольги и металлизированного стекла, которые должны были прикрывать израильские самолеты. Но в первый же день боев силами египетской и сирийской ПВО было уничтожено 30 израильских самолетов. Именно тогда в ряде зарубежных газет появились заголовки, призывавшие арабов поставить золотой памятник создателю зенитных ракет, показавших себя столь эффективно.

Столкнувшись с такими колоссальными потерями, израильское командование, как и за несколько лет до этого, сосредоточило основные усилия своей авиации на уничтожении средств ПВО. Одновременно была пересмотрена и тактика нанесения ударов: самолеты стали применяться малыми группами, расширилось использование средств радиоэлектронной борьбы, для постановки активных и пассивных помех были применены беспилотные летательные аппараты.

Впрочем, на шестой день войны переменчивая военная удача начала отворачиваться от арабов. Еще через шесть дней, 25 октября 1973 года, после предъявленного СССР ультиматума «о невозможности оставаться безучастным к событиям на Ближнем Востоке», боевые действия в зоне Суэцкого канала прекратились.

Но при всех своих параметрах войны подобного типа начинали подходить к концу – противоборство воздушного меча и наземного щита вступало в новую фазу.

В начале 1970‑х авторитетная корпорация американских аналитиков РЭНД опубликовала свой прогноз относительно того, что к 2000 году ВВС США не смогут закупить ни одного пилотируемого самолета из‑за резкого роста их стоимости и стоимости подготовки летчиков. Единственный выход для аналитиков из РЭНД виделся в начале массового перехода ВВС на беспилотные летательные аппараты.

Реакция на поступившую из‑за океана информацию последовала незамедлительно: всеми авиационными конструкторскими бюро СССР были получены задания на разработку подобных аппаратов. Одновременно «беспилотники» были включены и в состав приоритетных воздушных целей, которые должны были поражать перспективные зенитно‑ракетные средства.

Но наибольшие изменения в картины будущих воздушных сражений должны были внести маловысотные крылатые ракеты большой дальности. О том, что создание средств борьбы с подобными целями должно стать задачей государственной важности, Грушин настаивал с самых первых дней своего членства в ЦК КПСС, тщательно анализируя первые полученные из‑за океана сообщения о начале подобных работ. Одним из его первых сторонников стал главком ПВО П. Ф. Батицкий, который быстро осознал перспективы появления такого оружия, его разрушительную силу и требовал от своих подчиненных самого серьезного отношения к решению этой проблемы. На одном из совещаний руководства ПВО и представителей промышленности Батицкий говорил:

«Создаваемые в США крылатые ракеты – это оружие, обладающее особыми возможностями для преодоления противовоздушной обороны. Они могут запускаться по нашим объектам с больших расстояний, как с суши и воздуха, так и с надводных носителей. Надежные двигатели, средства автоматизации и электроники обеспечивают полет крылатых ракет на предельно малых высотах с огибанием рельефа местности и высокую точность поражения избранных целей. Постоянное совершенствование этого оружия, возможность его накопления и интенсивного применения в сочетании с другими средствами воздушного и космического нападения предъявляет все более строгие требования к нашей системе управления. Управление боем всех сил и средств ПВО в перспективе должно неизбежно перейти от автоматизации отдельных процессов к полной автоматике. В этом суть того, что нас ожидает и к чему нам необходимо всесторонне готовиться».

Прозорливость руководства ПВО и создателей зенитного ракетного оружия позволили приступить к работам по созданию средств борьбы с крылатыми ракетами еще до начала полномасшабной разработки их первых образцов. Один из них, знаменитый впоследствии BGM‑109 «Томагавк», начал разрабатываться только в 1974 году. Заказанный руководством американских ВМС фирме «Дженерал Дайнемикс», он предназначался для оснащения надводных кораблей и подводных лодок, откуда этими ракетами должны были наноситься удары как по наземным, так и по надводным целям.

Первый испытательный запуск «Томогавка» из торпедного аппарата подводной лодки, находившейся в погруженном положении, состоялся в феврале 1976 года. В следующем году началась разработка наземного варианта «Томагавка». Параллельно разворачивались работы и по авиационному варианту крылатой ракеты фирмы «Боинг». Озвученными к концу 1970‑х планами намечалось изготовление более 12 тысяч крылатых ракет различного базирования и назначения. Но к этому времени созданные в СССР средства борьбы с ними уже находились на завершающих этапах испытаний.

Еще в середине 1960‑х необходимость разработки новой зенитной ракетной системы средней дальности стала очевидной не только для руководства Войск ПВО страны, но и для командования Сухопутных войск и Военно‑морского флота. Именно в эти годы Сухопутные войска приступили к освоению ЗРК «Круг», который по боевым возможностям был близок к С‑75, но отличался более высокой мобильностью, а ВМФ приступили к отработке корабельного зенитного комплекса М‑11. Первый опыт работы с этими новейшими средствами ПВО в значительной степени предопределил интерес к созданию единой зенитной ракетной системы межвидового применения.