Тчаи: Сага странствий (переработанный перевод) - Джон Вэнс

Неожиданно все заслонила туша Вудивера.

— Адам Рейш, Адам Рейш, где твой дом? — громко произнес он.

Адам тщетно боролся с бессилием. Жуткий сон, такие не забываются.

— На планете Земля, — прохрипел он. — Земля...

Лицо толстяка расплылось и снова обрело ясные очертания.

— Есть ли еще на Тчаи твои соотечественники?

— Да.

Гжиндра дернулся. Айла заговорил вновь:

— Где? Где они?

— У каждого человека земные корни.

Вудивер отступил, скривив в отвращении рот.

— Но ты там родился?

— Да.

Айла повернулся к гжиндрам и с триумфом указал на Рейша:

— Редчайший экземпляр, раритет!

— Мы берем его.

Гжиндра развернул кусок ткани, оказавшийся, к ужасу Адама, большим мешком. Не церемонясь, он натянул его на ноги Рейша и постепенно «упаковал», так что снаружи осталась лишь голова. Потом с удивительной легкостью взвалил себе на спину, а его товарищ швырнул толстяку кошелек.

Сон словно начал таять; желто-зеленый свет рассеялся, как дым. Дверь вдруг распахнулась, ворвался Траз. Вудивер в ужасе отпрыгнул; юноша поднял катапульту и выстрелил ему прямо в лицо. Хлынула кровь — целый поток зеленой крови. Куда бы капли ни упали, они отсвечивали желтым... Сон оборвался. Рейш провалился в забытье.

Он проснулся, чувствуя, как ломит тело. Ноги сводило судорогой, в нос била мерзкая вонь. Какое-то движение, ощущение тесноты... Протянув руку, он нащупал грубую ткань. От страха сдавило сердце: сон был явью, его действительно несли в мешке. Каким изобретательным оказался Вудивер! Адама охватило отчаяние. Толстяк договорился с гжиндрами; он устроил так, что Рейша усыпили, возможно накачав в комнату наркотический газ. И теперь создания тащили его куда-то, с известной только им целью.

Оглушенный и потрясенный, Адам безвольно замер. Даже сидя на цепи, Вудивер ухитрился расквитаться с ним! Рейш припомнил последние мгновения «ночного кошмара». Он видел, как из развороченного лица толстяка хлестала желто-зеленая кровь. Что ж, Айла получил сполна за вероломство и подлость...

Думать было трудно. Мешок раскачивался, Рейш ощущал мерные толчки. Его, очевидно, несли, подвесив на шест. По счастливой случайности Адам оказался в одежде: ночью он бросился на постель не раздеваясь. Остался ли у него нож? Сумка с пояса исчезла, карманы куртки, похоже, пусты, и он не осмелился обшарить их из опасения выдать себя. Гжиндры не должны обнаружить, что он пришел в сознание.

Адам прижался лицом к грубой ткани мешка, безуспешно пытаясь что-нибудь разглядеть. Кажется, еще ночь. Судя по всему, они передвигались по пересеченной местности.

Проходили минуты, часы... Рейш был беспомощен, как ребенок в утробе матери. Сколько странных событий происходит под покровом темноты на древней Тчаи! Сегодня ночью произошло еще одно злодейство, а жертвой оказался он. Адам чувствовал себя униженным и дрожал от ярости. Как страшно он отомстит похитителям, если сумеет до них добраться!

Гжиндры остановились и минуту стояли совершенно неподвижно. Потом мешок опустили на землю. Рейш напряг слух, но не услышал ни звука. Кажется, он остался один. Адам дотянулся до кармана, надеясь найти нож или другой режущий предмет. Ничего! Он попробовал надорвать ткань ногтями, но грубый и прочный материал не поддавался.

Чутье подсказала ему, что похитители вернулись. Он затих. Создания стояли рядом и, кажется, шептались.

Его подняли и понесли. Рейша прошиб пот. Надо немедленно что-то придумать!

Его начало мотать из стороны в сторону. Потом он завис, как груз на веревке. Адам чувствовал, что опускается все ниже, ниже... Казалось, это продлится вечно. Наконец мешок, дернувшись, остановился и снова стал раскачиваться. Откуда-то издалека, сверху, донесся удар гонга — гудящий унылый звук.

Адам забился, как зверь в западне. Поддавшись бессознательному ужасу закрытого пространства, он пришел в исступление. Стал задыхаться, покрылся холодным потом; еще немного — и сойдет с ума. Всхлипывая, со свистом втягивая ртом воздух, он заставил себя успокоиться. Снова обыскал карманы. Бесполезно — ему не оставили ничего, чем можно воспользоваться. Гонг вызывает помощников, или служит сигналом для каких-то действий. Рейш ощупал мешок, надеясь обнаружить дырку. Безуспешно. Нужно что-то металлическое и острое. Адам обшарил себя с ног до головы. Ремень! Он с большим трудом снял его, заостренным язычком пряжки проковырял отверстие, потом сделал надрез. Напрягая все силы, тянул и дергал за края. Наконец разорвал ткань и просунул наружу плечи. Никогда в жизни он не испытывал такого чувства ликования! Умри он в этот момент, пусть — главное, он победил проклятый мешок!

Теперь можно попробовать развить свой успех. Рейш осмотрел неровные стены пещеры, едва освещенной призрачным бело-голубым светом нескольких сфер. Мешок почти касался пола; Адам с содроганием вспомнил спуск и последний рывок. Он вылез наружу и замер, дрожа от усталости и сводивших ноги судорог. В мертвой тишине подземелья он уловил какой-то звук вдалеке. Кто-то, — или что-то, — направляется сюда!

Своды сужались до ширины дымохода, веревка словно растворилась в непроницаемой черноте. Там, наверху, должен быть выход наружу — но сколько до него нужно добираться? Судя по тому, как долго его опускали, тут больше ста футов.

Рейш осмотрел пещеру и прислушался; кто-то сейчас придет на зов гонга! Он оглядел веревку. Другого способа выбраться нет. Быстро перебирая руками, подтягиваясь и цепляясь, стал карабкаться вверх, все выше и выше. Мешок и пещера затерялись внизу; Адама окутала тьма.

Ладони горели, мускулы ныли, но он добрался до конца веревки. Передохнув, обнаружил, что она проходит сквозь отверстие в железной плите, покоящейся на двух массивных стальных балках. Плита служила чем-то вроде люка, который никак не поднять, пока висишь в воздухе... Силы его таяли. Он обернул веревку вокруг ног и протянул руку. Нащупал одну из поддерживающих люк опор шириной чуть больше фута. Минуту Рейш отдыхал, потом забросил ногу на балку и попытался рывком подтянуться. На какое-то мгновение ему показалось, что он сейчас соскользнет и упадет. Чувствуя, как бешено колотится сердце, он сумел уцепился, заполз на металлическую поверхность и прижался к ней, обессилевший, с трудом переводя дыхание.

Прошло около минуты; слишком мало для того, чтобы веревка перестала покачиваться. Внизу к месту, где он недавно стоял, приближались четыре мерцающих огонька. Адам расположился удобнее и нажал на металлическую плиту. Она оказалась массивной и очень тяжелой — все равно что пытаться сдвинуть гору. Еще раз! Рейш напряг силы: никакого результата. Четыре фигуры с лампами остановились прямо под ним. Он распластался на балке.