Пути стражей - Александр Гарин

   Маретари улыбнулась и, повернувшись к лесу, дважды легонько стукнула посохом о снег. При этом зеленый туман словно стрясся с колдовского дерева и, вопреки дувшему от леса стылому ветру, устремился к темневшим деревьям.

   - Они здесь, недалеко, - непонятно пояснила Хранительница. - Но им тоже нужно время, чтобы...

   Из глубины леса послышался хруст. Хруст этот быстро приближался. Дайлен невольно сделал шаг назад, поднимая руки. Среди стремительно нараставшего треска валежника и ломающихся сучьев теперь можно было различить и гулкий топот, а спустя несколько мгновений на поляну перед магами выскочил огромный ослепительно белый конь.

   Конь этот был воистину совершенством среди подобных ему. Огромное и мощное, каких никогда не видел раньше Амелл, тело, одновременно было изящным, словно вышедшим из-под резца древнего эльфийского мастера - когда у эльфов еще были мастера. Жесткая грива серебрилась на ярко-белой бархатистой шкуре. Большие вытянутые к концам глаза были отчего-то темно-синими, почти фиолетовыми. Но удивительнее всего в облике необычного коня были не они, а тонкий крученый рог, не длиннее половины локтя взрослого мужчины, росший из лошадиного лба.

   - Клан наш до самого начала этого Мора обитал в землях Коркари в Ферелдене, - не дожидаясь вопросов пришельца, пояснила Маретари, протягивая руку и касаясь головы явившегося на ее зов зверя. Впрочем, у Дайлена даже мысленно не поворачивался язык называть зверем того, кто стоял сейчас перед ним. - Однако порождения тьмы пришли и вырезали почти всех наших эльфов. Лишь немногим удалось бежать сюда, в землю, которую когда-то даровала нашим предкам сама ваша человеческая пророчица Андрасте. Мы спрятались здесь, в ущелье между холмов, где почти нет дичи, зато и человеческих охотников не встречается тоже. Мы надеялись, что здесь мы в безопасности. Что нас не найдут. Но мы ошибались. Нас все-таки нашли.

   Она улыбнулась.

   - Они пришли к нам в первую же ночь. Последние из своего клана, как и мы. Они разрешили нам жить на этой земле и взамен не попросили ничего. Но бывает так, что им нужна помощь. И тогда они приходят и я и Мерриль помогаем им. Иногда помощь нужна нам. Здесь нет понятия о долге. Они просто приходят тогда, когда они нужны.

   Глаза двух пришельцев встретились. Дайлен ощутил прикосновение к своему разуму - без запрашивания разрешения и без сомнений в таком праве. Белоснежный конь пытался соприкоснуться с ним так, словно по-другому не могло быть. Решать, впускать ли его, нужно было теперь, в сей же момент.

   Неслышно вздохнув, Амелл усмирил силу крови, что препятствовала вторжению - и тут же растворился в чужих сине-фиолетовых глазах. На несколько мгновений мир вокруг померк, виски словно сдавило невидимыми обручами и - отпустило. Схватившись за голову, Дайлен некоторое время пережидал последствия отзвуков тонкой песни в ушах - невнятной и, одновременно, чарующей. Белый конь спокойно переступил огромными - гораздо больше обычных - копытами по снегу. Потом обернулся к Маретари.

   - Это вожак племени единорогов, давних союзников и последнего наследия павшего Арлатана, - голос Маретари посуровел. - Он обязался доставить тебя, Страж, и сына моего клана Терона Махариэля в человеческий город Монтсиммар за два восхода. Но ты должен пообещать, что никому не откроешь его тайны и приложишь все усилия к тому, что после исполнения им обещания он сможет уйти и никто не задержит его.

   Взгляды гостей клана эльфов снова встретились. И, как и в прошлый раз, они поняли друг друга без слов.

Часть 60

   Старший Страж и первый секретарь Стража-Командора Герод Карон отошел от узкого окна и, вернувшись к Командорскому столу, со вздохом опустился в кресло. Долгий зимний день уже клонился к закату, но город не думал ложиться спать. День последнего солнцестояния, издревле празднуемый в Монтсиммаре с большим размахом, не был обойден вниманием горожан и в этом году, несмотря на все чаще доходившие сообщения о Море, начавшемся в землях соседнего Ферелдена. Даже из Крепости были видны мелькавшие огни факельных шествий и взрывы цветных фонариков, слышались звуки музыки, песен и доносились дымы, мешавшие в себе запахи серы от хлопушек и пряный дух жареного мяса. Город гулял и праздновал, но настроение заместителя уехавшего в Вал Руайо Стража-Командора было далеким от праздного.

   Пятый Мор, в начало которого не верил никто, кроме самих Стражей, зимой притих, словно затаившийся зверь, но никто из слышавших проснувшегося дракона не верил в его миролюбие. Уртемиэль что-то затевал - настолько темное, что сам до конца не мог понять своих замыслов, а через это - и отчаянно слушавшие его в своих снах Стражи. Положение ухудшало то, что собирать силы и идти навстречу Мору не было никакой возможности, поскольку не было возможности проверить состояние дел в Ферелдене, ровно как и просто направить туда разведчиков. После мутной истории с внезапной смертью лояльного к делу Стражей короля Ферелдена, по приказу королевского регента отрядам из Орлея категорически запрещался въезд в Ферелден и императрица Селина, во избежание ненужного ей сейчас конфликта, вынуждена была поддержать этот запрет. И, хотя Орден Стражей не подчинялся даже действующей императорской власти, нарушение приказа было крайне нежелательным. Зная об этом, Страж-Командор дневал и ночевал в императорском дворце Вал Руайо, пытаясь воздействовать на Селину с тем, чтобы найти разумные рычаги влияния на резко и небезосновательно настроенного против помощи из Орлея ферелденского регента Логейна, но пока безрезультатно.

   Распахнувшаяся дверь отвлекла заместителя отсутствовавшего Командора от дальнейшего погружения в мрачные мысли. В кабинет быстро вошла стройная узкобедрая эльфийка с очень длинной талией. Решительно прошествовав к заложенному бумажными стопками столу, она коротко кивнула.

   - Старший Страж. Вернулся отряд Страуда.

   Карон, отрешенно пропускавший через ладонь ворох пустых кожаных папок, в изумлении поднял светлые брови.

   - Отряд Страуда? Так внезапно? Они должны были вернуться не раньше, чем через три недели.

   - Только что въехали в ворота. Страуд просил передать - с ними раненый претендент. Он болен скверной. Может умереть с минуты на минуту.

   Тут уж действительно появился повод для настоящего изумления.