Ледовая шхуна. Маниту. Врата Азерота.Самый большой счастливчик - Майкл Муркок

Мерир внимательно разглядывал его, лицо его было освещено призрачным опаловым сиянием. Затем он закрыл коробочку, и свет угас, бросив последний красный отблеск на его лицо.

— Кому чувствовать это, как не тому, кто носит такую вещь. Это въелось в мои кости, — сказал он. — Сияние огней мягче, ее вещи — сильнее. Она не принадлежит нашему миру, эта вещь. Лучше бы она никогда не приходила.

— Именно это и привело нас сюда, лорд. Будь эта вещь в чьих-нибудь других руках, то я предпочел бы, чтобы это были ваши руки, а не шиюа.

— А свои предпочел бы моим?

Он не ответил.

— Это меч, не так ли? Оружие, которого она не показывала. Единственная вещь таких размеров.

Он кивнул, поколебавшись.

— Я скажу тебе, Нхай Ванай, слуга Моргейн… что последний раз, когда ночью сила эта была открыта, я чувствовал себя так, как никогда прежде с момента вашего появления в Шатане. Что это было, как думаешь?

— Меч был вытащен, — сказал он, и надежда и страх вспыхнули в нем. Надежда — что она выжила, страх — что ей грозила опасность, заставившая ее обнажить меч.

— Да, я тоже так рассудил. Я возьму тебя с собой. У тебя мало шансов добраться туда в одиночку, так что намотай на ус, кхемейс, что ты едешь под моим покровительством. Если угодно, поезжай сам, испытай судьбу.

— Я останусь, — сказал он.

— Отпустите его, — сказал Мерир страже. Аррхендяне отошли, хотя и не отставали от него, когда он направился к костру.

Там под охраной лучников оставался Рох. Аррхендяне дали им сигнал, и лучники спрятали стрелы в колчаны.

Ванай шагнул к Роху. В глазах его стояла пелена гнева.

— Встань, — сказал он и, когда Рох не подчинился, схватил его и рывком поднял. Рох стряхнул его руку и ударил, но он увернулся и нанес ответный удар. Рох осел на землю.

Вмешались аррхендяне с обнаженными мечами. Один кольнул его, и он попятился. Он вновь обрел чувства. Рох попытался подняться и броситься на него, но аррхендяне остановили и его.

Рох медленно выпрямился, мрачно глядя на Ваная и вытирая окровавленный рот. Он сплюнул кровь и вытер рот еще раз.

— Итак, — сказал Ванай на андуринском, — теперь я защищаю только собственную спину. О себе заботься сам, клан-лорд, кузен. Я илин и не твой, какое бы имя ты ни носил. Всем соглашениям конец. Я хочу, чтобы мои враги стояли ко мне лицом.

Вновь Рох сплюнул, и в глазах его полыхнула злоба.

— Я ничего им не сказал, кузен. Но будь оно так, как пожелаешь. Договор разорван. Можешь убить меня без предупреждения. Нхеи вышвырнули тебя. Я еще клан-лорд и не слагаю с себя этого звания. Чайя тоже отрекаются от тебя. Будь илином до конца дней своих, убийца родственников, и благодари за это собственную натуру. Я не сказал им ничего, чего бы они еще не знали. Скажи ему, лорд Мерир, что я выдал? Что я сказал тебе, о чем бы ты не сказал прежде?

— Ничего, — сказал Мерир. — Он ничего нам не сказал. Это правда.

Гнев оставил его и некоторое время он безмолвно стоял перед Рохом. Наконец, он покачал головой и опустил окровавленную руку.

— На меня слишком много свалилось, — сказал он устало. — Я бью в ответ… и ошибаюсь. Это мое проклятье. Я возьму твое слово, Рох.

— Ты не возьмешь от меня ничего, ублюдок Нхай!

Рот его скривился. Он еще раз сплюнул комок крови и отошел.

Ванай приблизился к своему ложу и улегся. Он лежал, слишком измученный, чтобы спать.

Остальные устраивались на отдых. Костер погасили. Перрин и Виз назначены были нести стражу.

Рох лег рядом с ним, глядя в небеса. Рот его был плотно сжат, лицо гневное, и он так и не узнал, заснул ли Рох в ту ночь или нет.

Поутру лагерь медленно ожил, аррхендяне медленно начали собираться и седлать лошадей. Ванай поднялся одним из первых и начал натягивать доспехи, и Рох, глядя на него, поступил так же. Оба молчали, не глядя открыто друг на друга. Мерир поднялся последним и настоял на быстром отъезде. Они так и сделали: отъехали тихо после завтрака. Перед этим Мерир велел вернуть им обоим оружие.

— Не нарушать мира, — предупредил их Мерир.

— Я не буду покушаться на жизнь моего кузена, — сказал тихим голосом Ванай только для Мерира и Роха.

Рох ничего не сказал, повесил на себя перевязь и вставил на место Клинок Чести.

Он пошел к лошади. Ванай проводил его взглядом, вежливо поклонился Мериру и пошел следом за Рохом.

Они молчали. Рох не глядел на него иначе, как со злостью, что делало разговор невозможным, и он повернулся, седлая коня.

Рох закончил и тоже и повел своего коня к остальным. Наконец, повинуясь горькому импульсу, Ванай остановился и подождал Роха.

Рох повернулся в седле и он тоже. Колонна начала двигаться.

— Рох, — сказал он, наконец, — неужели мы оба не можем внять голосу рассудка?

Рох поглядел на него холодным глазом.

— Что, испугался, — спросил он на андуринском. — Сколько они от тебя узнали, кузен?

— Возможно, столько же, сколько от тебя, — сказал он. — Рох, Мерир вооружен. И она тоже.

Рох этого не знал. Лицо его медленно прояснилось.

— Выходит, вот что тебя тревожит. — Он болезненно сплюнул в сторону. — Значит, на этой земле есть нечто, способное ей противостоять. Вот почему ты такой отчаянный. Что ж, ты сделал большую ошибку, заставив меня целиться в твое горло. Этого тебе было нужно меньше всего. И говорить тебе об этом сейчас не стоило. Это твоя вторая ошибка.

— Он бы сказал тебе, когда пожелал. А теперь я точно знаю, что ты знаешь.

Некоторое время Рох молчал.

— Я не знаю, как отплачу тебе за то, что ты мне сделал. Это что-то новенькое — слышать от Нхая признание в том, что он сделал ошибку, — Голос его надломился, плечи опустились. — Я говорил, кузен, что устал Мир, кузен, мир. Когда-нибудь мы убьем друг друга, быть может. Но надо знать, за что.

— Оставайся со мной. Я буду просить за тебя. Я говорил тебе это прежде, и я не передумал.

— Не сомневаюсь. — Рох снова сплюнул, вытер рот и выругался, мотнув головой. — Ты выбил мне два зуба. Пусть это сотрет прочие сомнения. Что ж, посмотрим, как будут обстоять дела. Способна ли она внять голосу рассудка или эти люди. Я имею представление, как хоронят в Андуре. Или, если все обернется по-другому, я знаю кершинский обычай.

— Взаимно, — прошептал он и истово перекрестился.

Рох горько рассмеялся и наклонил голову. Тропа сузилась, и они уже не ехали стремя в стремя.

Возвратились Ларрел и Кессун — они просто обогнали их и поджидали на повороте тропы. Они встретились с Мериром и переговорили.

 — Мы доехали до Лаур, — сказал Ларрел, и оба аррхендянина, и их кони выглядели усталыми.— Из Мирринд пришла весть — никакого волнения, все спокойно.