Зеркало Мерлина - Андрэ Нортон

А выслеживать преступников по перекрестку времени… Блейк нахмурился. Однажды он участвовал в такой охоте и знал, сколько времени, сил и удачи требуется на этот поиск. К тому же он может и не начаться, если им самим не посчастливиться сделать шаг из тьмы к свету.

— Если в интересах Марвы я перешла бы границу осторожности, — Мэрфи смотрела теперь в пространство мимо Блейка, — я назвала бы мир К 625.

Блейк покачал головой. Ни один патрульный не мог держать в памяти все патрулируемые миры. Перед тем, как ехать на какой-либо из них, патрульный получал о нем краткие сведения. Блейк помнил те миры, где ему приходилось действовать. На всю жизнь ему запомнились три, на которых крутился челнок захваченного им преступника Пранжа. Но за прочей информацией патрульный обращался в штаб-квартиру.

— В прошлом году мы видели специальный фильм тамошней торговой фирмы. Марва говорила о нем несколько месяцев. Уровень Е-625. Я сразу узнаю.

— Вы?

Мэрфи кивнула.

— Да. Вы не можете направиться прямо туда и схватить беглецов, если они прячутся. Но если я приеду на тот уровень, где Марва, я могу послать ей луч и узнать, как до нее Добраться. Никакой машине это не по силам, так что я должна поехать.

Блейк не спорил. Как видно, ей и в голову не пришло усомниться в осуществимости этих планов. То, что они никогда не осуществятся, как видно, не огорчало ее. А вот Блейку это было совершенно ясно.

Он подошел к сигнальному устройству. Оно регулярно пульсировало, посылая сигнал о помощи. Правда, немного мешало то обстоятельство, что они сначала сами съехали с точки приземления, а затем были отвезены в сторону решительными черепахами. Блейк выглянул в иллюминатор. Алая масса ящериц исчезла. Делать теперь было абсолютно нечего. Только ждать. Потускневший свет и удлиненные тени показывали наступление вечера. Блейк откинул спинку кресла и выключил в кабине свет.

— Зачем? — спросила Мэрфи.

— Чтобы не привлекать ничьего внимания, — ответил он. — Из иллюминатора свет идет, как из маяка.

— Но если придет помощь, нас не увидят.

— Если придут, мы узнаем, тогда и включим свет.

Блейк сосредоточил свое внимание на сигнале. Но время шло, и шансы на спасение постепенно убывали. Конечно, начальство пошлет патруль на Проект. В конце концов доберутся и до их челнока — ЕСЛИ и второму патрульному не помешают.

Что же произошло на Проекте, коли кто-то из группы решился на такой немыслимый шаг? Или девицы Рогана были центром всех неприятностей?

Блейк мог предполагать сколько угодно причин, в основном, невероятных, но вряд ли когда-нибудь найдет правильную…

Кабина внезапно дернулась, и он услышал восклицание Мэрфи:

— Черепахи!?

Можно ли выйти в темноту только с факелом и успешно пользоваться игольчатым ружьем? Блейк вылез из кресла, решив, что надо попробовать.

Он вышел из люка. Земля дрожала. Над неподвижными черепахами шевелились новые. Их было еще больше. Бусинки глаз сверкали в свете факела. Чьи-то челюсти схватили Блейка за ногу и разорвали упругий материал костюма. Хоть и беззубые, они с силой сжались на его теле. Он выстрелил прямо в желтую губу и пошатнулся: боль в ноге остро отдалась в бедре. Может, треснула кость? Он кое-как добрался до люка, открыл его и почти вполз в кабину.

— Блейк! Сигнал! Помощь идет!

Блейк проковылял к приборкой доске, нажал кнопку, повернул рычаг.

— Х-4–67 вызывает Х-4–39. Как слышите? Как слышите? — раздался металлический голос. Видимо, говорила машина, а не человек.

Блейк попытался разогнать туман охватившей его боли и с трудом прохрипел:

— Х-4–39 слушает. Незарегистрированный уровень… авария… нельзя взлететь…

— Х-4–39, контакт установлен хорошо. Пускай полный луч. Пойдем по нему.

— Трудная посадка. — Блейк старался передать предупреждения по порядку. — Под холмом скользко. Атакует местная живность. Следите за черепахами…

— Черепахи?! — Блейк услышал недоверчивые ноты, пока включал луч непрерывного зова.

— Блейк! — Мэрфи стояла на коленях, сдирая с его ноги обрывки спецкостюма. — Вы ранены!

Он увидел свою разорванную плоть. Кто сказал, что для укуса обязательно нужны зубы?

— Наши здешние друзья не хотят, чтобы их усыпляли. — Он старался скрыть боль, которую вызывало малейшее прикосновение Мэрфи. — Но, во всяком случае, худшее позади.

— А может быть, худшее только начинается? — пробилась мысль сквозь пелену боли.

Блейк оказался прав в своих опасениях, что худшее последует за их возвращением из некодированного мира. Он угрюмо лежал на узкой койке, с забинтованной левой ногой. Обычная пустота патрульной больницы, как эхо, усиливала его тревожные предчувствия. Конечно, оказанный ему на Бруме прием был малообещающим. Блейк прекрасно знал, что извинения не популярны в корпусе. А вдобавок ко всему, что складывается против него, он еще лежит.

Самым главным в списке грехов, вероятно, будет провоз неразрешенного пассажира. Ему еще повезло, что они сели в черепашьем мире, очень повезло. Иначе опасность за Мэрфи Роган легла бы целиком на него. Неважно, что падение антенн оправдывало просьбу взять пассажиров. Неважно, что челнок был намеренно испорчен: в любом случае осторожный патрульный должен был отказаться везти с собой девушку. К тому же, взяв пассажира, он не проверил челнок, и это привело к враждебному столкновению с жителями неисследованного мира. Да, все это были серьезные проступки, и Блейку очень повезет, если он вообще останется в корпусе.

В дверь поскреблись, и вошел Кам Валт с записывающим прибором в руке. Его странные желтые глаза смотрели сурово и отчужденно, пока он усаживался в кресло и ставил готовую к работе машину на столик у изголовья кровати Блейка.

— Рапорт, — односложно приказал старший, включая прибор.

Блейк облизал губы и начал рапортовать по официально установленной форме.

— Обычный рапорт…

— Секретный рапорт, — резко поправил Кам Валт.

Блейк переварил это. Значит…

— Секретный рапорт, — поправился он. — Обычная посадка на Проект 64–71. Агент Блейк Валтер, патрульный 7105, челнок Х-4–39, под командованием…

Он говорил медленно, вспоминая каждую деталь, которая могла иметь значение для тех, кто станет изучать рапорт. Это было долгое дело. Дважды Валт выключал прибору и Блейк принимал лекарство, появляющееся в желобке столика. Старший патрульный не задавал вопросов, пока Блейк нанизывал факт за фактом.

Блейк закончил финальной сценой в кабине челнока, когда он почти в бреду от боли ждал с Мэрфи прибытия спасателей, и выговорил последнюю официальную фразу: