Вино из Атлантиды. Фантазии, кошмары и миражи - Кларк Эштон Смит

разглядывать. Тусклый зеленовато-серый камень, казалось, не имел ничего общего с другими камнями в округе; и я тотчас вообразил – хотя идея эта была странной и недоказуемой, – будто это основания исчезнувших колонн, источенных бесчисленными годами, так что от них остались только эти ушедшие в землю обломки. Валуны и в самом деле выглядели идеально круглыми и одинаковыми, и это было странно; и, хотя я немного разбираюсь в геологии, я не мог определить, что это за камень, гладкий и как бы мыльный на ощупь.

Воображение у меня разыгралось, и я предался несколько безумным фантазиям. Однако же самые дикие из плодов моего воображения оказались мирными и обыденными по сравнению с тем, что произошло, когда я сделал шаг в проход между валунами. Я попытаюсь это описать, насколько хватит моих вербальных способностей, хотя человеческий язык по природе своей не обладает словами, пригодными для описания событий и ощущений, выходящих за рамки нормального человеческого опыта.

Что́ обескураживает сильнее, чем ошибиться и неправильно рассчитать высоту, делая шаг вперед? Представьте же, каково это: шагнуть вперед на ровной, открытой площадке и почувствовать под ногами пустоту! Мне показалось, будто я лечу в пустую пропасть; одновременно окружавший меня ландшафт скрылся в вихре беспорядочных образов, и все исчезло. Я чувствовал сильнейший, гиперборейский холод; меня охватили неописуемая тошнота и головокружение – вызванное, вне сомнения, внезапной потерей равновесия. Кроме того – то ли из-за скорости падения, то ли по какой-то иной причине, – я никак не мог вдохнуть. Все мои мысли, все чувства безнадежно смешались и спутались, и в какие-то моменты мне казалось, что я падаю вверх, а не вниз, либо же скольжу куда-то в сторону, горизонтально или под неким косым углом. Наконец я как будто сделал сальто – и тотчас вновь очутился на ногах на твердой земле, причем не почувствовал ни малейшего толчка или удара. Тьма перед глазами развеялась, но голова попрежнему шла кругом, и образы, возникшие в поле моего зрения, в первые мгновения не имели никакого смысла.

Когда я наконец вновь обрел дар восприятия и сделался способен не только видеть, но и осознавать происходящее, я испытал растерянность наподобие той, какую, вероятно, пережил бы человек, без предупреждения выброшенный на берега некой иной планеты. То самое ощущение полной потерянности и чуждости происходящего, которое наверняка охватило бы человека в такой ситуации, – то же головокружительное, ошеломляющее смятение, та же чудовищная оторванность от любых привычных деталей окружения, которые придают нашей жизни цвет, форму и границы и даже определяют самую нашу индивидуальность.

Я очутился посреди ландшафта, который не имел абсолютно ничего общего с Кратер-Риджем. Длинный пологий склон, поросший фиолетовой травой, равномерно утыканный стоячими камнями-монолитами, плавно переходил в широкую равнину с просторными волнистыми лугами и высокими, царственными лесами непонятной растительности, в основном пурпурной и желтой. Равнина, казалось, заканчивалась стеной непроницаемого золотисто-бурого тумана, что вздымался ввысь призрачными башенками и рассеивался в сияюще-янтарном небе, где не было солнца.

На переднем плане этой удивительной сцены, не более чем в двух или трех милях от меня, высился город, чьи массивные башни и гороподобные укрепления из красного камня выглядели так, будто бы их возвели исполины, Енакимы неоткрытых миров. Стена громоздилась над стеной, один гигантский шпиль нависал над другим, город стремился вверх, бросая вызов небесам и повсюду придерживаясь суровых, торжественных линий строго прямоугольной архитектуры. Город, казалось, ошеломлял и подавлял зрителя грозной неотвратимостью утеса.

Глядя на этот город, я в благоговении, к которому примешивался подлинный ужас, позабыл о своей первоначальной пугающей растерянности и чуждости; и в то же время мною овладело смутное, но глубокое притяжение, загадочное воздействие неких порабощающих чар. Но, насмотревшись вволю, я вдруг вспомнил о своем невообразимом положении, и вся космическая странность и потерянность навалились на меня с новой силой; теперь мне хотелось лишь одного: вырваться из безумно гнетущей странности этого места и вновь обрести свой родной мир. В попытке унять свое возбуждение я старался, насколько это возможно, сообразить, что же все-таки произошло.

Я читал немало историй о путешествиях между измерениями, – по правде сказать, парочку я сочинил и сам; и я неоднократно размышлял о возможности того, что какие-то иные миры или материальные планы сосуществуют с нами в том же пространстве, незримо и неосязаемо для человеческих чувств. Разумеется, я сразу понял, что провалился в одно из таких измерений. Несомненно, сделав шаг между валунами, я низвергся в некую трещину или разлом пространства и вынырнул на дне этой чужой сферы – в принципиально ином пространстве. В теории вроде бы довольно просто – однако же modus operandi[3] оставался головоломной загадкой.

Все еще стараясь взять себя в руки, я оглядел все, что находилось в непосредственной близости от меня. На этот раз меня впечатлило расположение стоячих камней, о которых я уже упоминал: многие из них выстроились через довольно правильные промежутки двумя параллельными линиями, идущими вниз с холма, как бы отмечая путь некой древней дороги, ныне полностью скрытой фиолетовой травой. Я обернулся, чтобы проследить, куда она ведет, и обнаружил прямо у себя за спиной две колонны, стоящие точно на таком же расстоянии друг от друга, что и те странные валуны на Кратер-Ридже, и изготовленные из того самого скользкого, зеленовато-серого камня! Столпы вздымались в высоту футов на девять, а когда-то они стояли еще выше: вершины у них были обломаны и разбиты. Чуть дальше столпов склон исчезал из виду в стене того же золотисто-бурого тумана, что окутывал дальний край равнины. Однако стоячих камней дальше не было: казалось, дорога кончалась у этих столпов.

Разумеется, я принялся размышлять о связи между этими колоннами нового измерения и валунами в моем родном мире. Несомненно, сходство их случайным быть не может. Если шагнуть между колонн, вернусь ли я обратно в человеческое измерение, проделав обратный путь? И если так, что за невообразимые существа из чуждого времени и пространства установили эти колонны и валуны, как порталы для перехода между двумя мирами? Кто пользовался этими вратами и с какой целью? Разум пасовал пред бесконечным множеством гипотез и предположений.

Однако же более всего меня заботил вопрос о том, как вернуться на Кратер-Ридж. Странность всего происходящего, чудовищные стены этого города по соседству, неестественные краски и формы неземного пейзажа – все это было чересчур для человеческих нервов; и я чувствовал, что, если вынужден буду надолго остаться в подобной обстановке, я сойду с ума. К тому же неизвестно, какие враждебные силы или существа могут тут встретиться.