Владимир Набоков: американские годы - Брайан Бойд

Чтобы акклиматизироваться, Набоковы проехали через Великие озера — от Ниагарского водопада через центральный Мичиган и вдоль южного края озера Верхнего, по дороге собирая бабочек. 19 июня они остановились в мотеле «Лейк-вью» между Бэббом и Сент-Мари на востоке Ледникового национального парка в убогом однокомнатном домике с немощным электричеством и горячим душем, из которого текла холодная вода. Зато дивно цветущие луга, по которым порхали интересующие Набокова бабочки, начинались чуть ли не от порога их домика, а совсем неподалеку поблескивало уединенное сказочное озерцо, скрытое за осинами20.

После недели хорошей погоды пошел град, причем градины были размером с орех: это означало перемену погоды. Задули сильные ветры, и, пережидая ненастье, Набоковы решили перечитать «Войну и мир». Читала Вера, но ветер выл так свирепо, что Набоков не слышал ее. Вскоре они решили — или же Набоков просто пошутил над бравшей у него интервью журналисткой — что книга детская и устаревшая, обычный исторический роман, который читать не стоит21.

В начале июля Набоковы пересекли канадскую границу, чтобы провести десять дней в национальном парке Уотертон-Лейкс в провинции Альберта, который населяли воробьи с белыми хохолками и свистящие сурки с рыжими мордочками и брюшками. Они собирались ехать севернее, в Банф или даже в Джаспер, но было слишком холодно и ветрено, и они повернули к югу. В середине июля они были в Хелене, штат Монтана, затем двинулись на юго-восток к горам Биг-Хорн в северном Вайоминге. Однажды усталый Набоков попросил Веру остановиться на отдых в ближайшем поселке. Там они отыскали грязную хибарку с незапирающимися дверьми — спереди и сзади. В туалете вообще не было двери. «Вы откудова будете?» — спросил хозяин. «Штат Нью-Йорк». — «Ну ладно, ежели вы только не из Большого Города. Приезжают оттуда всякие и все норовят тебя объевреить». — «Чем вам не нравятся евреи?» — спросила Вера. «Да они вечно — нож к горлу и как бы это тебя облапошить». — «Вот я еврейка, — сказала Вера, — и у меня нет намерения вас надувать». Хозяйские улыбки и извинения не помогли, местные кафе были слишком мрачны, и Набоковы покатили в Шеридан, оставив праведному хозяину оплату за ночь22. Подумать только, что всего лишь через год они поплывут в Европу в каюте первого класса и вскоре поселятся в одном из лучших европейских отелей!

18 июля Набоковы были в Девилз-Тауэр, штат Вайоминг, и оттуда направились в Южную Дакоту, чтобы два дня ловить бабочек в горах Блэк-Хиллз. По дороге домой они вновь уклонились к северу (Миннесота, Висконсин и Мичиган) и в конце июля вернулись в Итаку, преодолев пятнадцать тысяч километров за семь недель. Из-за плохой погоды улов оказался небогатым, но Набоков был очень доволен качеством новых находок23.

Даже на Западе «Лолита» не оставляла их в покое. В Бэббе Набоков получил сигнальный экземпляр из «Путнама». Он остался доволен скромной обложкой — одно название, никаких маленьких девочек — и скромной рекламой. Набоковы с интересом прочли в «Нью рипаблик» длинную статью Конрада Бреннера, талантливого молодого стилиста, работавшего в книжном магазине на Восьмой улице. Вера отметила в дневнике, что критика наконец-то пожаловала В.: «Запоздалое признание подлинного величия. Вряд ли какой другой писатель был настолько равнодушен к хвале и брани, как В. — „Я слишком высокого о себе мнения, поэтому мне все равно“ — но я думаю, ему скорее понравилась статья Бреннера»24.

В Итаке Набокова ждало письмо из киностудии «Харрис-Кубрик»: они хотели знать, свободны ли права на экранизацию «Лолиты», — довольно смелое желание в то время, когда фильмы подвергались куда более жесткой цензуре, чем книги, а «Лолита» еще не прошла испытания в американских книжных магазинах. На следующий день Набоковы отправились в Нью-Йорк и узнали, что литературный клуб «Читательская подписка» выбрал «Лолиту» для августовского чтения. 4 августа Минтон устраивал коктейль для представителей ведущих журналов и газет в президентской зале Гарвардского клуба. В Итаке Минтон показался Набоковым медлительным, осовелым и туповатым, в Нью-Йорке же они увидели, что он умен, начитан и очень тактичен. Вера отметила в дневнике, что Набоков получил удовольствие от этого сборища «и, следовательно, был остроумным, блестящим и — слава Богу — не говорил, что думает о некоторых знаменитых современниках»25.

V

Август в Итаке выдался влажным и противным. Набоков занимался тем же, чем и в мае, — расправлял давно пойманных бабочек, не менее пятидесяти в день26. Вероятно, он предчувствовал, что жизнь его скоро изменится.

Книга, которой было суждено изменить ее, вновь напомнила о том, что она — не просто роман. В конце 1956 года «Лолиту» запретили во Франции, а в январе 1958 года запрет был объявлен незаконным. Теперь Набоков узнал, что в июле французское правительство запретило выставлять «Лолиту» в витринах книжных магазинов и продавать ее лицам, не достигшим восемнадцати лет. Если так ведет себя Франция, чего же ждать от пуританской Америки?

Американская «Лолита» должна была выйти в свет в понедельник 18 августа. Накануне рецензии на «Лолиту» появились в дюжине воскресных газет, среди них две трети восторженных, а остальные недоумевающие, осуждающие, раздраженные и разгневанные — такая пропорция сохранится и в последующие недели. Тщательно продуманная рецензия Элизабет Джейнуэй в книжном обозрении «Нью-Йорк таймс» помогла склонить ситуацию в пользу «Лолиты»:

В первый раз прочитав «Лолиту», я подумала, что в жизни не встречала более смешной книги… Прочитав ее во второй раз, без купюр, я подумала, что не встречала более грустной… Гумберт — это всякий мужчина, которым движет желание, страсть его к Лолите так сильна, что ему не приходит в голову считать ее человеком, вообще чем бы то ни было кроме облеченного плотью порождения его фантазии… Что же касается порнографического содержания, мне мало приходит на ум книг, которые способны притушить пламя похоти столь же эффективно, как это точное и безжалостное описание ее последствий.

На следующий же день ежедневная газета «Нью-Йорк таймс» опубликовала рецензию Орвила Прескота, высказывающую диаметрально противоположную точку зрения. Статья Прескотта была злой: «„Лолита“, безусловно, новость в мире книг. К сожалению, плохая новость. Есть две в равной степени серьезных причины, почему она не заслуживает внимания ни одного взрослого читателя. Первая — то, что она скучна, скучна, скучна в претенциозной, напыщенной и лукаво-бессмысленной манере. Вторая — то, что это отвратительная… высоколобая порнография».