Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей - Ольга Абрамовна Деркач

князь Юсупов был дружен с Вольтером и бывал у него в Фернейском замке. Посланником в Турине он слушал лекции в тамошнем университете, то есть получил для человека его положения блестящее образование.

С дипломатического поприща князя Николая Борисовича (о, вечные традиции номенклатуры!) перебрасывают на новый участок работы – директором Императорских театров, а чтобы мало не показалось, еще и поручают возглавить дворцовые стекольные, фарфоровые и шпалерные заводы. И там и там князь преуспел, а к театру прикипел настолько, что позже завел и свой – в усадьбе Архангельское. Но это будет еще не скоро, а пока что Юсупову заодно уж поручили руководить Эрмитажем. Не случайно: большим знатоком всех и всяческих искусств слыл потомок ногайского князя Юсуфа, чьи младшие сыновья в XVI веке прибыли в Россию, где были осыпаны деньгами и поместьями. Да и следующие поколения дедовские богатства не растранжирили, а, напротив, приумножили.

Вот и вышло, что было Николаю Борисовичу на что покупать замечательные картины, выдающиеся скульптуры и редкие книги в свою богатейшую библиотеку. Но до Архангельского, которое он купит в 1810 году и будет еще несколько лет перестраивать, князинька побыл еще министром уделов при Александре I и начальником Экспедиции кремлевских строений – на последнем посту ему довелось восстанавливать Кремль после наполеоновского нашествия. Любитель муз и здесь остался верен себе – в 1814 году он открыл в Оружейной палате общедоступный музей.

Один все тот же ты. Ступив за твой порог, Я вдруг переношусь во дни Екатерины.

Речь в этих пушкинских строчках идет не о доме Юсупова по Большому Харитоньевскому переулку, 21, как вы, быть может, не без оснований подумали. В усадьбе в Харитоньевском – палатах XVII века, пожалованных Григорию Юсупову, деду князя Николая, за воинские и иные заслуги Петром II, Пушкин не только бывал, но даже и жил во флигеле, правда, в столь младенческом возрасте, что вряд ли запомнил все так, чтобы почти тридцатью годами позже описать в стихах.

«Книгохранилище, кумиры и картины и стройные сады» Пушкин лицезрел у князя Юсупова в знаменитейшем Архангельском. Роскошная усадьба благополучно дожила до революции и после не пала от рук варваров – что приписывают авторитету Троцкого, резиденцией которого Архангельское было в ту пору. В ведении военных Архангельское оставалось до конца того века, они возвели там пару санаторных корпусов, перегородив вид на реку, но, спасибо, не переделали под здравницу дворец, а оставили усадьбу музеем-заповедником. Но защитить его от разрушения Министерство обороны не смогло и с задачей его реставрации не справилось. С боем или без боя – подробности остались скрытыми от широкой публики – музейный ансамбль передали Министерству культуры. Что справедливо – вспомним Пушкина:

…сей дворец, Где циркуль зодчего, палитра и резец Ученой прихоти твоей повиновались И вдохновенные в волшебстве состязались.

Теперь культура наступает, но и военные позиций не сдали: санаторий в Архангельском жив-здоров и побелен прекрасно. И завидовать отпускникам в лампасах не стоит, буквально три-пять тысяч рублей в сутки – и вы в окружении садов и кумиров, то есть скульптур в парке. Впрочем, и это гений Пушкин предвидел:

Смотри: вокруг тебя Все новое кипит, былое истребя. Свидетелями быв вчерашнего паденья, Едва опомнились младые поколенья. Жестоких опытов сбирая поздний плод, Они торопятся с расходом свесть приход.

Юсуповы Феликсы

Наследники по материнской

Знаменитый московский бытописатель Михаил Иванович Пыляев делится с читателями наблюдением: у Юсуповых, которые пошли от петровского любимца Григория Дмитриевича, как и в младшей линии графов Шереметевых, постоянно в живых оставался только один наследник. Это позволяло не слишком распылять капитал – приданое дочерям давалось у Юсуповых по семейной традиции небогатое – зато все время грозило пресечь фамилию.

Описанный нами Николай Борисович в свое время женился на родной племяннице Потемкина, существенно увеличив и без того немаленькое состояние. У супругов был единственный сын (второй скончался младенцем), Борис Николаевич, к которому отошли все богатства, в том числе и знаменитые коллекции, часть из которых он увез в Петербург, поскольку, по свидетельству Пыляева, Архангельского не любил.

У помянутого Бориса был опять-таки единственный сын Николай Борисович, рожденный в 1827 году, о котором все тот же Пыляев пишет, что он жив и считается последним в роду – сыновей у него нет. Книга Пыляева издана в 1891 году – в том же году Николай Борисович Юсупов-внук скончался, как и предсказывал Пыляев, мужского потомства не оставив. Но дочери у него были: на одной из них, Зинаиде Николаевне, женился граф Феликс Феликсович Сумароков-Эльстон – кадровый военный, участник Русско-турецкой войны.

По смерти последнего Юсупова адъютанту великого князя Сергея Александровича Сумарокову-Эльстону высочайше дозволили прибавить к фамилии титул и фамилию усопшего тестя. Теперь будущий командующий Московским военным округом носил длинный и сложный титул: князь Юсупов, граф Сумароков-Эльстон. К слову, и фамилия Сумароков была благоприобретенной, его отец, Феликс Николаевич Эльстон, женился в свое время на последней в роду графине Сумароковой.

Примечательной у Феликса Феликсовича была не только фамилия. Достойны нашего внимания по крайней мере два обстоятельства его жизни: кратковременная – одно только военное лето 1915 года – служба в должности главноначальствующего над Москвой и его собственный сын, тоже Феликс Феликсович. Главной своей заботой на высоком посту почел Феликс Юсупов-старший сохранение порядка и нормальной жизни важного города воюющей державы. Что было нелегко: в конце мая в Москве три дня шли черносотенские погромы – громили магазины, заводы, квартиры лиц «подозрительной» национальности.

Юсупов ввел в Первопрестольной комендантский час, строго следил за ценами на продукты и жилье, педантично соблюдал