Короли рая - Ричард Нелл

На Север, подумал он в ответ, смеясь при мысли о том, что во второй раз бежит из Алвереля. Мы едем на Север, подальше от этого гадкого места. Мы следуем за птицами.

35

Рока гнал Сулу так быстро, как только осмеливался, и не сбавлял темпа, даже спешиваясь. Он никогда не видел Северное побережье, и стремление узреть его сейчас было непреодолимой тягой, которую Рока не понимал, да и не пытался понять.

В какой-то момент он остановился, чтобы попить из реки Брэй. Она, как утверждалось в Книге Гальдры, никогда не замерзала и бежала к морю, и он понадеялся, что хотя бы в этом книга не лжет, и решил следовать дальше вдоль реки. Вздрагивая, Рока оттер с кожи кровь и краску, хотя сделать это оказалось не так-то просто, а после задумался о своем полуголом теле и полном отсутствии припасов.

– По всему полуострову будут селения и фермы – там сможем взять, что нам нужно.

Его тело по-прежнему говорило невпопад, как ему заблагорассудится, и Рока уставился на его тусклое отражение в почти спокойной воде.

Мы не убьем никого без необходимости, подумал в ответ Рока, ты понял?

– Я понял.

Рока смотрел на его лицо. Мое лицо? Он уже не был так уверен. Когда они умылись и двинулись дальше, он разобрал застенок в своей Роще, который предназначался только для Кунлы, да и копать ей могилу больше не было смысла.

Как бы она выглядела, полюбопытствовал он, если бы мы это сделали?

Пацан-Конюший-из-Алвереля наблюдал, как он разбирает постройку, и выглядел разочарованным – его изуродованная челюсть болталась взад-вперед.

– Я знаю, ты усердно работал над этим, – сказал ему Рока, укладывая древесину штабелем для дальнейшего использования. – Мне жаль, но это к лучшему – теперь нам это не нужно. – Плечи мальчика поникли; он обиженно затопал прочь, пиная грязь, и Рока подумал: Да какая разница, ты ведь мертв, но, если честно, все-таки ощутил стыд.

Он двинулся на Север под уклон вдоль реки, и его ноги вскоре заболели от постоянного напряжения при спуске. Но к тому времени, как стемнело, дорога выровнялась – холмы и горы уступили место плоским плодородным равнинам и бесконечным полям, и Рока понадеялся, что продвинется достаточно далеко, чтобы увидеть море по обе стороны полуострова.

Из посевов тут преобладала пшеница, и Рока, закрыв глаза и чувствуя солнце на обнаженной груди, на ходу запускал руки в колосья, наслаждаясь их мягкой щекоткой и царапаньем на мозолистых ладонях.

Он знал, что за эти земли погибло больше людей, чем за что-либо другое на свете. Вдоль реки и, вероятно, побережий были прорыты каналы, укрепленные грунтовыми и каменными стенами, чтобы предотвращать затопления, но в остальном не было построено даже дорог – ни дюйма пустой траты пространства, за исключением крошечных грунтовых тропинок. Люди называли эту местность Плодородным Кольцом, хотя, по общему мнению, оно больше напоминало формой полумесяц с копьеобразным выступом на одном конце; говорили, что Бог-Солнце Волус взирает сюда только после горы – и задерживает свой взор дольше и пристальнее, чем на всех других землях, ибо это было место, где родилась Зиса.

Чепуха, разумеется, однако здешние урожаи кормили полмира, возможно и больше, а вожди, которым доверили защиту Кольца, почти ежегодно сменялись, дабы предотвращать жажду наживы и кровопролитие. По крайней мере, так говорят жрицы, напомнил себе Рока.

Он ожидал увидеть здесь не деревни, а множество ферм, и наконец выбрал одну, которая казалась более отдаленной от остальных.

Усадьба с деревянной крышей высилась над горизонтом, ее основание было построено на холме, а двор состоял в основном из травы и грязи. Вокруг стояло несколько сараев, наверное для кур и свиней, но достаточно маленьких, чтобы живность предназначалась лишь для нужд семьи, а не для торговли.

Под прикрытием самого крупного хлева Рока приблизился: оставил Сулу в поле, а сам прокрался вдоль края, прислушиваясь. Около большого красивого дома Рока увидел детей, играющих с палками на резных ступенях крыльца. Трое мальчиков – определенно младше десяти зим, на вид тройняшки. Благословленные богами, подумал Рока, без уважения, веселья или пиетета.

Его первый план предусматривал скрытность и не сложился полностью, но стал бесполезен при виде мальчиков. Рока вернулся за Сулой, затем поехал по узкой дорожке к дому, ведя коня шагом и на виду.

Тройняшки, прекратив игру, смотрели на него, затем с криками убежали внутрь, а из дому вышли мужчина и подросток с топорами и встали в конце дороги. Как и дети, они щеголяли здоровой упитанностью, а на щеках красовался обильный румянец.

Рока не пытался выглядеть мирным. Он держал руки на поводьях коня и несколько раз отклонился с дороги, сминая пшеницу.

Мужчина поднял одну руку, призывая остановиться, и крепко сжал в другой топор, а его лоб залило краской страха до самых пугливо расширенных глаз.

– Добро пожаловать, путник. Но сперва скажи мне, как твое имя и кто твой вождь.

Мягкий тон удивил Року, и он подумал о том, чтобы просто солгать. Он много знал о вождях и мог выбрать имя и выдумать какую-нибудь байку о засаде или бегстве. Или же он мог потребовать то, что ему нужно, властью богов – словом Рунного Шамана, и хотя северяне редко верили в такие вещи, возможно, этого будет достаточно. Но пока его ум шевелился, создавая какую-нибудь историю, он не мог перестать смотреть на круглые, здоровые лица хорошо одетых детей, и немолодую, но еще привлекательную женщину, наблюдавшую из окна, и дом, построенный больше из камня, чем из дерева, хотя эта местность была теплее всех, где Рока бывал в своей жизни.

Любезность вызвала омерзение. «Просьба» об имени, да и просто усилие солгать, стали невыносимы. У вашей семейки есть всё, подумал Рока, чувствуя холод, который безуспешно попытался подавить, когда перекинул ногу через спину Сулы и спрыгнул на землю. Вы не получите ни моего имени, ни моего снисхождения. Вы не получите от меня ничегошеньки.

– Мне нужны пища, одежда и кров, – сказал он резким тоном. – И место для моего коня.

Старший мальчик – пожалуй, ровесник Роки – посмотрел на главу семейства, и четыре пары глаз из дома тоже. Страх мужчины потек струйкой пота по виску.

– Ясно, – он сглотнул, – ясно, что ты безоружен. Я не могу впустить тебя в дом, но… мои дети принесут тебе припасы, если ты подождешь здесь.

И снова Рока ощутил, что поражен его разумностью. Даже щедростью. Вот стоит порядочный мужчина, остерегающийся опасности, и это вполне понятно. Одним богам весть,