Перелом. От Брежнева к Горбачеву - Олег Гриневский

И после столь интригующего вступления зачитал текст в качестве неофициального американского предложения:

«Стороны соглашаются ограничиться исследованиями, разработками и испытаниями, разрешёнными по договору по ПРО на период в 5 лет до 1991 года включительно, в ходе которого будет осуществлено 50 — процентное сокращение стратегических ядерных арсеналов. После этого обе стороны продолжат теми же темпами сокращение ещё остающихся наступательных баллистических ракет с целью полной ликвидации наступательных баллистических ракет к концу второго пятилетнего периода. При продолжении сокращений соответствующими темпами остаются в силе те же ограничения в связи с Договором по ПРО. В конце этого периода стороны будут иметь право развернуть оборонительные системы».

 — Но зачем же в таких условиях развёртывать ПРО? — тут же нашёлся Шеварднадзе.

А затем, посовещавшись с экспертами, стал сетовать, что Горбачёв едва ли согласится с этим предложением. Прежде всего потому, что оно предусматривает право развернуть ПРО пусть даже через 10 лет.

Их долгий спор по противоракетной обороне прервал приезд в Хофди Хауз руководителей обоих государств. Министры поспешили докладывать им, разумеется, каждому по отдельности, о результатах проделанной работы.

С АМЕРИКАНЦАМИ КАШИ НЕ СВАРИШЬ

Советская делегация сгрудилась в маленькой комнатке на втором этаже. Шеварднадзе явно нервничал и его доклад сводился к тому, что США пошли на большую уступку, согласившись с советским предложением о 10 летнем сроке невыхода из Договора по ПРО. Но этот срок они делят на две части. В первые 5 лет стороны проведут 50%— ное сокращение своих СНВ, как об этом уже фактически договорились Горбачёв и Рейган. А в следующие 5 лет завершат ликвидацию всех стратегических баллистических ракет. С этим, по мнению Шеварднадзе, можно было бы согласиться, ужесточив формулировки касающиеся невыхода из Договора по ПРО.

Но резко против выступил маршал Ахромеев:

— Во втором 5 летнем сроке американцы предусматривают не завершение программы ликвидации СНВ, а только ликвидацию стратегических баллистических ракет. Это ловушка. В результате американцы сохранят свой основной стратегический потенциал: тяжёлые бомбардировщики, крылатые ракеты и базы вокруг СССР, где расположены тактические  ракеты с ядерным оружием, способные достигать территории Советского Союза. Таким путём они рассчитывают обеспечить стратегическое преимущество над нашей страной.

— Но ведь и мы можем сохранить тяжёлые бомбардировщики и крылатые ракеты — пробовал спорить Шеварднадзе.

Однако Ахромеев твёрдо стоял на своём. При создании и развёртывании своих СНВ, говорил он, СССР и США делали и делают разные акценты, исходя из разницы географического положения и оценки геостратегической ситуации. Советский Союз делал ставку на МБР наземного базирования и в первую очередь тяжёлые ракеты с РГЧ. А США — на тяжёлые бомбардировщики, баллистические ракеты подводных лодок и крылатые ракеты. Теперь они предлагают нам ликвидировать полностью наш основной стратегический потенциал и сохранить свой практически нетронутым. С этим соглашаться никак нельзя.

Что ж, логика тут была железной и с ней фактически все были согласны. Только Карпов заметил:

— Это не новая, только что родившаяся инициатива. Отцом этой идеи является министр обороны Уаинбергер, который выдвинул её в ответ на наше Заявление от 15 января, в котором предлагается ликвидация всего ядерного оружия. По мнению американцев, это даёт огромные преимущества Советскому Союзу, сохраняя нетронутыми его обычные вооружённые силы, которым Запад противостоять не в силах, особенно в Европе.

Горбачёв никак не прореагировал тогда на эту ремарку Карпова. Только внимательно посмотрел на него. Но, судя по всему, запомнил.   

В результате недолгой дискуссии в американскую формулу были внесены три существенные поправки:

1. Запрещаются испытания всех космических элементов ПРО в космосе, кроме исследований и испытаний, проводимых в лабораториях.

2. В течение второго 5 летнего срока будут сокращены оставшиеся 50% СНВ.

3. Не должно быть никаких ссылок на право развернуть противоракетную оборону после окончания 10 летнего срока невыхода из Договора по ПРО. Сказать: этот вопрос можно было бы обсудить потом.

Горбачёв прочитал эти поправки и угрюмо буркнул:

— Судя по всему, мы с американцами каши не сварим.

А в это же время в небольшой комнатке напротив, на том же втором этаже Хофди Хауза, Шульц рассказывал Рейгану о новых предложениях, выдвинутых американскими экспертами. Но по началу президент не ухватил суть дела. Правильно ли я понимаю, спросил он, что в этом случае — по истечении 10 летнего срока все советские тяжёлые ракеты СС— 18, а также другие МБР на земле и под водой должны быть уничтожены? Ему подтвердили, что именно это имеется в виду:

— Они впереди нас по баллистическим ракетам, которые являются наиболее опасным видом оружия. Поэтому они хотят сохранить их. А мы впереди по бомбардировщикам и крылатым ракетам. Поэтому они хотят ликвидировать их, а мы нет.

Рейган был доволен. Он сказал, что это предложение поражает его воображение: Горбачёв «получит свой драгоценный договор по ПРО, а мы получим все его баллистические ракеты. И после этого развернём СОИ в космосе. Это будет уже игра по новому.»[199] Но чтобы устранить последние сомнения обратился к Ричарду Перлу — известному противнику разоружения — можно ли за 10 лет уничтожить все баллистические ракеты. Перл с энтузиазмом подтвердил: можно.

На этом получасовое совещание у Рейгана было завершено.

ПО ПРО ВСЁ ГЛУХО

В зал, где его ждал Горбачёв, президент спускался воодушевлённым, держа в руках тот самый листок бумаги, на котором Роберт Линхард начертал новое предложение. Рейган считал, что несёт «самое далекоидущее и важное предложение по разоружению, которое когда— либо делалось в истории человечества».

Однако Горбачёв несколько охладил его пыл, когда выложил на стол свои три поправки. Говорил он жёстко и напористо, подчёркивая особую важность укрепления Договора по ПРО в то время, когда СССР и США осуществляют глубокие сокращения ядерных вооружений. Для этого необходимо отказаться от испытаний любых космических элементов ПРО и вести исследования только в лабораториях. «Мы не подрываем вашу идею СОИ... Мы ставим эту систему лишь в рамки лабораторных исследований». А завершил свою эскападу так: