Диктиона. Пламя свободы - Лариса Куницына

— Твоё сердце пока не слишком опытно, мой мальчик, — печально улыбнулся король и обнял сына за плечи. — Проводи меня до ворот города, Кирс. Мне нужно многое успеть сказать тебе.

Они вдвоём прошли мимо расступившихся придворных и монахов. Следом направился Кристоф.

— Послушай, — остановил его Тахо. — Я знаю, что не смогу тебя отговорить, но я всё-таки скажу, что думаю. Когда-то Лора сказала мне, что за меч нужно браться только тогда, когда исчерпаны все другие возможности. Это втемяшилось мне в голову, надеюсь, на всю жизнь. Так вот, мне кажется, что ты исчерпал совсем не все возможности.

— Я подумаю над этим, — кивнул Кристоф и ушёл.

— Мы так и будем торчать здесь, ничего не предпринимая? — воскликнул анубис, взглянув на меня.

— А что мы можем сделать?

— Чёртовы законы!

— В них есть своя мудрость.

— Что за законы, которые никто не хочет нарушать? — раздражённо пожал плечами он.

Ко мне подошёл Энгас. Морщась от боли, он опёрся на посох и заглянул мне в глаза.

— Ты позволишь этому человеку убить Кибелла? Разве ты прилетела сюда не для того, чтоб помочь нам?

— Я не могу ничего сделать, — вздохнула я. — Он такой же Воин Света, как и я.

— Значит, ты можешь справиться с ним?

— Я не могу поднять меч на брата, Энгас.

— А если он творит зло?

Он в упор смотрел на меня прозрачными голубыми глазами. Я обернулась, чтоб взглянуть на пленников.

— Я совсем в этом не уверена.

— Он хочет убить короля.

— Он хочет защитить тех, кто нуждается в помощи.

— Они монстры!

— Они люди. Он видит души и чувствует чужие страдания, как свои. К тому же они его друзья.

— То, что происходит, не должно происходить, — покачал головой Хэрлан и тоже взглянул на изгоев, как мне показалось, со страхом — Это демон хаоса замутил их разум.

— Это не демон, это гордыня, — с досадой возразила я. — Один вообразил себя заступником гибнущих душ, другой — спасителем человечества. Оба решили разрешить спор одним взмахом меча и оба ошиблись

— Это хуже чем ошибка, — буркнул Тахо. — Это глупость.

— Не судите, да не судимы будете, — пробормотала я.

Он уныло взглянул на меня:

— Что делают бессмертные Воины духа, когда не знают, что делать?

— Они уповают на то, что Блуждающие боги никогда не спят, — вздохнула я. — И продолжают искать выход.

— Идёмте наверх, — произнёс Хэрлан. — Что толку торчать в подземелье.

Тахо шёл по коридору впереди, и я слышала, как он бормочет про себя:

— Блуждающие боги никогда не спят…

Гроза

I

Тяжёлые тучи неслись по тёмному небосводу над столицей Дикта. Холодный ветер завывал в узких переулках и заставлял пламя костров, разведённых на перекрёстках, плясать безумный танец. Три всадника ехали к западным воротам города, двое впереди, один — чуть отстав от них. Кибеллу нужно было поговорить напоследок с сыном, а Крис Джордан не хотел им мешать. Он с печалью осматривался по сторонам и видел картину разрушений. В воздухе висел тяжёлый смрад, который всегда сопровождает войну. Он гнал от себя чувство тревоги и неуверенности, которое сопровождало его в течение последних недель, а теперь, казалось, достигло своего апогея.

Кибелл в этот момент сжимал поводья своего коня. Он старался говорить сыну те вещи, которые говорил когда-то ему умиравший король Эрд, стараясь предостеречь от ошибок и дать советы, полезные будущему, ещё неопытному правителю. При этом он чувствовал, что всё выходит не так. Кирс слушал невнимательно, о чём-то сосредоточенно думал и иногда упрямо качал головой. А сам Кибелл кипел от злости. Эта ярость, которая появилась в тот самый момент, когда он впервые увидел незнакомца в полыхании изумрудно-золотого сияния, которая возрождалась неизменно каждый раз, когда он хотя бы вспоминал о нём, она не давала ему понять, что происходит на самом деле, и свербящее ощущение глупой и неотвратимой ошибки не давало ему покоя.

— Я не собираюсь умирать! — неожиданно заявил он. — Я хочу убить его!

Кирс рассеянно кивнул, а Кибелл бросил взгляд назад, где на высоком коне ехал его противник.

Он простился с сыном у западных ворот, и приказал ему ехать обратно. Кирс какое-то время молча смотрел на него, а потом развернул коня и уехал. Не сказав ни слова, не попытавшись обнять отца на прощание. Он или что-то задумал, или был разочарован… Ни то, ни другое не устраивало короля, но что-то предпринять он уже не мог. Джордан поравнялся с ним, и они вдвоем выехали из города и свернули на огромный, ровный, как стол, луг.

Было темно, но всё же их глаза были достаточно зоркими, чтоб видеть всё вокруг в странном сером свечении. Ветер здесь гулял беспрепятственно, пригибая к земле высокую траву. Чёрные тучи неслись так низко, что до них, казалось, можно было дотянуться мечом с ближайшего холма.

Именно к этому холму и направил своего скакуна король. Время от времени он оглядывался на тёмную громаду крепостной стены, прикидывая расстояние. Ему не хотелось, чтоб его противника сразила стрела, пущенная из какой-нибудь бойницы, хоть при таком ветре вероятность удачного выстрела была крайне мала. Достигнув кромки луга, он легко спрыгнул с коня, снял плащ и перекинул его через конскую шею. Потом отстегнул от упряжи ножны большого боевого меча и обернулся к своему противнику.

Джордан уже стоял на земле. В руках его был предмет, похожий на эфес меча. Подняв его над головой, он что-то сделал и Кибелл услышал странный звук, с которым из эфеса выдвинулась полумесячная гарда, а потом в темноте засветился длинный прозрачный клинок. Голубые руны сияли на его лезвии, но король лишь прищурился. Колдовской меч — это было не то, что могло его напугать. К тому же клинок тут же померк и стал обычным металлическим, тёмным и старым.

Джордан шагнул вперёд, и Кибелл направился к нему. Чёрное небо над ними вдруг расколола ветвистая белая молния и, в тот миг, когда издалека докатился оглушительный раскат грома, они скрестили мечи.

Бой их из-за тяжести оружия не отличался особой поспешностью. Раз за разом они наносили друг другу удары, то уворачиваясь от атак противника, то парируя их. Кибелл чувствовал раздражение, охватившее его. Он пока не ощущал того, от чего его предостерегали. Может, его противник и был хорошим воином, но он дрался вовсе не так опасно, как следовало ожидать. Он был легче и подвижнее короля, его огромный двуручный меч был для него вовсе не тяжёл, и всё