Диктиона. Пламя свободы - Лариса Куницына

— Нам нужен свиток, — отчеканил Кристоф.

— Нет никакого свитка! — обернулся к нему король. — Вы сами уничтожили его. Он был в Храме, внутри центральной статуи святилища. Только я знал об этом, потому что Хранитель Одер меня избрал своим преемником. И я видел горящие обломки бесценного изваяния Аматесу. Они были обуглены, и среди них была только зола. Свиток хоть и был реликвией, но нетленным его назвать сложно.

Я увидела, как Кристоф стиснул зубы, а потом в упор взглянул на короля.

— Моя вина в том, что демон вошёл в них, но не я привёз их сюда. Они всё равно бы явились, чёрт бы их побрал! И всё же… Это моя работа. Я сам найду их, и скажу, как сделать так, чтоб они не могли вызвать его.

— У меня нет причин доверять тебе, — резко бросил Кибелл.

— А мне ты доверяешь? — спросила я, шагнув к нему. — Тебе придётся поверить ему. Он совершил ошибку, и только он может её исправить. Поверь мне, ему хватит силы и ума.

Кибелл какое-то время смотрел на меня, а потом обернулся к Хэрлану.

— Пойдёте с ним. Будьте осторожны и не спускайте с него глаз. Возьмите этих двоих. И соберите Совет Храма. Мне нужен будет полный текст Откровения об исходе Аматесу. А ты… — он снова взглянул на меня, — останешься здесь и ещё раз попробуешь растолковать мне, почему я должен верить тому, кто выпустил в мир воплощение Тьмы, а заодно посоветуешь, как мне избавить от этого чудовища свою планету. Мне кажется, что это уже твоя святая обязанность, бергара!

IV

Из сумрака опускающегося на Дикт вечера изгои попали в вечный сумрак таинственного лабиринта, скрытого под крышей Храма Аматесу. Они шли тем же путём, каким попали сюда несколько дней назад во главе небольшой группы захвата, перебившей почти всех монахов, находившихся здесь преддверии своего праздника. Это был тайный ход, ведущий из дворца, которым пользовался король, как рассказывал Предатель. Они были уверены, что никого здесь не встретят. И в прошлый раз, и теперь их надежды оправдались. Из узкого коридора они попали в низкую сводчатую галерею и пошли наугад, лишь по наитию выбирая путь.

— Где мы будем искать свиток? — вполголоса поинтересовался Сёрмон. — Я не видел здесь ничего похожего на библиотеку или хранилище реликвий.

— Мы его просто не нашли… — отозвался Авсур, глядя в темноту галереи.

— И как найдём на этот раз? Ты понимаешь, что здесь полно монахов? Они совсем не такие уж безобидные ребята.

— Не скули, — отрезал ормиец.

Его спутник вздохнул и поправил меч на поясе.

— Мы идём в западню, — глухо проговорил он. — Я это чувствую.

— Я тоже, — после некоторого молчания кивнул Авсур. — Но я слишком устал быть марионеткой в руках монстра. Я или найду этот чёртов свиток, или умру…

— Тебя нельзя убить… — устало напомнил Сёрмон.

Авсур зло усмехнулся.

— Не верю. Кто-то должен найти способ, только нужно их по-хорошему разозлить. Я не уйду отсюда так просто. Это всё, что я знаю.

— Боги, пусть это всё кончится… — пробормотал алкорец.

— Да будет так, — кивнул ормиец и остановился на развилке двух галерей

Одна из них уходила прямо вперёд, а другая сворачивала по окружности и шла вниз, в подвалы. Подумав несколько мгновений, Авсур решительно свернул направо.

— Чем хуже, тем лучше… — проворчал Сёрмон. — Чёрт с тобой. Я тоже устал настолько, что согласен умереть.

Авсур не ответил. Он шёл, прислушиваясь к глухому эху, с которым разносился в тишине звук его шагов. Он вдруг подумал, что обычно ходит беззвучно, а сейчас словно специально пытается привлечь к себе внимание противника. Птица неподвижно сидела у него на плече, и только то, с какой силой она сжимала когтями кожаный наплечник, выдавало её напряжение. Она чувствовала опасность и, кажется, тоже осознавала всю безнадежность их действий.

Галерея спустилась по спирали на целый виток, и изгои оказались в запутанных катакомбах, где стояла мёртвая тишина, и лишь изредка издалека доносились неживые призрачные звуки. Авсур шёл вперёд, пытаясь увидеть хоть что-то, кроме серых стен и едва различимых арок, ведущих в другие переходы. Сёрмон тревожно осматривался по сторонам, сжимая эфес меча немеющими пальцами. Его зрачки отливали в темноте красным светом, а клыки невольно скалились. Он чувствовал страх, дикий животный страх, который выползал из темноты и накидывал на плечи вязкую паутину дрожи.

— Они здесь… — прошептал он. — Они вокруг… Я чувствую их.

— У тебя паранойя, — спокойно ответил Авсур.

— Ерунда… — голос алкорца зазвучал хрипло. — Мы идём в ловушку. И ты знаешь это… Ведь знаешь?

— Замолчи.

— Здесь не может быть свитка, — возразил Сёрмон. — Ты ищешь смерти. А я не хочу умирать. Я слишком долго боролся за жизнь. Я всегда боролся за эту треклятую жизнь, но так и не жил по-людски.

— Что ты называешь «по-людски»? — Авсур обернулся на ходу.

— Не знаю… — прошептал Сёрмон. — Но мне хотелось бы попробовать.

— Тогда уходи. Ещё не поздно.

— Поздно, — с неожиданным равнодушием произнёс Сёрмон и, быстро нагнав Авсура, пошёл рядом. — И ты это знаешь.

Звук их шагов неожиданно изменился, и эхо отдавалось теперь откуда-то издалека и сверху. Они вошли в большой тёмный зал с высоким потолком и остановились, прислушиваясь. По-прежнему из тишины невозможно было выделить ни одного конкретного звука, и всё же вокруг ощущалось странное движение. Враги были везде. Авсур вспомнил чёрные беззвучные тени, которые одна за другой выскальзывали из-за колонны в зале Звезды. Теперь они были здесь. Он понятия не имел, что у них в руках: лучемёты или арбалеты. Это было неважно. Он вдруг подумал, что, может быть, они и смогут его убить.

— Дай мне руку, — неожиданно прозвучало рядом.

Сёрмон коснулся его плеча, и Авсур невольно сжал левую руку в кулак, а потом разжал пальцы.

— Не нужно этого делать, — прозвучало чуть дальше, и вокруг вспыхнули факелы.

Авсур невольно зажмурился и прикрыл глаза рукой, а когда снова взглянул вокруг, увидел, что зал совсем невелик, и на его стенах полыхают факелы. Они были окружены кольцом тех самых воинов в бесформенных чёрных одеждах с закрытыми лицами. И прямо перед ними стоял Крис Джордан с мечом в руке.

— Ты предал нас, — тихо произнёс Сёрмон, усмехнувшись. — Кому ж теперь верить?

— Это вы предали меня, — возразил он, мрачно взглянув на них. — Это вы пролили кровь и выпустили зло, хоть и обещали не делать этого. Вы переступили ту черту, за которой я уже не могу вам помогать.

— Зато ты