Диктиона. Пламя свободы - Лариса Куницына

Но то, что вы явились сюда, неся в себе разрушительную силу древнего проклятия, то, что вы выпустили её, и тем самым осквернили камни и землю этого города, то, что вы наполнили небо над моей столицей смертным стоном сотен гибнущих душ, не может быть прощено. Вы заслуживаете смерти, и вы умрёте, вместе с тем, кого притащили сюда с собой.

— И ты знаешь, как это сделать? — хрипло рассмеялся Сёрмон.

— Я знаю, — спокойно кивнул король. — Вы — Зло, воплощение Тьмы, а Тьма боится Света, а Свет — это то, что всегда с нами, даже если мы не видим его. У нас много трофейных космических аппаратов. Мы запрограммируем автопилот одного из них, закроем вас внутри и отправим прямо к Аматесу. Вы сгорите там вместе с вашим демоном.

Сёрмон какое-то время смотрел на него, после чего нервно усмехнулся.

— Ты был прав, Рен. Стоило по-хорошему их разозлить, и они придумали, как нас можно прикончить… У них ведь может получиться?

Авсур закрыл глаза и вздохнул.

— Господи, парень, — пробормотал алкорец, — как пошло мы кончаем… Ладно ещё я, но ты…

— Чем я лучше? — Авсур открыл глаза и, выпрямив спину, снова взглянул на короля. — Когда?

— На рассвете, — ответил тот. — Нам нужно время для подготовки. Но не надейтесь сбежать. Вам это не удастся.

— Погоди, — неожиданно раздался за моей спиной голос Кристофа.

Отстранив меня и увернувшись от стражника, который пытался его задержать, он тоже вошёл в камеру. Он встал посреди каменного мешка, сжимая и разжимая кулаки и в упор глядя на Кибелла. И я вдруг поняла, чего я так боялась и что предчувствовала. Они стояли друг против друга, как соперники, и между ними не было никого. Кристоф больше не выглядел подавленным и усталым, он был уверен в себе и решителен. Он больше не был незваным гостем и недавним пленником. И Кибелл почувствовал это. Расправив плечи и вскинув голову, король взглянул на него.

— Чего ты хочешь, пришелец?

— Я хочу попытаться переубедить тебя, король, — твёрдо произнёс Кристоф. — Я прошу тебя отпустить этих людей со мной, и я обещаю, что ни один из них больше не ступит на землю твоей планеты.

— Зло нужно уничтожить, только тогда можно быть уверенным, что оно не вернётся, — спокойно возразил король.

— Ты хочешь уничтожить не зло, а живых людей, ставших жертвами зла. Они достойны сострадания и помощи.

— Они достойны смерти, потому что стали не только жертвами, но и орудием зла. Ты сможешь отделить его от них?

— Я могу научить их контролировать его.

— Это невозможно, Воин Света, — раздался от дверей голос Хэрлана. — Целый мир не смог усмирить Хорузана. Что смогут сделать две слабые, порочные души?

— Они не слабы и не порочны, — возразил Кристоф. — Они достаточно сильны, чтоб выдержать эту битву.

— Они не святые, — возразил король. — Они убийцы.

— Они солдаты, выполнявшие свой долг, — не сдавался Кристоф.

— Разве долг солдата убивать безоружных? — уточнил Энгас, выступая вперёд со своим посохом. — Разве достойно солдата задушить противника, набросившись на него сзади, или бросить его на верную смерть в Долине огней?

— Если б они хотели вас убить, вы были бы мертвы.

Кибелл заинтересовано взглянул на него, а потом на Авсура,

— Значит, ты подарил мне жизнь? — спросил он. — И почему?

— Так хотел проводник, — ответил ормиец. — Он назвал имена тех, кого мы должны были спасти при случае. Если б не его требование, я бы задушил тебя, а мой напарник собственными руками приковал бы твоего друга в этой долине.

— Кто этот проводник?

Авсур указал взглядом на Кристофа.

— Зачем? — повернулся к нему Кибелл.

— Есть люди, угодные Свету, — ответил тот. — И я не хотел огорчать жену. Когда я узнал о готовящемся вторжении на Диктиону, я поставил им условие, что если они ждут от меня помощи, то и сами должны кое в чём мне помочь.

— Я чуть не сгорел в этом аду! — воскликнул Энгас. — Король чуть не умер от голода в запертом подземелье.

— Я не знал, что оно заперто, — пожал плечами Кристоф. — Ещё на планете баларов я получил план осадных ходов, некоторые из них сообщались с заброшенными колодцами. То, что вы их перекрыли, балары не знали. В любом случае, вы оба получили шанс выжить и воспользовались им.

— Что и привело нас к столь плачевному положению… — усмехнулся Сёрмон. — Ведь если б Авсур не уложил вашего возлюбленного короля в нокаут и не спустил живым в колодец, если б я не позволил тебе сломать замок на цепях и не указал, куда идти, чтоб выйти из долины, чёрта с два бы вы выжили и выловили нас! — он с яростью ударил металлическим браслетом по балке. — А ты, проводник, зря стараешься исполнить свои обещания. Мы выполнили твои условия, а ты обещал лишь прочитать свиток. Остальное — не твоё дело! Свитка нет, и ты свободен! Не пытайся выставить нас агнцами на заклание. Мы много времени жили, как звери, и стали зверями.

— Ты не говорил бы этого, если б это было правдой, — покачал головой Кристоф. — Потому что у тебя отсутствует основной инстинкт зверя — инстинкт самосохранения. Ты пришёл сюда, чтоб освободиться от своего проклятия, значит, ты этого хочешь, значит, ты против него идёшь. Он не смог взять тебя под контроль полностью. В тебе ещё есть душа, а у неё есть силы.

— Вы оба в чём-то правы, — произнёс Авсур. — Но послушай меня, Крис. Я уже готов смириться с этим, потому что я знаю, какая тварь живёт во мне. Если её можно уничтожить только вместе со мной, то я согласен умереть.

— А я нет! — взвизгнул Сёрмон. — Я хочу жить, даже с этой дрянью внутри, потому что если её не выпускать, то в месяце остается лишь несколько мерзких дней, которые можно перемаяться, а в остальные я ещё могу жить! Но ты, проводник, ни черта не сможешь сделать для нас. Потому что сами боги отвернулись от меня и моего друга в тот треклятый день.

— Вам пора встретиться с этими богами и выяснить с ними отношения, — кивнул Кибелл. — Потому что я не изменю решения. Вы умрёте.

— Пусть все боги вселенной откажутся от этих душ, но я не отступлюсь! — отчеканил Кристоф, и его голос эхом отразился от сводов камеры. — Я беру их под защиту и буду стоять до конца. Они умрут не раньше меня.

Кибелл медленно обернулся к нему.

— Это можно устроить.

— Нет… — Кристоф с усмешкой покачал головой. — В этой игре свои правила, король Дикта. Боги отвернутся